– Хорошо, по рукам!
Закрепляем нашу сделку рукопожатием, и 30 червонцев исчезают в Колином кармане. Он их даже на свет не проверяет, наверное, уже на ощупь отличает настоящую купюру от подделки.
Договариваемся встретиться здесь же через неделю, и мы с Валей покидаем сарайчик, пропитанный смесью запахов каких-то благовоний и табачного дыма.
Глава 11
Неделю я провёл с пользой. У Зинаиды перепечатал ещё один роман. На этот раз я взялся за фантастику, за роман Энди Уира «Марсианин». Вроде в июле этого года состоится знаменательное событие в мире космонавтики – программа «Союз-Аполлон». Не исключено, что проект держится в секрете до момента старта, но было бы здорово опубликовать вещь как раз летом, в журнале, естественно, получилось бы в тему.
После первого прочтения книги я был от неё в восторге, несмотря на, казалось бы, обилие технических подробностей. А хорошие книги я обычно сохраняю в надежде когда-нибудь их перечитать. Заодно докажу всем, что я разносторонний писатель, способен браться и за военную прозу, и за духовно-нравственную литературу, и за серьёзную научную фантастику.
Естественно, в сюжет пришлось вносить некоторые коррективы, а также заменять некоторые фразы, начиная прямо с первой строчки. В авторском исполнении она звучит следующим образом: «Я в полной заднице». После недолгого раздумья я написал: «Похоже, я попал в безвыходную ситуацию». Пусть не так ёмко, как у Уира, но вполне в духе советской цензуры.
Далее я излагал версию, что экспедиция на Марс была снаряжена Советским Союзом, а не США. И на Марсе застрял не американский астронавт Марк Уотни, а советский космонавт Виктор Огнев. Хотя экипаж, само собой, интернациональный, тут должно быть как раз в тему, учитывая вышеупомянутый совместный проект «Союз-Аполлон». Естественно, и радиообмен происходит не с Хьюстоном, а с Королёвом, где располагается, насколько я помнил, наш Центр управления полётами. А командиром экипажа надо бы выписать представителя сильной половины, многие не поймут, если в этой роли окажется женщина. Не настолько толерантное общество у нас пока. Да, честно говоря, все эти пришедшие с Запада штучки далеко не однозначны. С феминистками ещё куда ни шло, но однополые браки… Нет уж, пусть они там сами вырождаются, мы уж как-нибудь постараемся сохранить истинные семейные ценности.
Этот роман я заранее решил отдать в журнал «Вокруг света». Как-то в детстве меня отправили летом к бабушке и дедушке в деревню, и там на чердаке я обнаружил целую связку журналов «Вокруг света» за 70-е и 80-е годы. От нечего делать стал листать и потом не мог оторваться. Помню, с каким упоением прочитал раскиданный на несколько номеров роман Хайнлайна «Пасынки Вселенной».
В СССР журнал считался крутым, был своего рода окном в мир, куда обычный советский гражданин не имел доступа. «Вокруг света» зачитывали до дыр, хотя, по словам деда, подписка на год или полгода стоила недёшево. А тут я, весь такой из себя красивый, прихожу к этим ребятам и небрежно этак бросаю им на стол рукопись. Вот, мол, почитайте на досуге, а я обратно в Пензу поехал, меня дела ждут. Некогда мне тут с вами лясы точить. А потом бах – и «Марсианин» в следующем же номере, и так несколько номеров подряд. Глядишь, с фантастикой я известности достигну ещё быстрее, чем с «Крейсерами» и «Печальным детективом».
А тут ещё радостное событие – мои стихи вышли сначала в «Пензенской правде», а следом и в «Молодом ленинце». Валентина тут же скупила несколько экземпляров, чтобы похвалиться перед соседями и друзьями. А я набрался наглости и позвонил в обе редакции, поинтересовавшись, платят ли они гонорар за публикацию стихов. Оказалось, что хоть и небольшой, но платят. В «ПП» попросили подойти за гонораром с паспортом в среду, 21 мая, а «МЛ» выдавал гонорар вместе с зарплатой, что штатным, что нештатным авторам 5 июня.
М-да, а как же я теперь без документов получу свой барыш? Ни паспорта нет, ни трудовой книжки, ни военного билета… Да меня запросто могут привлечь хотя бы за тунеядство.
И вдруг аккурат к выходным Петрович с грыжей лёг в больницу. Овощной вновь остался без грузчика, и в пятницу мне пришлось снова выходить на работу. Ну да ничего, дело-то привычное, утешил я себя.
Как бы там ни было, в воскресенье, как и планировали, мы с Валентиной отправились снова в Ухтинку. Кто бы мог предположить, что всё пойдёт не совсем так, как мы рассчитывали. Вернее, совсем не так. Мы приехали с двумя объёмными сумками, готовясь загрузить в них ткань и фурнитуру. Не заглядывая на барахолку, двигаемся к тому самому сараю и утыкаемся… в запертую дверь. Чёрт, ну и везёт мне в этом времени на двери с замками. Переглядываемся с Валентиной и читаем в глазах друг друга нарастающую тревогу. Тут же, не сговариваясь, торопимся к торговой точке, где заправляет Жанна. Та на месте, но, завидев нас, почему-то начинает кусать губы и отводит взгляд в сторону.
– Привет, – здоровается с ней Валя, и я чувствую, как буквально звенит её голос.
– Привет, – отвечает Жанна, по-прежнему глядя куда-то мимо нас.
– Слушай, а ты не знаешь, где сейчас твой поставщик, этот, как его… Николай?
– А-а-а… А я не знаю, он что-то не появлялся ещё. Вроде с утра должен был новую партию джинсы подогнать, а чё-то нет его. Может, заболел?
В голосе торговки явно слышится надежда, что мы ей поверим и отчалим, удовлетворённые таким ответом. Но мы не верим, я вижу, как губы Валентины медленно сжимаются в тонкую нить. Такой я её ещё не видел, чего доброго, сейчас такой допрос с пристрастием подружке устроит, что придётся «скорую» вызывать.
– Жанна, – вроде бы говорит тихо, но скрытая ярость того и гляди прорвётся наружу. – Жанна, ты меня за кого держишь? Я что, похожа на идиотку? Где твой поставщик, этот грёбаный Коля? Я ведь тебя пока по-хорошему спрашиваю…
И тут уже подруга – похоже, теперь уже бывшая – не выдерживает. Быстро же она сдалась. Хотя, вероятно, это и спасло её от более серьёзных последствий. Потому что Валентина была готова, пожалуй, как минимум вцепиться ей в волосы.
– Валя, – сквозь всхлипывания говорит она, – я здесь вообще ни при чём. Ты когда Коле деньги отдала, он забрал у меня выручку за свои джинсы, остаток непроданного товара, а когда я спросила, почему он это делает, сказал, что у него появилась новая точка реализации. Я спросила насчёт вашего с ним дела, он почему-то засмеялся и сказал, что с дурачками приятно иметь дело. Мол, в милицию они всё равно не заявят, потому что сами собирались заняться противозаконной деятельностью. А у меня и телефона твоего нет. Да что толку, если бы я и позвонила?!
Твою же мать! Ну ведь что-то подсказывало мне, что мы серьёзно рискуем, однако доверились этому пузатому уроду. Ведь знал же, что с цыганами лучше не связываться!
Похожие мысли отразились на лице и у Валентины. Но она выглядела скорее более расстроенной, чем злой на подругу и Колю.
– Эх ты… – с тяжким вздохом протянула Валентина. – Хоть знаешь, где его можно найти?
– Так-то он появляется иногда здесь, у него тут цыганки ходят, продают из-под полы самоварное золото. А так больше ничего не скажу… Да и не связывайтесь вы лучше с этими цыганами, там такая кодла, зарежут – и ничего не докажешь.
– Ну это мы ещё посмотрим, – сказал я без особой уверенности в голосе.
Хотя прекрасно понимал, что шансы вернуть деньги практически равны нулю. Получается, я и Валю подставил на деньги, и сам в её глазах буду выглядеть лузером.
– Ладно, пойдём, что ли, – вздыхает Валя. – А то стоим тут, как…
Но не успеваем сделать и нескольких шагов, как моё сердце подскакивает и застревает где-то под кадыком. Я вижу не кого иного, как Колю, о чём-то беседующего с двумя колоритными чавелами. Вот это неожиданность, я-то уж считал, что наши деньги (вернее, Валентины) того… Вот только как заставить этого мерзавца вернуть три сотни? И он сам крик поднимет, уйдёт в несознанку, и бабы его.
Прошу Валентину постоять на месте, а сам, стараясь особо не «светиться», подхожу поближе. Наскакивать на Колю и требовать вернуть деньги при всех было бы глупостью. Поэтому решаю пока просто наблюдать.
