Поставив чашу с лёгкими в держатель на столе, начинаю обкалывать лёгкие смесью. Лёгкие эти в немёртвом уже побывали, пропитались альбедо, то есть серебро на них должно воздействовать резко негативно. Но это также значит, что оно скоро начнёт работать на них как мутаген. А тут душнилиевая смесь — должно сработать.
— Вон там банка стоит — перемешай смесь блендером и начинай медленно набирать шприцы, — передал я пустой шприц Карине. — И действуй живее.
Я обкалываю лёгкие по периметру, создавая очаги со смесью, чтобы, когда начнётся мутагенез, тканям было легче взять душнилий, что обещает ускорение процесса металлификации ткани.
Есть второй способ, более традиционный и, скорее всего, более эффективный, но мне хочется проверить вариант с непосредственным впрыском в ткани, ведь надо раз и навсегда отмести этот вариант или удостовериться в его эффективности.
Где-то через сорок с лишним минут, распинался с лёгкими, после чего разместил их в грудной клетке кадавра и установил все заранее подготовленные соединения.
— Поехали, — закольцевал я альбедоснабжение вокруг лёгких и сердца, после чего сделал микроинъекцию коллоидного серебра в лёгкое.
Теперь ждать.
— Так и будем стоять? — спросила Карина недоуменно.
— Конечно же, нет, — ответил я. — Кумбасар, тащите из холодильника труп с биркой №12!
Шесть часов работы спустя, я начал отмечать, что Карина лажает. Чуть запорола селезёночную артерию, как-то умудрилась порезать брюшную полость.
— Что не так? — спросил я.
— Я устала, — ответила Карина. — Ещё я хочу есть.
— А-а-а, точно, — кивнул я. — Тогда разоблачайся и иди в столовую. Только обязательно скажи, чтобы дали тебе еду для людей. После этого найди Морхейма, скажи, что я велел ему выделить тебе помещение. Всё поняла?
— Не тупая, — ответила та.
Характеристики её это подтверждают, она не тупая. Особенно, если правда, что она не добавляла себе «Мудрости» с помощью очков характеристик.
С нею вместе не учился, лишь пересекался на тусовках и в не связанной с учёбой жизни, поэтому точно утверждать о каких-то там аховых интеллектуальных способностях Карины не могу. Но, в то же время, она староста, а в старосты редко берут непроходимых тупиц, хотя такое тоже бывает.
— Тогда иди, не тупая, — усмехнулся я.
Карина ушла, а я занялся «добиванием» трупа. Пересадил стартер-пак некрохимероида, дополнительно обеззаразил все полости и плоскости, сформировал круги альбедообращения и сшил тушку до образцового состояния.
— Во славу Плети… — произвёл я необходимые пальцевые кульбиты. — Халит Эргенч!
Мертвец открыл глаза и сел на прозекторском столе.
— Вступаешь в отряд «Кумбасар», на должность санинструктора, — приказал я ему.
Этот из падших «сверху», причём даже по пальцам было ясно, что имел дело с оружием. Кожей смугл, черноволос и кареглаз, но не негр, а что-то ближе к метисам. С высокой степенью вероятности он был кем-то вроде санитара в своём отряде, потому что «Целительство» у него имеет целых десять уровней. Для меня или для той же Карины — это хуйня какая-то, но для местного Недоразвитого Средневековья прямо топ за свои деньги.
— Слушаюсь, господин, — ответил мертвец на латыни и слез со стола.
— О-о-о, ты знаешь латынь! — обрадовался я. — Ну-ка стой! Что творится в твоём родном мире?
То, что там война между двумя африканскими царствами — это я уже знаю, но было интересно узнать подробности.
— Война, — ответил Эргенч. — Я был верным солдатом Праведного Царя Умуза II, но пал в битве.
— А что за битва-то? — спросил я. — Кто с кем воевал?
— В противостояние Ганы и Гао впутались бледнолицые, прибывшие на кораблях с востока, — ответил немёртвый Халит. — Раньше они грабили побережья, но теперь высадились большим войском и пошли вглубь нашего царства. Нас отправили отразить вторжение, мы быстро встретили бледнолицых, началась большая битва, но я не знаю, чем она закончилась…
— Ну, ясно, — вздохнул я. — Тогда иди.
Немёртвый покинул прозекторскую, а я перешёл к моему испытательному кадавру, который так и лежит на первом столе. Надо проверить, что там с его лёгкими.
— Итак… — снял я марлю с его грудной клетки. — Хм…
Металлические изменения наглядны даже для невооружённого глаза, но надо вскрывать.
Вооружаюсь набором скальпелей и начинаю вырезать фрагмент левого лёгкого для всестороннего исследования. Ткань сильно сопротивляется, причём сразу понятно, почему именно: нитевидные волокна из душнилия пронизывают лёгочную ткань, словно плотная паутина. Значит, кое-что у меня уже получилось.
Если мои расчёты верны, а они верны, то душнилиевой смеси должно было хватить для покрытия поверхности лёгких 0,01 миллиметровым слоем душнилия, но лёгкие выдали фокус и пошли другим путём. Такая металлическая паутинка не спасёт от прокалывания, но зато уже затрудняет разрезание. Плюс, такие лёгкие не смогут схлопнуться, металлический каркас не позволит, но, в то же время, этот паутинообразный каркас будет иметь определённый диапазон для растягивания, то есть для функции дыхания. Частично, скорее всего, лишь минимально необходимо для короткой речи.
Надо будет проверить, как всё это заработает в полной сборке…
— А вообще, потрясающе… — прошептал я, начав готовить из фрагмента лёгкого препарат.
Исследования показали, что инкапсуляции со смесью душнилия и альбедо израсходованы примерно на 65%, то есть сеточка пусть будет и везде, но не толстой и густой. И, уж тем более, не будет никакой сплошной металлической плёнки. Иммунитета к серебру это кадавру не даст, но физическая прочность лёгкого, всё же, существенно возрастёт. Это отлично.
Покончив с лёгкими, я отделил от кадавра левую руку, после чего приступил к её полномасштабному изменению.
На этот раз, я применял смесь порошкового железа и углерода. Не знаю, удастся ли получить задуманное, но если да, то это будет следующий уровень. Мышечные ткани, пронизанные стальной паутиной — это же хай-тек, лоу-лайф, киберпанк и все дела! Тупо броня больше не особо-то и нужна!
Я пришёл в себя только, когда Солнце вновь взошло и начало трахать мне глаза зайчиком, отражающимся от неудачно прислонённого к стене стального подноса.
— Ух, время летит! — посмотрел я на часы. — Вот и следующий день, мать его!
Воспоминания о проделанной работе полились ручьём, в результате чего я понял, что уже успешно заруинил левую руку кадавра, затем правую, а потом потерпел феноменальный успех с его ногами.
Порошковое железо не годится вообще, потому что с углеродом, какого-то хрена, не взаимодействует, а ещё, на каком-то из этапов метаморфоз, интенсивно разъедается альбедо в бесполезные оксиды. На этом я и просрал кадаврову левую руку.
Зато отлично подходят алюминий и душнилий. Причём настолько отлично, что создают между собой новый сплав, который я, какого-то хрена, назвал A1581. Эх, такая возможность была потрачена впустую…
… но и тут я просрал кадаврову руку, потому что формирование паутины шло без учёта сгибания и разгибания руки, прямо сквозь суставную ткань, будто её вообще нет. Получилась очень прочная рука, которую тяжело разрезать, но она почти не гнётся.
Зато вот обе ноги кадавра я модернизировал по секциям, не позволяя паутине распространяться на коленный сустав. Проверил на кадавре, который встал и даже походил — всё работает почти превосходно. Гибкости паутины из А1581 с запасом достаточно для сокращения мышц, поэтому ножки по форме вроде такие же, а по содержанию совершенно другие…
— Охрана! Зовите сюда Кумбасара! — приказал я.
/3 апреля 2027 года, сатрапия Сузиана, г. Душанбе/
— Карина, твою мать! — увидел я, что творит эта дура.
— А? — встрепетнулась она.
— Очнись, твою душу! — раздражённо выкрикнул я. — Посмотри, что ты делаешь!
