— Мат, — произнес я, чувствуя, как сердце пропустило удар.
Глаза дедушки широко раскрылись. Он внимательно изучил позицию на доске, словно не веря своим глазам. Даже бабушка привстала со своего кресла, чтобы лучше рассмотреть финальную расстановку фигур.
Владимир Федорович откинулся на спинку стула, и на его лице появилась широкая улыбка.
— Надо же, — произнес он с нескрываемым удивлением и гордостью в голосе. — Я даже не заметил, как ты вырос и обскакал меня, Максим.
— Это лишь одна победа среди тысяч поражений, дедушка, — ответил я, скромно склонив голову.
— Нет, мой мальчик, — покачал головой Владимир Федорович. — Эта победа закрывает все твои поражения. Ты доказал, что готов к новым вызовам. Ну и то, что я неплохой учитель даже в таком возрасте.
С этими словами дедушка начал аккуратно складывать шахматный набор. Я наблюдал за его действиями с легким недоумением, пока он не протянул мне футляр с шахматами.
— Возьми его, Максим, — сказал он. — Теперь он твой.
Я застыл, не в силах поверить своим ушам. Этот набор был самым ценным сокровищем в коллекции дедушки. Я помнил, как часами он рассказывал мне историю появления этого шедевра.
— Но дедушка… — начал я, но он прервал меня жестом.
— Ты заслужил его, Максим. И, кто знает, может быть, однажды он принесет тебе удачу в игре посерьезнее, чем эта. Помни, жизнь мало чем отличается от шахмат.
Я принял футляр, чувствуя его тяжесть не только в руках, но и в сердце. Это был не просто подарок — это было наследие, передача опыта и мудрости. Очень серьезный шаг со стороны старших родственников, особенно в отношении незаконнорожденного.
— Спасибо, — прошептал я, не в силах выразить всю глубину своей благодарности. — За все эти годы. Спасибо.
Бабушка подошла к нам и положила руку мне на плечо.
— Помни, Максим, — сказала она, — что бы ни случилось в столице, здесь всегда будет твой дом, в который ты можешь вернуться. Здесь всегда будут тебе рады.
Несмотря на все годы строгости и дисциплины, я знал, что они любят меня. И сейчас, в момент прощания, эта любовь ощущалась особенно остро.
* * *
Время пролетело очень быстро. Я собирал вещи, прощался с привычными местами, пытался уместить восемнадцать лет жизни в нескольких чемоданах. И вот настал день отъезда.
Утро выдалось пасмурным. Мы стояли на перроне — я, дедушка, и несколько слуг, помогавших с багажом. Бабушка решила попрощаться дома, сказав, что не любит вокзалы.
Поезд, ожидавший нас, был настоящим произведением искусства. Его корпус, выкрашенный в глубокий синий цвет, украшали золотые узоры. Окна были обрамлены резными деревянными панелями, а дверные ручки сверкали, словно только что отполированные. Паровоз, стоявший во главе состава, был огромен — его труба уходила высоко в небо, выпуская клубы дыма, которые причудливо извивались в воздухе.
Я никогда ничего подобного не видел и в то же время не мог не отметить, что поезд все же отличается от тех воспоминаний, что у меня были из моей прошлой жизни. Все же здесь, благодаря магии, развитие техники пошло другим путем и это сказалось на многом.
Рядом со мной стояла Мила, моя личная служанка. За эти годы она превратилась в настоящую красавицу. Ее светлые волосы были аккуратно уложены в сложную прическу, а большие глаза внимательно осматривали территорию. Даже в простой форме служанки она выглядела изящно и грациозно. Я подумал, что если бы одеть ее в роскошное платье, она могла бы легко затмить любую аристократку.
Тем более что все эти годы таскал ее с собой на уроки этикета, оправдываясь тем, что мне скучно одному. На самом деле, мне просто нравилось ее общество, а еще я считал, что эти знания могут пригодиться служанке в будущем. Теперь Мила знала все тонкости светского поведения не хуже любой благородной девицы. Как и имела ряд довольно специфических знаний, чтобы быть моей полноценной помощницей в случае нужды.
— Ну что ж, Максим, — произнес дедушка, прерывая мои размышления, — пора. Береги себя, и помни обо всем, что я говорил.
Я приобнял дедушку. После чего мы с Милой поднялись в вагон, и я еще раз выглянул в окно, чтобы в последний раз увидеть дедушку. Он стоял прямо, гордо подняв голову, но я видел, как дрогнула его рука, сжимающая трость, которую он приобрел совсем недавно, но скорее, для статуса чем необходимости. Выглядел он с ней, действительно, солидно.
Раздался гудок, и поезд медленно тронулся с места. Я смотрел, как перрон удаляется, унося с собой мое детство и прежнюю жизнь.
Мы с Милой прошли в наше купе, предназначенное для аристократов. Оно было просторным и роскошно обставленным: мягкие кожаные диваны, деревянные панели на стенах, небольшой столик у окна. Я сел, чувствуя, как напряжение последних дней наконец отпускает меня.
— Две недели пути, — произнес я, глядя на Милу. — Ты готова к такому долгому путешествию?
— С вами, молодой господин, я готова к любому путешествию, — ответила она искренней и теплой улыбкой.
Жаль только дядя Эд так и не показался. Хотел бы я попрощаться и с ним, однако как он исчез год назад, после окончания моего обучения магии, так больше и не появлялся.
* * *
Утро второго дня нашего путешествия встретило нас ярким солнцем, лучи которого, пробиваясь сквозь окна вагона-ресторана, играли на белоснежных скатертях и начищенных до блеска приборах. Мы с Милой заняли столик у окна, наслаждаясь видом проносящихся мимо пейзажей и ароматом свежезаваренного кофе.
Вагон-ресторан был полон людей. Звон столовых приборов смешивался с негромким гулом разговоров, создавая уютную атмосферу. Официанты в белоснежных рубашках и черных жилетах ловко лавировали между столиками, разнося заказы, а кому требовалось газету с последними новостями.
— Что будете заказывать, молодой господин? — спросила Мила, изучая меню.
Я на мгновение задумался, вдыхая аромат свежей выпечки.
— Пожалуй, омлет с беконом и кофе, — ответил я. — А ты что выберешь?
— Мне бы простую овсянку… — скромно отвела взгляд девушка.
— Нет-нет, — перебил я ее. — Ты не на службе сейчас. Выбирай что хочешь.
Она благодарно улыбнулась и заказала блинчики с черничным вареньем. До сладкого моя служанка всегда была слаба.
Пока мы ждали наш заказ, я невольно начал осматривать других пассажиров. Большинство из них были обычными путешественниками: купцы, молодые люди, которые решили попытать удачи в столице. Но мое внимание привлекли два столика в разных концах вагона.
За ними сидели люди, которые молча цепкими и внимательными взглядами осматривали весь вагон. И что самое странное, я несколько раз поймал их взгляды на себе.
Поначалу я списал это на обычное любопытство. В конце концов, молодой аристократ, путешествующий с красивой служанкой, мог вызвать интерес. Но чем дольше я наблюдал, тем сильнее убеждался, что это не просто любопытство. Что-то тут было не так.
— Молодой господин, — тихо произнесла Мила, наклонившись ко мне, — вы тоже это заметили?
Я кивнул, не отводя взгляда от подозрительной группы.
— Да, они слишком пристально за нами наблюдают.
— Может быть, стоит вернуться в купе? — предложила Мила, и я уловил нотки тревоги в ее голосе, но покачал головой.
— Нет, не будем показывать, что мы их заметили. Давай спокойно позавтракаем и…
Договорить я не успел. Внезапно один из мужчин за дальним столиком резко встал. Он поднял руку, и я увидел, как вокруг нее воздух стремительно начал искажаться, как будто наступил очень жаркий день.
— Круг Первый: Звуковой резонанс! — выкрикнул он, и воздух вокруг нас внезапно наполнился невидимыми, но ощутимыми волнами силы, стремящимися раздавить все на своем пути.
Вибрация воздуха стала не просто громкой, а оглушительной.
Время словно замедлилось. Я резко подскочил, закрывая собой Милу. Заклинания, использующие звук, как движущую силу, были распространены, но это не значит, что они были слабыми.
