— Планы меняются, — беззаботно пожала плечами девушка, а на заднем плане рухнула крыша догоравшего дома. — К тому же враги подобрались слишком близко. Глупо было бы сидеть сложа руки. Кстати, водички ни у кого нет? Умираю от жажды. Чувствую себя как после марафона.
— У меня точно нет, — мотнул головой третий аристократ. — Эти черти мой дом нахер взорвали! Ой, простите за выражение.
— Да бросьте! — отмахнулась она. — Вы бы слышали, как я сегодня выражалась. В бою не до этикета…
Соседи расхохотались, а Виктория начала осматриваться.
— Геннадий, а где Чипсина? Что-то его не видно, — поинтересовалась она.
— Вон он, — кивнул в сторону канавы глава службы безопасности.
Там лежал шпиц, виляя хвостом и с любопытством поглядывая на всех. Вставать он не собирался, и дело было не в ранениях — на нём не было ни царапины. Просто к его броне прилипло столько вражеского оружия, которое он свистнул, пробегая мимо и мешая врагам, что теперь он весил как гиря наверное.
К броне прилепились артефактные кинжалы, на шлеме красовался пистолет и даже граната с нетронутой чекой. Предметы притягивались плавно — Добрыня настроил систему так, чтобы пёс не падал от неожиданных столкновений.
— Чипсина, ну как ты? Сбросил лишний вес? — со смехом направилась к нему Виктория.
— Гав-гав, — довольно завилял он хвостом.
— Давай я тебя разоружу, маленький ты воин, и гранату подальше уберу, — сказала она шпицу. — Это останется нашим секретом. Если твой хозяин узнает, что тебе граната к башке прилипла, даже на меня наорёт. За собак и двор Добрыня и правда стреляет в упор. Эх… Когда вот он только вернётся… Я соскучилась, — вздохнула Виктория, снимая с Чипсины шлем.
* * *
Ну и махач мы замутили! Отхлебнул я водички из фляжки и еще полил ее себе на голову. Своё дело я сделал, теперь очередь других аристо потеть. Сижу на крыше гостиницы вот, наблюдаю, как внизу на площади кипит сражение. В этом сражении, наконец, участвуют все наши аристократы.
Стоило лишь Императору выбраться и толкнуть речь народу, как вера в него воскресла. И всё пошло, как и должно было с самого начала. Только вот останется ли от столицы хоть что-то после этой мясорубки? Если эти твари сунутся к моей семье или попытаются навредить — от Москвы, конечно же в таком случае, останутся одни руины. Раздавлю их всех, как насекомых. И плевать, если эстонцы с австрийцами заполонят весь город.
В моих руках теперь такая сила, что лучше ко мне и моим близким не лезть. Только вот как же больно эту мощь в себе носить… Тело ещё не окрепло для неё. Но я это обязательно исправлю! А сейчас главное — просто одержать победу…
Глава 39
На стороне Австрии
— В чём дело? — взлетев по каменным ступеням, выпалил взмыленный министр.
— Государь хочет что-то поручить вам, — скривился секретарь. — Так что удачи — он не в духе.
Михаэль Моритц — австрийский министр по международной обстановке — только поморщился. Он и так уже догадывался, что рано или поздно его задействуют. Но радости это не вызывало совсем. Положение из-за войны — хуже некуда. Кто знает, какую ношу ему сейчас поручат? Ясно одно — не справишься, и секир-башка. В лучшем случае — пинок под зад с лишением титула.
Но от судьбы не убежишь — раз вызвали на ковёр, придётся идти. Михаэль нацепил каменное выражение, чтобы не выдавать волнение, и стража распахнула перед ним двери.
В огромной зале был только Император. Дурной знак — значит, настолько не в духе, что даже свою свиту разогнал.
— Ваше Императорское Величество, я к вашим услугам, — Михаэль бухнулся на одно колено.
Государь, возвышавшийся у овального стола, был высоченным мужиком в белоснежном костюме, поверх которого красовался плащ с золотыми узорами.
— Садись, — бросил ему правитель.
Министр послушно присел на безопасном расстоянии. Близко сесть боялся — от императорской ауры можно и сознание потерять, если тот разгневается.
— Моритц, ты же при такой должности и на всех заседаниях присутствуя, в курсе реального положения дел? — начал издалека Император.
— Так точно, государь, — у министра уже встал ком в горле. Его пугала неизвестность, к которой вёл этот разговор.
— Тогда выдай мне своё честное мнение обо всём этом. И учти, будешь пытаться лгать — я тебя мигом раскушу, — Император упёрся ладонями в стол и впился взглядом в министра. — Мне нужна правда, а не приукрашенная чепуха. Наберись смелости и выложи свои мысли, иначе голову с плеч!
Михаэль побледнел, а сердце чуть не выпрыгнуло из груди. Ещё секунда — и он бы впал в ступор. Но за годы службы он научился одной полезной вещи — выстраивать словесный щит и уворачиваться от прямых вопросов.
— Государь, — поправив галстук, министр с трудом выдавил, — видите ли, гонцов с плохими новостями тоже часто обезглавливают. Но раз вам и так всё известно, я просто переформулирую это другими словами. Факты и будут моими мыслями. А поскольку эти факты вам и без того известны, я по сути озвучу ваши же мысли вслух.
— Смотрю, ты не просто так кресло на своей должности просиживаешь, — усмехнулся Император. — Язык у тебя подвешен, думаешь, это спасёт тебя от казни? Может, так и будет. Но хватит испытывать моё терпение! Говори уже! — он плюхнулся на стул и сцепил руки над столом.
— Непременно, Ваше Императорское Величество, — прохрипел Моритц, у которого рот пересох от волнения. — Не буду информировать вас цифрами — вы и так наслушались этого от военных. Короче говоря, мы в Москве на волоске от полного краха, а их Император до сих пор не в лапах наших союзников. В Российской Империи же такие Одаренные объявились — мы их совсем недооценили. Сражаются, как настоящие берсерки. Даже хвалёные эстонские маги уже начинают их побаиваться.
— Всё верно, — перебил его государь. — Нам устроили слишком жестокий прием, и это факт. Но что дальше? Выкладывай, Моритц, как ты видишь ситуацию.
— Дальше всё ещё хуже, — тяжело вздохнул министр. — Хотя мы и нахлобучили Российскую Империю знатно, но продолжать эту войну — чистое самоубийство. По крайней мере, сейчас. Армия у нас, конечно, здоровенная, но потери просто жуткие. И разбрасываться такими бойцами, как делают это эстонцы — это глупая затея. Наших беречь надо, а потому лучше притормозить и подготовиться как следует.
Закончив свою речь, Михаэль уставился на правителя с заискивающим выражением. И ждал, что ему будет за его слова. Государь же опустил глаза, задумавшись, но молчал он недолго.
— Я тоже считаю, что сворачивать все это — самое разумное решение, — произнёс Император, нахмурившись. — С таким раскладом русских нам не дожать, они скорее сдохнут, чем сдадутся. Но как только мы отступим, они начнут нам кровь пускать, и вот это уже проблема.
— Получается, — мозг министра заработал как турбина, — нам нужен сдерживающий фактор, чтобы мы могли выдвинуть свои условия и не получить удара в ответ.
— Я бы назвал это не фактором, а ультиматумом, — государь начал нервно сжимать и разжимать кулаки, словно душил невидимого врага. — Даже проигрывающий может так угрожать, что победитель сам сдуется.
— Дайте угадаю, государь, вы про нашу авиацию? — догадался Михаэль. — Но тогда не пойму, почему вызвали меня, а не министра по вооружению.
— Сейчас узнаешь, — Император ухмыльнулся.
Он всегда считал австрийскую авиацию самой мощной. На мировой арене тоже знают, что авиация Австрии одна из самых сильных. Поэтому он с гордостью объявил министру, что именно она станет их козырным ультиматумом.
— Это всё так, — промямлил Моритц. — Но Российская Империя славится лучшей противовоздушной защитой в мире.
— Пожалуй, ты прав, стоило другого министра выбрать, — Император усмехнулся над его тупостью. — Так было раньше. Сейчас, после всех этих атак и предательств, их ПВО в полном хаосе и ослаблена.
— Кажется, я начинаю понимать, — министр, с уставшим видом, откинулся на спинку стула. — Вы решили воспользоваться моментом, пока враги не успели заткнуть дыры в обороне и вычистить всех крыс-предателей.
