Я покачал головой. Немного поразмыслив, рискнул спросить:
– Кто он, этот Игнат?
– Странный мужик, согласись? – вопросом ответил Сеня.
Я кивнул:
– Странный, в этом вы похожи.
– Соглашусь, у нас есть немного общего, но и различий хватает. Игнат Шухов моралист, человек чести, жертва государства, которое добивается целей любыми способами. Точнее, добивалось, пока не загнулось, как и весь мир… Не так давно, но словно это было в другой жизни, Игнат Шухов оказал перед выбором: поступить как велят или как требует собственная мораль. Выбрав последнее, он остался человеком, не потерял себя, но потерял кое-что другое… Игнат потерял доверие, ведь цепной пёс не должен думать, он должен выполнять приказы. Ослушавшийся пёс страшнее волка. Непредсказуемость государство расценивает как что-то очень плохое. Игната убрали, отправили в долгий ящик словно игрушку, которая надоела. Существуй сам по себе и, быть может, ты понадобишься нам когда-нибудь – вот что сказала Игнату родина.
Я задумался. Два человека, Игнат и Арсений, кем вы были?
– А ты? – вопрос вырвался сам по себе. Я не хотел задавать его, поэтому удивил даже себя самого.
– Я? Я другое… точно не моралист… просто цепной пёс… идеальное оружие… был им…
Прошла минута. Арсений всё молчит. И я молчу. Если захочет заговорить, заговорит. И он заговорил:
– Я был умным, был преданным, был хорошим, но у всего есть конец. Я понял суть государства и, наверное, всего мира. Пойти против системы, попытаться победить ее, это была грандиозная идея. Увы, но она заведомо была обречена. Я проиграл.
Далеко впереди, из-за плоского как блин холма, выехала машина.
– Еще один гость… – чуть слышно проговорил Арсений. – Что-то зачастили сегодня…
– Как ты хотел изменить систему? – спросил я, глядя на то, как постепенно увеличивается приближающийся автомобиль. Слово «изменить» будет более верным, ибо победить систему невозможно. Уйдёт одна, и на её место придёт другая.
– Любая власть – это принуждение, – ответил Сеня, медленно сбрасывая скорость. – Человеку нужна свобода, но абсолютная свобода – это анархия…
Мне показалось, или Арсений сказал об анархии с сомнением? Лучше спросить.
– Ты ошибся, верно?
– Я не знал. Теперь знаю. Анархия пришла, и она другая. Я признал, что ошибался, мир невозможно понять, он не теорема. Решить его тоже не получится, он не уравнение. В этом мире можно только одно – жить. Жаль, что живём мы только раз…
* * *
Встречи…
Случайные, но такие предопределённые. Шухов, зачем ты встретился нам? С какой целью? Пустяк, вряд ли это что-то значит… По-настоящему что-то значила следующая встреча, и она не стала случайной.
Тонированный джип Гранд Чероки остановился. Остановились и мы. Кто выйдет первым? Будет ли эта встреча мирной или кончится очередным убийством? Нынче на дорогах неспокойно, и не только на дорогах, спокойствия нет нигде. Даже в самых укреплённых бункерах его нет. Человек крайне нестабильное существо, он любит власть, любит смену власти.
Из джипа выбрался Пашка. Весело помахав, направился к нам. Сеня жестом указал ему на задние сиденье – мол, садись давай.
– Приветствую, бродяги! – воскликнул Пашка, пихая мешающие рюкзаки и оружие.
Сколько мы не виделись? Трое суток или восемь дней? Не важно время, а важно то, что Пашка успел измениться, он стал жизнерадостным, посвежел. Много ли нужно для счастья? Самую малость, чтобы семья была в безопасности.
Я протянул руку, а Сеня сказал:
– И тебе не хворать, шпион. Как нашёл нас?
Пашка пожал плечами:
– Случайно. Держал путь в Екат и даже не думал, что встречу вас здесь. Пусть случайность, но она приятная, мы сэкономили уйму времени. Удалось узнать, где мы обосновались?
– Просто ищем, – ответил я. – У нас нихрена нет. Планшет сломан, а боекомплект на исходе.
– Всё-всё, Русланчик! – остановил меня Пашка. – Связь нам пока без надобности, а патронов у меня в достатке. Главное новости, у меня их много!
– Да ладно? – не удивился Сеня. – Расскажешь, но позже. Давай сменим место временной дислокации, у меня нервы не железные. – Он постучал пальцем по стеклу. – Мы не в бронеавтомобиле, а всяких сволочей никто не отменял. Обычно они появляются в самый неподходящий момент…
Глава 12
Что может быть лучше пикника на берегу небольшого тихого озера ясным солнечным днём? Отвечаю смело: лучшем может быть многое, но и это приятно. Расстелится прямо на траве и вдыхать аромат жарящегося шашлыка – божественно…
Озеро нашлось прямо за небольшой деревней, но пришлось немного поработать, принести мангал и дрова, найденные в одном из домов, развести костёр, сварить картошку и яйца, и приготовить обед. Сеня решил сделать окрошку, так как на жаре она кушается лучше всего. Ну и конечно, как без этого, нам пришлось зачистить местность от зараженных.
– Я вот всё думаю, – заговорил Сеня, ловко кромсая почищенную мной варёною картошку в мелкую труху. – Чего Пашка такой жизнерадостный? Что вообще происходит? Мы просто существуем, или у нас есть некая цель?
Я пожал плечами и покосился на плывущего вдали Пашку. Кажется, в школе он активно увлекался плаваньем и навыки остались. Уже минут двадцать насилует себя и пока не собирается вылезать из воды.
– Люблю натёртую картошку, – сказал я и объяснил: – Мама всегда натирала огурцы, яйца и картошку на тёрке, так вкуснее.
– О вкусах не спорят, – отмахнулся Сеня. – Тёрки у нас нет, но если сильно хочешь тёртой картошечки, то иди, в хатах пошукай, там тёрку точно найдёшь, но сначала ответить на мой вопрос не забудь.
– Пашка радуется жизни, теперь семья в безопасности. Какая у нас цель – честно, я не знаю. Что происходит – думаю, что мы видим закат человечества. И, возможно, после будет новый рассвет. Мир меняется…
Раздался звон. Натыкать острых колышков, натянуть по периметру верёвку и повесить на неё несколько колокольчиков – дело нескольких минут, но зато сколько плюсов! Ни один дохлый не останется незамеченным, сигнализация о каждом сообщит.
– Гость, – сказал Сеня, продолжая спокойно резать следующий ингредиент, коим оказались яйца. – Иди разберись и затем сгоняй в деревню, а то мы петрушку забыли, а петрушка для мужика сила…
Я подхватил автомат и направился к пригорку, за которым стоят машины и растянута сигнальная верёвка.
Дохляк – худой как спичка паренёк, лет пятнадцати-семнадцати, не больше. На его щеке имеется розовый рубец, след от давнего укуса. На правой руке не хватает двух пальцев. Одет в что-то отдалённо напоминающее пижаму, висящую грязными лохмотьями.
Боёк ударил по латунному капсюлю, порох воспламенился, и выделенная им энергия вытолкнула маленький снаряд. Пулька отправилась в короткий полёт, соприкоснулась с лобной костью и, немного деформировавшись, пробила её. Войдя в податливый мозг, она прошла его, а затем ударилась о затылочную кость, и только тогда вышла на свободу.
Зараженный упал и задёргался. Руки и ноги выписывают причудливые фигуры, тело ещё живёт, но мозг умер давно, его убила зараза, которую люди пока не смогли объяснить.
Стараясь не думать о убитом, и о жизни, которую он мог прожить, я вошёл в деревню. Улицы усыпаны трупами, а воздух уже наполняется сладковатой трупной вонью, которая приводит желудок в бешенство. Хорошо, что я голоден, с полным пузом тут гулять точно не стоит.
В огороде первого дома петрушки не обнаружилось. Перепрыгнув через забор, я попал во второй огород и тут же отыскал нужную Арсению траву. Выбирая экземпляры покрупнее и сочнее, начал собирать их в пучок.
Тук!
Кто здесь? Я выпрямился, выпустил петрушку из рук и поудобнее перехватил автомат. За огородом поле, которое отлично просматривается, и там никого нет. Дворовые постройки и сам дом тоже пусты, мы проверяли. Конечно, не так досконально, могли что-то и упустить, от спрятавшейся в уличном туалете твари не застрахован никто. В жизни ведь всякое бывает, и сидя в туалете люди умирают.
