Потом Ирв все же склонился над своим саквояжем, вытащил оттуда флакон с зельем и протянул мне.
– Пей дважды в день, станет легче. Но с долгом лучше рассчитаться, иначе умрешь, – так же строго ответил он. – И в следующий раз крепко подумай, стоит ли взваливать на себя такое.
– Выбора не было, – буркнула я, закончила с блузкой и слезла со стола.
Почему-то его равнодушие ранило меня, а от мыслей об артефакте становилось хуже. Рей прав, я топчусь на месте, ношу чужую маску и постепенно разрушаю свою жизнь ради того, кому я настоящая совсем не нужна.
Ирвин внезапно поймал меня за руку и заглянул в глаза.
– Расскажи, вдруг смогу помочь.
Сможет, конечно, но захочет ли? Я тоже смотрела на него и вдруг решилась.
– Я знала твоего деда.
После этих слов Ирв побледнел и отпустил меня.
– Недолго. Он несколько раз заходил к моему командиру, я присутствовала при встречах. Скажу честно, считала его на редкость вредным стариканом, ждала, когда уберется из Дагры. А потом так вышло, что Дунк умер у меня на руках. Отбил нас с принцессой от дикоземельных тварей, но с ранами не справился. Успел только попросить меня забрать снежного барса и принести тебе. Сказал, что ты поймешь. Зато не упомянул про нелюбовь внучка́ к женщинам.
– Магического зверя в ладони не перенесешь, подходящие артефакты древних магов встречаются слишком редко. Не все гладко в твоей истории.
– В Дагре была девушка, которая насобирала себе целый зверинец как раз таким кинжалом. Дунк взял с нее обещание забрать барса и передать тебе. Я случайно туда влезла, нужно было срочно спасать ситуацию.
– Красавица, – он недобро сощурился и пошел на меня, – ты завралась. Я знал своего деда. Попади к нему на смертном одре такая вещь, спас бы своего грифа, чтобы помочь будущему королевскому магу, а не бесполезного барса. Мы с ним не так хорошо ладили, зато Ривертонги были для деда всем.
– Придурок! – рявкнула я и отшатнулась. – Знал он! Да ты вообще никого, кроме себя, не замечаешь! Я видела смерть Дунка, он говорил только о тебе, хотел так прощения попросить.
– Давай тогда артефакт!
Ирвин внезапно остановился и подпер дверь спиной. Сейчас он выглядел непривычно злым и опасным, даже не по себе стало.
– С собой не ношу. Встретимся в любое время в любом месте – и отдам.
– Когда я последний раз на такое повелся, меня окружили толпой и пытались похитить, чтобы надавить на деда. Ума не приложу, что тебе на самом деле нужно, но лучше убирайся отсюда, пока не позвал стражу.
Его взгляд потемнел, а грудь вздымалась часто-часто. Казалось, еще минута и Ирвин бросится на меня, а бежать здесь некуда, как и прятаться, особенно если догадается запереть дверь. Значит, мои главные козыри – ловкость и скорость – мимо. Догадается ли Рейгаль прийти на помощь? Или кто-то из докторов? Или никто не обратит внимания на странные звуки из смотровой?
Я сжалась и невольно подняла повыше руки, чтобы блокировать возможный удар, но Ирв ругнулся, подхватил свой саквояж и вышел, оставив меня одну. Даже трость забыл и то самое снадобье, которое дал раньше.
– Крыса ты трусливая и упертая, а не барс, – пробормотала я и подхватила флакон.
Вот и разрешила проблему, избавилась от обязательства. Ситуация та еще. Но и дальше терпеть этого остолопа я не собираюсь. Сейчас быстро вернусь в аптеку, заберу кинжал и как припру им этого умника в подворотне, не отвертится! Пусть с душеведами свои проблемы с дедом прорабатывает, как раз есть на примете пара знакомых, почему я должна страдать?
Глава 21
Ирвин в который раз отругал свои нечеловеческие обоняние и слух. Вначале он из другого угла приемного почувствовал запах Габриэллы и поспешил ей на помощь, теперь четко расслышал, как она назвала его крысой.
Бринс говорил так же. Еще у этих двоих было подозрительно много общего: прибыли из Дагры, но не маги, страдают от неизвестного недуга, даже говорят в схожей манере!
Выругавшись, Ирвин бесцеремонно распахнул дверь в другую смотровую и застыл на пороге, заметив помощника. Тот сидел на кушетке и беззаботно болтал с лекарем и Элизой о всякой чепухе.
– Здоровый малый, – тут же отозвался Риго. – Переутомился только, ты бы ему выходные давал, что ли.
Бринс тут же вздохнул и поглядел на Ирвина с беспредельной тоской.
– Некогда ему, за девками гоняется, а на меня всю работу сбросил. От последней глазастой вообще с ума сошел, только и разговоров о ней.
– Пойдем-ка.
Ирвин извинился перед Риго, подхватил Бринса под локоть и потащил за собой в приемное. Помощник особенно не сопротивлялся и на ходу застегивал рубашку. Кстати, надо будет его похвалить, наконец-то оделся прилично, а не как нелюбимый пасынок старьевщика. И белоснежная рубашка, и костюм сидели на нем как влитые. Наверное, заказал у портного, в этом квартале их немало, а переоделся, пока выдался перерыв между работой и его обследованием.
Еще у Бринса было абсолютно мужское плечо. Крепкое и объемное, девице такое в жизни не накачать. Ирвин едва прикасался к нему и не мог скрыть свою радость. Напридумывал себе глупостей и ненадолго соединил Бринса и Габриэллу в одного человека. Сейчас все сомнения развеялись: можно изменить внешность, но не раздвоиться.
Шустрая девчонка нашлась там же, в приемном, на ходу поправила плащ и уже бежала к выходу. Ее тонкая фигурка сгорбилась, но шаги все равно получались легкими и уверенными. Сейчас она точно походила на наемницу, значит, в теории, все же могла оказаться в диких землях и пересечься с Дунком. Но кто в здравом уме вмешивает неодаренную девчонку в разборки с магическими тварями?
– Габриэлла, постой! – окликнул ее Ирвин, сам не зная зачем.
Бринс был рядом, вполне осязаемый и точно принадлежащий к мужскому полу. Обманщица уходила из лечебницы, не стоило ее задерживать. Так будет спокойнее. И все равно внутри что-то рвалось и ныло при мысли, что эта их встреча последняя.
Но Габриэлла остановилась, подождала, пока Ирвин на пару с Бринсом подойдут ближе, и со злостью спросила:
– Передумал?
– Да нет, решил проверить кое-что, прежде чем позову стражу.
– О, не использую ли я тебя каким-то особенно хитрым и незаметным способом? – прищурилась она и склонила голову набок. – Или вдруг хочу чашечки твои украсть? Что с тебя взять-то можно?
Вопрос про чашки царапнул. Вроде бы ничего особенного, но о проблемах с чашками в его доме знали только самые близкие. «И половина покупателей, стараниями Бринса», – тут же шепнул внутренний голос.
– Сам постоянно задаюсь тем же вопросом, – ответил ей Ирвин и вышел вперед. – Я обычный аптекарь, без связей и сбережений, что вы все ко мне лезете?
Габриэлла сморщила нос, вытерла его тыльной стороной ладони, затем с размаху залепила Ирву пощечину. Удар у нее был поставлен на совесть, щека тут же вспыхнула огнем, а глаз заслезился. Может, и синяк останется, весело ему будет работать с отпечатком пятерни на щеке. Только-только полученный в банях рассосался.
– Руки почесать не об кого, – со злостью проговорила она.
Дальше развернулась и унеслась к выходу, а добрый Бринс тут же протянул Ирвину стоявшую на стойке вазу. Стекло приятно охладило щеку и уняло боль, но на душе все равно было неспокойно.
Габриэлла, если это вообще ее имя, не могла говорить правду. Дунк бы спасал не барса, а своего грифа или другого, более полезного зверя. Тем более в Ирвине, как возможном королевском маге, давно разочаровался. Наверняка уже присмотрел замену, пошустрее и похитрее. Кого-то здорового, умного, готового вариться в котле придворных интриг, покушений и прочего.
Эдмона бы дед не бросил, в отличие от собственного внука. Они и разговаривали последний раз в Птичьей башне, когда Дунк забрал барса и пообещал сделать все возможное. Ирвин вышел оттуда спустя еще месяц, с приговором от лекарей, что нормально ходить больше не будет, и обязательством регулярно отмечаться у стражников. Туда же вошло распоряжение половину дня работать в городской лечебнице. Поначалу оно бесило Ирвина, но со временем стало спасением. Был повод куда-то выйти и проветрить голову, а не сутками сидеть в стенах аптеки и думать о своей непростой судьбе.
