Татьяна, не глядя по сторонам, и даже не оглядываясь на оставшегося позади единственного человека, на поддержку которого могла бы рассчитывать, пусть и единого сейчас в двух лицах, уверенно шагала к расположенным возле стены скамеечкам, не желая сейчас видеть и надеясь не встретить даже Эрика, с которым недавно с таким упоением танцевала. Что уж говорить об иных личностях, вроде Ричарда или, Боже упаси, Романа. Даже Винсент сейчас попадал под категорию персон нон-грата, посему девушка, видя, что догонять ее, останавливать и сбивать с намеченного пути как будто пока что никто не планирует, предпочла прибавить шаг, очень надеясь, что подобных мыслей ни у кого и не возникнет.
Вскоре она уже с чувством и вздохом бесконечного облегчения опустилась на одну из немногих оставшихся не занятыми банкеток. Теперь можно было расслабиться, представить себя участницей какого-нибудь исторического фильма и просто понаблюдать за тем, как разряженные дворяне снуют туда-сюда, танцуют, раскланиваются друг с другом, общаются и весело смеются. Зрелище это, как уже упоминалось, представлялось достаточно любопытным, посему нет совершенно ничего удивительного в том, что девушка, увлеченная им, вскоре совершенно расслабилась, и даже позволила себе принять более свободную позу, чем, вероятно, подобало бы юной мадемуазель на балу восемнадцатого века, — она откинулась назад, прислоняясь спиной к стене позади, и слегка вытянула ноги, следя, впрочем, чтобы подол платья надежно прикрывал кроссовки.
— Добрый вечер, — мягкий, бархатистый, вежливый и абсолютно незнакомый Татьяне баритон, раздавшийся буквально над ее головой, заставил девушку вздрогнуть и вопросительно поднять взгляд. Натолкнувшись на чью-то спокойную, почти почтительную улыбку, она недоуменно моргнула и, вспоминая о свалившейся на нее роли средневековой мадемуазель, поторопилась выпрямиться, тоже натягивая улыбку. Последняя получилась немного вымученной, однако, новый знакомый Татьяны почему-то абсолютно не удивился этому, вероятно, списывая все на естественную усталость собеседницы. Считаться же таковой, в свете того, что практически все поголовно скамеечки и банкетки возле стены были уже заняты разряженными дамами и кавалерами, она вполне могла.
— Вы позволите присесть рядом с вами? — незнакомец улыбнулся еще шире, почему-то добавляя в улыбку небольшой оттенок вины, и вместе с тем, приподняв один уголок губ выше другого, — странной, завуалированной насмешки. Впрочем, произнесенная им тотчас же фраза немного сгладила это впечатление.
— Более нигде нет ни единого места, — он чуть вздохнул и развел руками в стороны, наглядно демонстрируя, что и рад бы был приземлиться рядом с кем-нибудь другим, да вот беда, не получается. Девушка, немного ошарашенная столь неожиданным напором, растерянно кивнула, как-то машинально рассматривая нового знакомого. Роскошный наряд его, в общем-то, не внушал ей удивления, — за время, проведенное на этом балу, Татьяна уже успела, как говорилось ранее, не только привыкнуть, но и даже устать от роскоши, — но вот прическа, да и какая-то странная манера держать себя, несколько смущала. Собеседник ее был достаточно высоким мужчиной, стройным и широкоплечим, не то, чтобы совсем юным, но и отнюдь не пожилым; облаченным в аккуратно подчеркивающий красоту его фигуры золотисто-оранжевый аби́; каштанововолосым и кареглазым. Парика на нем, в отличие от большинства снующих по залу дворян, как и на Эрике или Ричарде, не было, и темные волосы, почему-то не уложенные аккуратной волной, как волосы упомянутых молодых людей, а слегка растрепанные, ниспадали ему на лицо, слегка скрывая глаза. В жестах его, да и в манере поведения, прослеживалась какая-то затаенная, плотно прикрытая учтивостью, наглость.
Татьяна, заглядевшаяся на незнакомого пока еще ей человека, и внезапно осознавшая всю невежливость такого поведения, поспешила отвести взгляд.
— Конечно-конечно, — поторопилась она подтвердить свой кивок и даже немного отодвинулась, уступая место неожиданному собеседнику. Тот церемонно кивнул в ответ и, вздохнув с облегчением, аккуратно опустился рядом с нею.
— Благодарю. Я уже испугался, что вы откажете, — улыбка, все еще продолжающая цвести на его лице, неожиданно стала шаловливой, — Вы так внимательно меня изучали, что я подумал, что с таким как я, вы не пожелаете сидеть рядом.
Татьяна, мигом смутившись, стыдливо отвела взгляд.
— Прошу прощения… — пробормотала она и, на ходу придумывая оправдания, торопливо заговорила, — Я просто не так уж часто бываю на подобных мероприятиях, здесь с братом, и знаю тут кроме него всего несколько человек, то, что вы со мной заговорили, было большой неожиданностью, вот я и… — она замолчала и неуверенно добавила, — Удивилась.
— Даже не знаю, чувствовать ли мне себя по этому поводу польщенным или нет, — хмыкнул ее собеседник и, неожиданно коснувшись руки девушки, изящным жестом поднес ее к своим губам, — Прошу простить меня, я не представился. Че́слер. То есть… — он, все так же не выпуская ладони собеседницы, на миг прижал пальцы другой руки к губам и, тряхнув головой, исправился, — Чесле́р. Я никак не привыкну к французскому произношению своей фамилии…
— Так вы не француз? — Татьяна аккуратно высвободила руку из пальцев нового знакомого и, вспомнив о правилах приличия, церемонно представилась, — Лероа. Татин. Татин Лероа, я хочу сказать.
— Счастлив нашему знакомству, — во взгляде месье Чеслера сверкнул и тотчас же погас странный огонек, — Нет, я не француз. Но, впрочем, не думаю, что вам сейчас моя история будет очень интересна, — он обезоруживающе улыбнулся и прибавил, — Я вовсе не собирался мешать вам отдыхать, мадемуазель Лероа.
— Нет-нет, что вы, — Татьяна, мысленно проклиная все эти правила приличного поведения, очаровательно улыбнулась в ответ, — Нет ничего лучше отдыха в приятной компании. Тем более, что когда кончится бал, еще неизвестно…
— Неизвестно? — по губам ее собеседника скользнула мгновенная усмешка, и он, аккуратно потянув за тонкую цепочку, пристегнутую к одной из пуговиц аби́ и прежде девушкой незамеченную, неожиданно извлек из небольшого узкого кармана довольно крупные часы-луковицу. Механизм их, подчиняясь действиям хозяина, тихо щелкнул, крышечка откинулась и месье Чеслер, бросив мгновенный взгляд на циферблат, как-то удовлетворенно кивнул.
— Не беспокойтесь, вскоре все должно закончиться, — немного загадочно произнес он, убирая часы обратно и снова обезоруживающе улыбнулся.
— Откуда вы знаете? — Татьяна вновь невольно улыбнулась в ответ и, проводив задумчивым взглядом скрывающиеся в кармашке на костюме мужчины, часы, опять поторопилась отвести глаза. Неожиданный собеседник раз за разом удивительным образом завораживал ее, вынуждая смотреть, нарушая все приличия, совершенно безотрывно. Мужчина же между тем безмятежно пожал плечами.
— Балы редко затягиваются намного дольше полуночи, я не думаю, что вам стоит…
— Прошу прощения, — раздавшийся совсем рядом теперь уже знакомый голос вынудил месье Чеслера замолчать, а его собеседницу удивленно перевести взгляд правее.
— Ричард… — несколько растерянно выдохнула она, очень тихо, еле слышно, как ей показалось. Тем не менее, оборотень услышал и, расплываясь в широкой улыбке, сделал еще один шаг вперед, приближаясь к сидящим на скамеечке людям.
— Ренард, — как-то очень ласково поправил он и, бросив быстрый взгляд на сидящего рядом с Татьяной мужчину, еле заметно нахмурился. Во взгляде его, как показалось девушке, блеснул огонек ревности.
— Я прошу извинить меня, месье… эм… — оборотень вопросительно приподнял бровь и новый знакомый девушки едва заметно усмехнулся.
— Чеслер. Мы ведь встречались с вами, месье Ламберт.
— Ах, да, точно… — Ричард быстро улыбнулся и, проведя ладонью по собственным волосам, прибавил, — Вы позволите похитить вашу даму, месье Чеслер?
Упомянутый месье неожиданно негромко рассмеялся.
— Ну, я не думаю, что имею право называть мадемуазель Лероа своей дамой, — мы не знакомы и пяти минут. В этом случае право выбора целиком и полностью остается за ней. Мадемуазель Лероа, — он чуть повернулся, взирая на свою собеседницу с несколько странноватой улыбкой, — Как вы смотрите на то, чтобы месье Ламберт похитил вас?
