— Что это? — принимая предложенное послание и разворачивая его, спросила я. Отчего-то мне стало не по себе. В груди словно натянулась струна. Хотя с чего бы?
'Поймите меня'
Первые строки, и сердце ухает куда-то на самое дно души. Знакомый неаккуратный размашистый почерк, который невозможно не узнать, проживя с человеком пять долгих лет. Жадно уткнув свой взгляд в письмо, я словно проглатывала каждое написанное слово.
'Я просто не могу его оставить. Я знаю, что вы сможете вырастить его хорошим человеком, что в вашем доме он никогда не познает нужды, как его мать… и, что, возможно, его отец сможет стать для него опорой. Прошу, позаботьтесь о нем'.
Бумага, на которой было написано письмо, говорила куда больше самих слов. Серая, тонкая, дешевая и измятая. От неё пахло рыбой и табаком. Странное сочетание, но очень знакомое мне. Ведь одно время я даже работала там, где встречала подобные запахи изо дня в день.
— Лисса… — одними губами прошептала я.
— Она уволилась сразу после вашего с Кимом отъезда! — почти закричал Элфи. — Сказала, что болеет мать, что нужна дома. Никто и подумать не мог.
— Не мог, — машинально повторила я, прикрыв глаза. — Можно? — обратилась к Тарию, протягивая к нему руки.
Малыш уже покушал и сейчас спокойно лежал на груди вампира. Уговаривать ректора не пришлось. Всё же, несмотря на то, что Тарий был одним из сильнейших представителей своего рода, такая близость человеческого ребенка не могла не раздражать его инстинкты. Думаю, в какой-то степени это было даже болезненно.
— Конечно, — скупо ответил он, поднимаясь с дивана и осторожно передавая мне уже начавшего засыпать ребенка.
Незнакомый трепет, волнение и тепло разлились в сердце. Было так странно, что какой-то маленький человечек способен вызывать такие разнообразные эмоции. Мягкое маленькое тельце, которое так страшно сжать или повредить, пухлые щёчки и крошечный носик.
— Как его зовут? — спросила я, стараясь запомнить каждую черточку лица малыша.
— Э…
— Ну, понимаешь, — одновременно начали Айрин и Элфи.
— Что?
— Каждый из проживающих в этом доме называет его по-разному, — ответил за всех Тарий.
— Правильно, — зашипела эльфийка, — потому что ваши имена просто кошмарные! Турсевальд! — обличающе ткнула она пальцем в гнома, что тут же гневно засопел, — Гастон! — указала она пальцем вверх, должно быть, имея в виду Орэна. — О! И, конечно же, гвоздь нашей программы — Человеческий детеныш. Сокращенно — Чед!
— Вовсе не поэтому! — возмутился было Тарий, но быстро скис под гневным взглядом Айрин.
— А сама-то чем лучше? Что за имя ты ему дала?! Анарендил!
— Солнышко означает…
— На 'крокодила' больше похоже, — припечатал гном.
— Вы что с ума посходили? — ласково поинтересовалась я, осторожно качая сонного малыша. — Хотите сказать, что моего племянника зовут Турсевальд Гастон Чед Анарендил Арелли Канерри?! — вопросительно изогнув бровь и скорее оскалившись, нежели улыбнувшись, посмотрела на этих горе-воспитателей. — Вот, что я вам скажу. В семье Арелли был человек, которым и я и Ким всегда восхищались. Думаю, будет правильно дать ему не просто имя, а показать, что он член семьи Арелли. Леонид. Имя нашего отца подойдет.
Не могу сказать, что мой первый визит в Тэймир ознаменовал себя чем-то ещё, кроме нежданно обретенного племянника. Но этот день я провела, не спуская с рук ребенка, попутно общаясь с каждым обитателем дома и уверяя, что Лео будет вовсе не против их совместного проживания тут. Конечно, я не знала этого наверняка, но почему-то решила, что так и будет.
Держа мерно сопящего на моих руках малыша, я с интересом разглядывала тончайшую серебристую нить-паутинку совсем ещё юной жизни: такую хрупкую, мерцающую, завораживающую. Думая о Лиссе, держа на руках её дитя, мой разум словно подхватывало легкое дуновение ветра, предлагая унестись туда, где была женщина, о которой сейчас я вспоминала. Я чувствовала, что она жива. Осознавала, что найти её не составит для меня труда, но…
— Как ты считаешь, следует ли мне найти и вернуть её? — стараясь не потревожить ребенка, поинтересовалась я у Каа'Лима, хотя на вопрос ответил Тарий.
— Орэн, как человек, сказал бы 'да'. Айрин легкомысленно бы поддержала его. Гном бы, скрепя сердце и смирив свой гнев, поддержал друга. Но если ты спросишь меня, то я бы посоветовал не спешить в этом вопросе.
— Почему? Должно быть, ей было очень плохо, раз она отважилась на такой шаг. Но сейчас есть те, кто смогут поддержать и помочь, так почему не…
— Потому что за все нужно платить, — откинувшись на спинку кресла и прикрыв глаза, сказал вампир. — Она — мать. И она отказалась от своего ребенка. В день, когда это произошло, ей стало все равно, что будет с Че…, то есть Леоном, — сам себя поправил Тарий. — Она перестала быть гарантом его жизни, а, значит, для неё — он мертв.
— Не слишком ли вы нагнетаете, ректор? Конечно, Лисса была неправа, но она не выкинула ребенка в канаву, не отдала неизвестно кому. И потом, мы не знаем каково ей было все это время…
— Каково?! Думаю, она упивалась собственным несчастьем и лелеяла поруганную гордость. Потому ушла из дома, где о ней бы в любом случае позаботились, и предпочла жить так… Её выбор — её цена.
Не покривив душой, я не могла воскликнуть, что в корне не согласна с Тарием. Держа на руках этого маленького человечка, слыша, как стучит его сердечко, я просто не могла понять, как может человек, мужчина, задеть гордость девушки до такой степени, что она не хотела вытерпеть всё что угодно, лишь бы её ребенок был рядом с ней, имел мать. Я была уверена, что знай Орэн в каком положении оказалась Лисса, то ни за что бы не оставил её на улице. И, как не ужасно это признавать, я не могла сказать того же о Киме… Что-то внутри меня переворачивалось в этот момент, находя свое сосредоточение в том, кого держала на руках.
Наверное, именно в тот день я приняла решение, за которое я заплачу лишь единожды, но двое будут расплачиваться всю свою жизнь. И только им самим решать, будет ли это на грани терпимого или обернется счастьем для троих…
'Всегда есть те, кто нуждается гораздо больше тебя', так говаривала Нимария.
* * *
Уже сидя на широкой постели в своей спальне и расчесывая все ещё влажные после душа волосы, я думала о том, имею ли право принимать подобные решения. Какими последствиями все это может обернуться в будущем? Не станет ли хуже?
'Если все правильно просчитать и подготовить исходные 'матрицы', всё будет нормально', - без особого труда проникнув в мои мысли, заверил меня дэйург.
— Хорошо бы… ты?
'Конечно, всё будет готово в лучшем виде уже через месяц. Я займусь. Дело будет лишь за тобой и Ней'.
— Я, наконец-то, поняла, что означает 'принесут свои Дары тебе', - сказала я, откладывая расческу в сторону и накрываясь одеялом. — Думаю, это присяга по древней традиции, только вот…
'Так уже не присягают?'
Согласно кивнула, решив, что думать об этом я буду завтра. Не сейчас… Ведь уже сквозь подступающую дрему я слышала запах паленого дерева и цветущих яблонь.
* * *
Месяц…
Иногда думается, тридцать дней это так много, а на самом деле — всего лишь песчинка, подхваченная порывистым ветром жизни, подброшенная ввысь и унесенная прочь.
Именно таким показался мне месяц, пролетевший с того момента, как я попросила Питера стать моим дублером на занятиях. Моя жизнь стала похожа на бешеный круговорот из различных мест, событий, эмоций, образов и переживаний, которые мне приходилось 'примерять' на себя. С чего бы я начала, если бы пришлось рассказывать о том, что произошло за этот короткий срок? Странно, но сколько не думаю об этом, не могу выделить что-то одно… самое важное.
Самой себе я стала казаться сумасшедшей сороконожкой, идущей во всех направлениях одновременно. Лаисса всерьез взялась за моё становление, как медийной особы: десятки мест, десятки образов… специальная команда, работающая над каждым образом, в котором мне приходилось представать перед общественностью. Сначала все происходящее казалось мне одновременно и сложным, и безумным. Ровно до тех пор, пока это не начало давать первые плоды.
