– Здравствуйте, магистр Линард, – тихо сказала я, стараясь не выдать дрожи в голосе. – Мне сказали, что вы велели явиться в кабинет…
От отчаяния и тоскливой безнадежности сводило внутри, мешая дышать. Ну почему… Почему именно сейчас, когда все начало налаживаться, явилась Гресильда, чтобы утащить меня обратно в свое болото? Почему?!
– Ах ты, паршивка! – вдруг заорала она и бросилась ко мне с перекошенным от гнева лицом. – Тварь, гулящая девка!
Она замахнулась на меня зонтиком, и я сжалась, ожидая удара. Но зонтик наскочил на невидимую преграду, отпружинил, вырвавшись из ее рук, и с громким стуком упал на пол. Гресильда схватилась за горло. Она продолжала открывать рот, но оттуда не вылетало ни единого звука.
Я выпрямилась, чувствуя, как отчаяние внезапно сменяется злостью. На себя, на нее, на собственный страх.
Нет! Я не позволю тетке разрушить мою жизнь. И если уж мне не суждено учиться в школе чернокнижников, если все мои мечты рушатся, то и Гресильде не удастся нажиться, продав меня барону. Уж не знаю, что ужасный старик делает с женами, что они мрут у него как мухи. Но я не стану следующей! Лучше я плесну прямо тут всей своей силой и за это попаду в тюрьму или монастырь! Кончики пальцев слегка защипало.
Лучше я…
Видимо что-то такое отразилось на моем лице, потому что ректор рявкнул:
– Сядьте! Обе!
Никто из нас не посмел ослушаться. Гресильда сделала несколько шагов назад и буквально упала на один из стульев. Я взяла другой, отодвинула его подальше от тетки, присела на краешек и пробормотала заклинание, сдерживающее магию.
– Эта женщина действительно ваша родственница и опекунша? – спросил он у меня.
– Да, – ответила я, покосившись на Гресильду.
Та все еще хватала ртом воздух.
– Она навсегда замолчала? – с плохо скрываемой надеждой поинтересовалась я.
Ректор даже не подумал мне отвечать.
– Сирра, – обратился он к Гресильде, – мне пришлось лишить вас голоса. Если вы готовы говорить спокойно, кивните, и я это исправлю.
Лицо тетки пошло красными пятнами. Казалось, сейчас она просто лопнет от натуги. Изо всех сил пыталась что-то сказать, но так и не смогла извлечь наружу ни одного звука, потому после долгой паузы кивнула.
– Хорошо, – сказал ректор.
И через мгновение Гресильда прошипела мне, со страхом поглядывая на ректора:
– Неблагодарная девчонка, опозорила нас перед благороднейшим бароном Бардольфом. Да перед всем городом!
– Помолчите, – оборвал ректор. – Сирра Аллиона Брентор, это правда, что у вас был жених?
– Нет, – твердо ответила я.
Считать своим женихом мерзкого старика я точно не собиралась.
– Да как ты смеешь! – взвизгнула Гресильда, но под тяжелым взглядом ректора быстро умолкла и стала нервно крутить ручку зонтика.
– Эта женщина лжет? – синие глаза холодно смотрели на меня.
– Она сговорилась со стариком бароном, я даже не знала об этом… – Я старалась отвечать спокойно, хотя внутри все мелко дрожало. Хотелось расплакаться, но две истеричных дамочки в кабинете – чересчур даже для ректора. – И когда он пришел свататься, я сразу сказала, что не согласна…
– Твое согласие и не требовалось, – злорадно припечатала Гресильда. – Пока что я твоя опекунша, и все решения за тебя принимаю я.
Я бросила на ректора умоляющий взгляд.
– Вы правы, – сказал он Гресильде, и моя последняя надежда рухнула. – В нашей империи опекуны несовершеннолетних сирот обладают довольно широкими полномочиями…
– Так я могу ее забрать? Прямо сейчас? – глаза Гресильды радостно блеснули.
Не в силах смотреть на торжествующую тетку, я опустила голову и вцепилась в край стула трясущимися пальцами.
– …При условии, – невозмутимо продолжил ректор, – что они этими полномочиями не злоупотребляют и заботятся о том, чтобы юные граждане империи приносили пользу государству.
О да… Натирая сковородки и грея постель барону, я принесу огромную пользу государству. В горле набух колючий комок, перед глазами все поплыло. На подол форменной юбки упали две горячие капли и расплылись темными пятнами.
Я сморгнула и вскинула взгляд на ректора. Но он не смотрел на меня, а разговаривал только с Гресильдой.
– Узнав о том, что у вашей воспитанницы есть сильный магический дар, вы позаботились, чтобы она получила достойное образование?
Гресильда секунду молчала, явно просчитывая: признаваться, что о даре она ничего не знала или нет… Очевидно, решила на всякий случай обойти этот вопрос стороной, потому поджав губы заявила:
– Я позаботилась о том, чтобы найти ей достойного мужа!
Ректор кивнул и заглянул в какие-то бумаги.
– Насколько мне известно, за обучение сирры Аллионы Брентор в нашем заведении была внесена сумма девятьсот девяносто золотых. Вы внесли эти деньги?
Гресильду аж перекосило.
– Девятьсот девяносто золотых?! – выдохнула она.
Да если бы такие деньжищи оказались в руках жадной тетки, последнее, что бы она сделала, – это потратила их на мое обучение в какой-то там академии.
– Мне повторить вопрос? – приподнял бровь ректор.
Пятна на теткиных щеках выступили еще ярче.
– Нет, – процедила она. – Деньги внесла не я.
– Так и есть, – согласился ректор. – Деньги за обучение сирры Аллионы внесло третье лицо. По законам нашей империи опекунство над сиротой автоматически переходит к тому, кто принял более благотворное участие в ее судьбе. Как долго сирра Аллиона была под вашей опекой?
Гресильде явно не нравилось, куда повернулся разговор, но она все же выдавила из себя:
– Почти пять лет.
– Конечно, если вы за это время потратили на ее образование сумму, превышающую девятьсот девяносто золотых…
– Да она медной монетки не потратила! – не удержалась я.
Гресильда промолчала, вздернув подбородок.
– В таком случае ваше опекунство над сиррой Аллионой Брентор более недействительно, – подытожил ректор.
– Что?! – побагровела Гресильда. – Это… возмутительно! Я этого так не оставлю!
– Вы можете подать в суд, – бесстрастно отозвался ректор, – и попытаться вернуть себе опекунство.
– Не сомневайтесь, именно так и сделаю! – Гресильда медленно поднялась со стула, надменно выпятив подбородок.
Судя по решительному выражению физиономии, бороться она решила до последнего.
– Разумеется, – кивнул ректор, – Полагаю, ваше заявление рассмотрят… после того, как сирра Аллиона Брентор закончит оплаченное обучение в академии.
– И сколько она будет тут учиться? – быстро спросила Гресильда.
– Четыре года, – объявил ректор.
И – клянусь! – на мгновение на его губах мелькнула довольная улыбка. Но только на мгновение. Тут же его лицо снова стало непроницаемым.
– Четыре года? Да она же станет совершеннолетней за это время!
– Таков закон! – развел руками ректор. – Вы имеете право назначить разбирательство уже сейчас. Но, боюсь, это будет пустой тратой денег. Наш император сторонник того, чтобы одаренные маги получали достойное образование. Дело вы проиграете, а пошлина в судах немалая…
Кажется, он нащупал самое слабое место моей тетки – жадность.
Но было еще одно – упрямство. И страх перед гневом обманутого барона.
– Я найду выход! – задумчиво бормотала Гресильда.
– Ищите. И раз уж мы все выяснили, – ректор поднялся из-за стола, – не смею вас больше задерживать.
Гресильда явно хотела еще что-то сказать, но под ректорским взглядом осеклась и гордо покинула кабинет. А я осталась сидеть в растерянности на краешке стула.
– Это же вы… – сказала я, как только дверь за ней закрылась. – Вы дали мне эти деньги!..
– Можешь не благодарить, – холодно сказал ректор.
– То есть, получается, теперь вы мой опекун?
На бесстрастном лице ректора промелькнуло странное выражение.
– Только до твоего совершеннолетия. И не думай, что я этому рад.
Он и правда не выглядел радостным. Впрочем, общение с Гресильдой вообще мало кого может обрадовать.
