Ну или врезать ему еще разок, да покрепче! Вообще-то, я еще злюсь на него за то, что не поверил и хотел сдать страже. Притом что сам мечтал встретиться и поговорить с Габриэллой. Бр-р-р! Терпеть не могу свое полное имечко, папаша его в изрядном подпитии выдал, не иначе.
В общем, чашку с горячим чаем я несла так и не определившись, угощу или вылью. Пускай не за шиворот, но куда-нибудь в центр комнаты с мерзким: «А вам, господин сердечник, напитков не советовали». Но чай стало жалко, несмотря на все огрехи, заварила я его как следует, поэтому и поставила рядом с Ирвином.
Он перевел на меня взгляд и протянул несколько собственноручно переписанных табличек. Выбрал для них бумагу потолще, не поленился расчертить рамки, и сами слова вывел аккуратно и красиво, с вензелями и прочим.
– Решил, что если потакать твоим безумствам, то до конца, – улыбнулся он. – Но никаких махинаций с весами и изменения цен! – добавил строго.
– Ай, все планы порушил, – притворно покачала я головой, после чего еще раз пересмотрела таблички. Красиво сделал! Я бы так не смогла. – Приятно, что ценишь мои идеи.
– Если она провалится, сделаю вид, что ни о чем не знал, лежал целый день в беспамятстве.
Он поднялся на ноги, забрал чашку с чаем и отправился в библиотеку. Я попыталась пристыдить этого наглеца, чтобы соблюдал постельный режим. На что Ирвин стащил с полки толстый старинный фолиант и развалился на узком диванчике.
– Плед не принесешь? – спокойно спросил он.
– Тебе в беспамятстве какая разница?
Я выскочила за дверь и уже в коридоре услышала:
– Будут проблемы – приходи, я рядом.
Приду, но только в самом крайнем случае. Что я за торговец, если прибегу просить помощи спустя несколько часов после того, как осталась за главную? Наоборот, это отличный шанс разгуляться!
Но сколько бы себя ни успокаивала, все равно дергалась перед открытием. И после него первое время действовала осторожно: выдавала все строго по рецепту, не пыталась навязать лишнее и пару раз ходила к Ирвину за советом. Пока отвлеклась, кто-то стащил пару флакончиков с прилавка, но я не расстраивалась.
Все равно пустые, разве что соль насыпать сгодятся. И немытые еще. Ирвин делал скидку, если ему возвращали флаконы из-под его зелий, вот из той корзины я и взяла несколько для украшения прилавка. Муляж должен быть красивым, а не функциональным!
Дела потихоньку шли, сумма в кассе росла, а мое настроение ползло вверх. Если смогу продержаться сегодня, уговорю Ирвина оставлять меня после обеда, когда уходит в госпиталь. Хотя почему уговорю, как только эта недоверчивая крыса оправится, сразу же узнает правду обо мне, артефакте и своем дедуле!
– Мне нужен господин Фесс! – хлопнул ладонью по прилавку мужчина чуть младше Ирвина.
Такой весь холеный, аккуратный, дорогой, а значит – платежеспособный. Рядом с ним пристроилась скучающая девушка, всем видом излучавшая брезгливость. Зато в ее серьгах поблескивали неплохие камни. Сотни три за пару, еще столько же – браслет, надетый поверх перчатки. Вроде бы невзрачное колье с шеи тянуло на все пять.
Я подавила желание огрызнуться в ответ на грубость и расплылась в улыбке.
– Ай, занемог. Подхватил в госпитале заразу, теперь лежит, страдает. Кашель, насморк, лицо раскраснелось, пошло прыщами, волосы лезут пучками… Позвать? – Для убедительности я сделала пару шагов, но посетитель меня остановил.
– Мне нужно такое зелье. – И протянул надушенную бумагу с рецептом. – Надеюсь, справитесь с тем, чтобы его выдать.
Вообще-то рецепт был на магическое, по поводу таких я совещалась с Ирвином, но само средство знала. Вроде бы помогало восстановиться от длительных болезней, стимулировало все системы организма, улучшало кровообращение. Как дополнительный эффект – помогало мужчинам не оплошать в постели. На девушек тоже действовало, но слабее.
– Такой молодой, – покачала я головой и полезла в шкаф за нужным пузырьком, – а уже такой несчастный. Гулять надо больше на свежем воздухе, питаться правильно, нагрузками не брезговать.
Несчастный парень покраснел и сжал кулаки, но я уже повернулась и протянула зелье. Его подруга тем временем от скуки крутила баночку с нашим кремом для рук и морщила нос.
– Я же говорила, что нужно идти кварталом выше, к нормальному врачу, а ты уперся. Любишь местечки для бедняков.
Это меня задело. В аптеку заходили разные люди. Да, в основном небогатые, но это не значило, что наши зелья были хуже, чем где-то еще. Нашу семью нельзя назвать зажиточной, мы и к среднему достатку еле-еле пробились, и мы тоже ничем этих двоих не хуже.
Так что заносчивая парочка бросила мне вызов.
– Местечки, где все рецепты опробованы и постоянно корректируются по результатам наблюдений. Видал я тех элитных лекарей… – На самом деле нет, в Дагре даже бургомистр лечился наравне со всеми, зато я слышала много историй от Рейгаля. Его столичные доктора не впечатлили, особенно из богатых кварталов. – Важные, наглые, а опыта-то и нет. Сколько у них больных? Один-два? У господина Фесса за половину дня в местной лечебнице пару десятков. А сколько мы производим лекарств, у-у-у! Вот вы, госпожа, – я наклонилась поближе к девице и понизила голос, – какого бы любовника предпочли: молодого и опытного или седого мужа, который женщину последний раз студентом видел? Зато просит три сотни монет только за то, чтобы подъехать к вам домой? С производством лекарств все то же самое.
– Вы хотя бы понимаете, что такие сравнения неприличны! – вспыхнула она.
– Сравнения неприличны, да выводы очевидны. А это, простите, не продается. – Я забрала у нее из рук баночку с кремом. – Заходил человек от принцессы, выкупил всю партию.
– Ее высочество сейчас активно борется за женское равноправие и меньше заботится о красоте. Все об этом знают, – хмыкнула она.
– Ну так с гладкими руками всяко сподручнее и бороться, и заботиться, – пожала я плечами и медленно, плавно, с чувством убрала крем под прилавок.
– Ладно, заверните один вместе с зельем.
– С удовольствием бы, но не могу, не могу, – вздохнула я. – Все силы бросили на производство новой партии для ее величества и фрейлин. Возможно, завтра появится. Пока попробовать можно.
С улыбкой я достала нашу «пробную» баночку, зачерпнула шпателем немного крема и размазала по ее руке. Девушка его недоверчиво растерла, принюхалась и сделала вид, что ничего особенного не произошло. Но я-то видела, как она раз за разом трогала кожу, пока ее женишок расплачивался за зелье. Прибежит за своей баночкой, куда она денется. А насчет завтрашних цен мы с Ирвином не договаривались, так что придется ей раскошелиться.
Других посетителей пока не было, поэтому я временно закрыла дверь за этой парочкой и пошла навестить болезного аптекаря. Чай еще прихватила и кусок того самого пирога с двенадцатью разными начинками, который нам торжественно вручил Густав. Все же проигрыш в споре – дело чести, не смог отвертеться.
Вместо положенного отдыха в горизонтальном положении Ирв разложил по всему столу листы и заполнял их разными узорами. В магии я не разбиралась, зато память имела прекрасную, отточенную уроками в гильдии.
– Ты мне больно делаешь своим желанием влезть в магические разборки! – возмутилась я и подняла ближайший лист. Точно такие же знаки покрывали подземный ход в особняке Марвейнов. – Обычно от несчастной любви с собой иначе кончают.
– Не было никакой любви, не выдумывай. Обычная смазливая девчонка, таких часто нанимают для сомнительных делишек. И имя наверняка вымышленное, замысловатое такое. Теперь понимаю, почему ты не любишь Габриэлл.
– Я про твою невесту вообще-то. Но ладно, давай поговорим о Габриэлле.
* * *
Ирвин сжал челюсти и уставился на помощника. Как он постоянно ухитрялся переводить разговор на эту девчонку? Хотя он ли? Виноват ли Бринс, что Габриэлла никак не идет у Ирвина из головы?
Почему она тоже оказалась обманщицей?
– Не хочу о ней вспоминать, – отрезал Ирвин. – Лучше сходи после обеда к Лестеру, передай, что нам нужно встретиться.
