Впрочем, мне сейчас было не до удовольствий, поэтому не теряя времени – хотя гарму ещё хотелось потянуть, поразвлечься, подразниться, – я резко привстала и опустилась на взведённое пружиной то самое, что нетерпеливо подрагивало в напряжении.
Вот, вот оно…
Клятый хвост крысогуя, хёрг его забодай! Не знаю, как я сдержалась, чтобы не вывалить порцию длинных ругательств, прислушиваясь, не в состоянии поверить.
У гармогада уже есть привязка! Давняя, сильная привязка на метаморфа, да как же он жил с ней столько времени и умом не двинулся?! Или таки двинулся?
Поддерживая ритм гадогарма, странным образом совпадающий с моим собственным, я пыталась разобраться в ней. Мощная, вплетённая в естество, похоже, гад всеми силами боролся с импринтингом, но лишь загнал глубже, вот дерьмо, проклятье, я её так просто не сниму! Этак ещё капсулу придётся тратить на нейтрализацию! В лучшем случае одну.
Хёрговы крысогуи, во что я вляпалась! Кажется, начинала понимать его ненависть к метаморфам. Кто и зачем поставил ему это? И почему не снял?!
Ну, допустим, «зачем» я могу понять, но привязка притягивает и самого метаморфа. Конечно, можно её убрать в одностороннем порядке, хотя и не без потерь, но обычно мы стараемся заметать следы…
Не снижая ритма, прикрыв глаза я тянулась, максимально разыскивая хвосты, въевшиеся в тело гадогарма, едва ли не в каждую клетку, всё яснее понимая, что сейчас выжечь полностью не удастся. Но отчаянно надеясь сделать как можно больше. Неизвестно, что у гада в голове, подпустит ли он меня в следующий раз, или выгонит за инициативу?
Кстати, чтобы подпустил… отвлёкшись от привязки, я на некоторое время сосредоточилась на процессе. Все мои инстинкты кричали, что он любит раскрепощённых, энергичных женщин. Какого хёрга тогда позвал Паулу? Ладно, сейчас я тебя вымотаю до предела… Наклонилась, скользнула губами по губам, прислушиваясь к сигналам его тела, поддаваясь где нужно и наоборот, беря дело в свои руки, когда он этого хотел.
Дирайм снова перевернул меня, укладываясь сверху всей тяжестью наработанных мышц. Едва ли не впервые вызывая у меня что-то весьма близкое к уважению. Ну ты силён, мужик, бороться с метаморфьими штучками! Да любой другой давно уже валялся бы у ног наложившей импринтинг, превратись она хоть в кикимору, хоть в химеру.
Гарм прижал мои руки к постели над головой, пытаясь установить главенство, что я ему, естественно, позволила. Наклонился, опять срывая дикий, жалящий поцелуй, толкаясь необузданно, до упора, будто сотню лет сдерживался. Хотя… он не сдерживался, конечно, но едва ли выращенные в пробирках куклы и одноразовые партнёрши способны хоть немного притупить привязку, которая в самые интимные моменты разгорается ещё сильнее. А я могу, добавив кусочек своей силы. Пусть привязкой она не станет, со временем сгорит в той, которая сейчас у него, зато хоть немного ослабит. Подготовит почву для следующего раза. Только бы он был, этот следующий раз.
Мысленно вздохнув, проклиная своих хозяев-нанимателей, я сосредоточилась на его эмоциях и ощущениях, слишком горячих и неудержимых. Да гарм ли передо мной? Они все отмороженные придурки, которых возбуждают только извращения! И импринтинг так глубоко в гармов не проникает, у них хёргов иммунитет!
Радостная новость только одна: импринтингу он таки поддаётся.
С давней юности я избегала контактов с мужчинами, шла на это только в самых крайних случаях. Подстраивалась под их циклы, ритмы, желания, добивалась того, что мне нужно, и уходила с осадком лёгкой брезгливости.
Но проклятому гарму удалось удивить. Обжигающее дыхание, уверенные, и вместе с тем вовсе не грубые прикосновения, на грани между сдерживаемой страстью, желанием отомстить и неожиданной нежностью, действовали на меня непредвиденно. Эти касания, толчки сильного тела, хриплый голос возле уха странным образом растопили привычную неприязнь, смывая прежние воспоминания, наполняя новыми. Оказывается, процесс может быть приятным. Не только полезным. Возможно, я и не без удовольствия повторю…
Даже шрамы под руками почему-то больше не отвращали, оставаясь лишь частью прошлого этого мужчины. Прошлого, которое мне хотелось разгадать.
Кровать, несмотря на все крутые материалы, её наполнявшие, гарцевала необъезженной лошадью, где-то сзади звякнула выскочившая изо льда бутылка. Первая игла кольнула меж лопаток, напоминая, что времени у меня не так много, как хотелось бы. Я усиленно пыталась целиком заполнить его привязку своей и одновременно выискивала, какого финала и когда он желает видеть от женщины.
Все эти смешные крики с выгибанием спины и эротическим зовом по имени я давно уже научилась воспроизводить, но у каждого мужчины свои фантазии. Чужая привязка мешала прочувствовать всё до конца, а ведь это один из самых главных этапов. Мой гадогарм был уже близок. Тьфу ты, не мой конечно, хотя в данный конкретный момент именно мой…
– Лун, – внезапное сокращение имени хриплым шёпотом подействовало похлеще афродизиака. – Не смей мне лгать.
Ясный, чёткий приказ, за которым слышалась неприкрытая угроза. О небесная Спираль, я надеюсь, он о данном конкретном моменте?!
– Не буду, – шепнула я, откровенно глядя в глаза.
Его пальцы прошлись по груди, по бёдрам, неожиданно проникая сквозь фальшивую, чужую внешность куда-то к инстинктам и желаниям настоящей меня, заставляя живот замереть в предвкушении и даже – возможно ли такое? – желании хоть раз испытать то, что я обычно лишь имитировала. Всё-таки женская природа давным-давно стала моей.
Гад каким-то образом подхватил порыв – надеюсь, всё же интуитивно, а не прочитав мои мысли. И принялся медленно, исступлённо доводить меня до пика.
Кто бы мог подумать, нас задели слова о мужчине, который заботится только о себе! И доказывал обратное он целенаправленно и весьма искусно. Несколько минут, и я забыла о привязке, о задании – смутно помнила лишь о том, что ни в коем случае нельзя обернуться, принять свой истинный вид. А после наступил взрыв, всплеск, долгожданный и взаимный, унёсший нас в безбрежные дали нежданных лёгких поцелуев с привкусом благодарности.
Какое-то время мы лежали рядом, приходя в себя, выравнивая дыхание, под завязку пропитанные запахом друг друга.
– Лундан… – тихо произнёс он, на миг заставив замереть. Я открыла глаза, но натолкнулась на неожиданно холодный взгляд: – Свободна.
Обида обожгла разгорячённую кожу, до боли захотелось вытрясти, что он собирался сказать перед тем, как вернулся в привычный образ сволочного козла.
К хёргам его. Эмоции здесь и сейчас лишь мешают, у меня есть цель, от которой зависит жизнь моих малышей.
Тихо поднявшись, я надела легко скользнувшее по фигуре платье, подхватила туфли и направилась к услужливо растворившейся двери. На гармогада даже не смотрела – дар подсказывал, что он тоже не провожал меня взглядом. Чужая привязка не позволяла прочитать его до конца, но пока у меня оставалась сила, нужно было извлечь из неё максимум. Пообщаться с невестами, к примеру.
Лишь бы не нарваться на Соиле…
***
– Тебе не помешает снять напряжение, – расчерчивая воздух сеткой сигарного дыма, Чарес кивнул на двух захваченных с собой девиц. Очень удобно: разложил в нужной позе, использовал, и никаких заноз в душе.
Да вот уже снял. Как этой… змеюке удалось?
Дерьмовая привязка никогда не давала расслабиться, заставляя сравнивать, желать недостижимого, мешая насыщаться. Я давно научился усмирять её, почти вытравил, почти избавился… Чтобы из-за какой-то навязчивой паршивки она вновь напомнила о себе.
И всё же ей удалось подарить удовольствие, которое, я думал, больше никогда не будет мне доступно. Даже осознавая, что это не она – не та, к кому я привязан. Если по стереофото ещё сомневался, даже мелькнула сумасшедшая мысль, вдруг Мирра и тут до меня добралась, то едва увидев понял: не она. Импринтинг не действовал на неё, не тянул к ней.
Дар’морн ярился – тот, кто давно возненавидел её за всё, что принесла нам эта привязка. И меня вместе с ней. За то, что никак не могу избавиться. Почти избавился… но всё-таки почти.
