Но старый дуб узнал сразу. Он был старым еще во времена моего детства, и сейчас оставался таким же — необхватным, темным, притихшим. И я обрадовался встрече с ним, как старому знакомому. Потому что это означало, что я выбрал верное направление, и путанные лесные тропы не смогли сбить меня с толку.
У самого дуба я спрыгнул с лошади, неторопливо обошел вокруг ствола, ведя по грубой шершавой коре рукой. Присел у торчащего над землей толстенного корня и поманил рукой Кристофа.
— Подойдите, друг мой, хочу вам кое-что показать…
Кристоф тоже спешился, подошел, с интересом щурясь. Я же раздвинул траву у самой толстой части корня, примял ее и немного подкопал. Наткнулся пальцами на обитый медью угол шкатулки, и, ухватившись за нее поудобнее, потянул на себя изо всех сил. Поначалу шкатулка не поддавалась. Должно быть, корень, разрастаясь, плотно вжал ее в землю, но я вслепую поковырял вокруг ее пальцами, раскачал хорошенько и вырвал на свет белый.
Удивительно, но дерево не сгнило даже за прошедшие годы. Потемнело только. Медь на углах и ребрах позеленела, но еще держалась вполне сносно, а вот крошечный навесной замочек проржавел, и дужка его рассыпалась, едва я взялся за него.
— Что это? — шепотом спросил Кристоф. — Клад?
— Вы угадали, друг мой, — ответил я, аккуратно открывая крышку шкатулки. — Вы угадали… Это именно клад.
Внутри лежали «сокровища» многолетней давности: крошечная икона в бронзовом окладе, рыболовный крючок, самодельная свистулька из обрезка ветки, зеленый камушек в форме медведя, мой собственный молочный зуб, коготь какого-то неизвестного зверя размером с палец взрослого человека. Здесь было полно и другого барахла, но про него я уже и не помнил, где и при каких обстоятельствах оно у меня появилось. Какие-то бутылочные пробки, обломок серебряной вилки, пуговица от военного мундира, смятая ружейная пуля…
В общем, шкатулка была полнехонька всего того, что в далеком детстве казалось мне великим сокровищем.
— Дрянь какая-то, — проговорил Кристоф, осматривая содержимое шкатулки. — Чье это все?
— Мое, — ответил я, закрыл шкатулку и сунул ее обратно под корень. Забил отверстие землей и прикрыл травой.
— И что это означает?
— Это означает, Кристоф, что мы с вами почти пришли!
Дальше мы пошли пешком, ведя лошадей в поводу, и уже скоро действительно вышли к изгороди, установленной вокруг охотничьего домика моего отца.
За местом этим явно кто-то следил. Изгородь не то чтобы нигде не упала, но даже не покосилась. Дровяник у бани был полон — кто-то позаботился об этом. Дверь была поджата толстым суком, чтобы никакой зверь не пробрался внутрь. С самим домом была такая же картина — дверь подперта, и везде царила чистота и порядок. Внутри я нашел мешок с сухарями. Кадка для воды, понятно, пустовала, но совсем неподалеку здесь бил ключ, а чуть дальше имелась протока к речки Польке, так что натаскать воду в баню было совсем несложно.
В доме имелось три комнаты, мал мала меньше, но все же для императрицы и фрейлин можно было выделить отдельные помещения. Не царские покои, конечно, но какое-то время здесь прожить можно. А ежели на дороге будет замечена кавалергардия, то мы здесь узнаем об этом заранее и лесными тропинками успеем спуститься к реке. Там у шаткого причала привязана лодка с крепкими веслами. За пару часов мы протокой доберемся до реки Польки, а там уже пристанем к любому берегу — и ищи-свищи нас на расейских просторах. А ежели погоня за нами будет, так Федька нам «тайную тропу» откроет, в место потише да попустыннее, где мало риска выйти внутри какой-нибудь горы.
Федька молодец, Федька справиться. Главное, водку для него припасти, а там все пойдет как по маслу…
Глава 29
Деяние бесплотного стража
Все вышеописанное я обдумывал уже на обратном пути, под непрестанное щебетание Кристофа о том, что он страстно желает жениться на Фике и хочет нынче же выпросить у государыни на то разрешение. По его словам, Фике уже приняла его предложение и согласилась принять православие, так что теперь надлежало только провести обряд по всем правилам в любой ближайшей церкви.
Я слушал его вполуха. Матримониальные планы моего неофита меня волновали крайне мало, а думал я в основном о завтрашнем дне. С самого утра нам надлежало снова отправиться в Огнёву заимку, где государыня со своей свитой и проведет ближайшие дни. Охранять их придется оставить Кристофа, а в помощь дать пару крепких и головастых мужиков из своих, чтобы в лесу не растерялись, а в случае надобности могли бы врага и топором приложить. Впрочем, командовать ими назначу Гаврилу. Он с нашими деревенским общий язык быстро найдет.
Но об этом нужно будет с матушкой посоветоваться. Она прекрасно знает своих людей, кто из них на что способен. А сам я завтра с Федькой отправлюсь в столицу. Разузнаю как там дела у Гришки Орлова, и готов ли лейб-гвардии Преображенский полк выступить за свою императрицу. И если готов, то присоединятся ли к нему другие полки. Следовало четко знать кто друг нам, а кто враг.
А еще у меня из головы не шел третий демон. Лафудр. Почему-то он назвал меня Белым магом, как и сам Кривой Нго после моей битвы с Румпельштильцхеном. Понятия не имею, что он имел в виду! Каких-то значимых изменений, помимо время от времени появляющихся «эполетов», я в себе не замечаю, и не знаю какие планы в моем отношении строил всесильный маркграф Хардинер.
Впрочем, над этим сейчас ломают голову магистры магии Синей Линии, и я уверен, что они обязательно что-нибудь придумают. На то они и магистры. Мое же дело более приземленное — думать о службе государевой, чтобы присягу свою дворянскую не нарушить и вернуть престолу его законного наследника…
В Светозары мы прибыли в разгар дня, когда все наши домашние и гости уже отобедали и занимались каждый своим делом. Нам с Кристофом накрыли в столовой за малым столом, и лишних вопросов не задавали. Должно быть вестей из Ижорского, имения Глебовых, пока никаких не поступало, и никто не проведал о нашей с князем Сергеем дуэли. А также о том, что произошло чуть позднее у Ижорского пруда.
Но шила в мешке не утаишь, и уже скоро все станет известно. Мне придется объясняться с государыней и с матушкой, и еще неизвестно какого разговора я боюсь больше. Хотя, я чувствовал свою абсолютную правоту в этом вопросе, да и не дуэль вовсе привела князя Сергея к гибели.
Внезапное появление демона было тому виной! Причем, демон даже не имел намерений убивать князя, тот просто оказался не в то время и не в том месте, прямиком в точке открытия прохода «тайной тропы». Трагическая случайность. Просто трагическая случайность.
А ведь мне еще предстоит объясняться с Лизанькой по этому поводу. Интересно, она поверит в мою невиновность в гибели князя? Или же назначит меня виноватым в этом несчастном случае?
Ай, не хочу об этом думать! Князь получил то, чего заслужил, не больше и не меньше! Я собирался убить его собственноручно, но был вынужден дать слово сразу двум людям не делать этого. И я свое слово сдержал! Но проведению было угодно, чтобы князь Глебов все же был наказан за все свои прегрешения, и не мне решать, соразмерным ли оказалось его наказание или нет.
Кстати, за смерть князя я все-таки отомстил. Не Вольдемар, который и должен был это сделать, а именно я! Демон пал от моей руки, и это наверняка мне зачтется… может быть…
Когда я отобедал, матушка отозвала меня во двор и предложила прогуляться по саду. Чувствуя, что разговор предстоит не из легких, я отправился следом за ней с тяжелым сердцем. И как только мы вошли в калитку, ведущую в сад, маменька сказала:
— Вчера вечером я имела беседу с Катериной Алексеевной. Фрейлиной, лейб-медиком, президентом новейшей коллегии… Я даже боюсь представить себе каких еще высот она достигнет в ближайшем будущем! Должна сказать, что это умнейший человек из всех, кого я когда-либо встречала… Заметь, Алексей Федорович, я сказала «человек», а не «барышня», потому что и мужчин столь большого ума я не припомню… Но самое странное, Алешка, самое удивительное, что эта девушка тебя искренне любит!
