— Есть. Возможно я обрушу на него небесную твердь, как только пойму как.
— Вот-вот, слышали что говорит это хвостатое чудовище? Это неостановимое орудие возмездия!
Я кинул в Баклана подушку, он тут же метнул ее мне обратно и сообщил:
— В крайнем случае я ему сам морду набью.
— В твоем случае еще непонятно, кто кому набьет.
— В твоем тоже. Он-то выглядит покрупнее и покрепче, но в случае со мной это будет выглядеть как избиение младенцев. Возможно ему поставят на вид агрессию.
— А он скажет, что защищался! А ты атаковал его неизвестным на континенте способом.
— Угу. Осталось только понять каким.
За трепом мы провели последний вечер перед встречей, и все-таки решили явиться и посмотреть, что эти люди смогут нам предъявить.
На встречу натащили кучу первокурсников, трудоустроенных в хозслужбе, столовой, типографии и инкубаторе. Зал был тот же самый, в котором нам проводили консультации. Никакой проектор в этот раз не работал, предполагалось, что у нас будет добрый аналоговый разговор. Тема «Проблема совмещения работы и учебы как фактор ущерба вкладу в жизнь университета» была написана чьим-то кривым почерком на маркерной доске.
Центурион уже сидел за столом на сцене с отвратительно довольной рожей, рядом с ним скучали два стула: ожидалась еще порция начальства.
Пока люди тянулись, мы с Бакланом успели пообщаться с народом и выяснили, что сюда нагнали тех, кто работает на кампусе не менее двадцати часов в неделю.
— Откуда они знают? — возмутился Ворон.
С отделения органики здесь были только мы втроем с ним и Киликом. Хотя нет, вот подошла и Хмарь, но не стала подниматься к нам и заняла место с краю первого ряда. Тоже выгодная позиция, можно быстро смыться.
— Данные по занятости студентов подаются в администрацию. Не рекомендуется работать больше 20 часов в неделю, обычно больше и не дают. Но не запрещено, мало ли у кого какая ситуация, — пояснил незнакомый студент с соседнего ряда.
Баклан заерзал.
— Чего ты? — спросил я.
— У меня от 16 до 24. Ну то есть бывает больше.
— Во-первых, в среднем нормально. Во-вторых, Макс прав — что они нам сделают?
— У меня тот же вопрос, — поддержал наш собеседник.
— Но, тем не менее, мы здесь, — заметил Килик. — Значит, что-то нам подсказывает…
Договорить он не успел, скрипнула дверь и вошли Ника, председательница Студсовета еще с прошлого года, и дама, которая угрожала нам страшными карами за списывание в прошлый раз. Я так и не вспомнил, как ее зовут. Дама приземлилась рядом с Центурионом, а Ника встала за кафедру и начала речь.
— Дорогие друзья! Большое спасибо, что отозвались на наше приглашение. Мы собрались здесь по очень важному поводу, и надеемся, что вы разделите нашу озабоченность. Наш новый член совета, — она повернулась к Центуриону, и он важно кивнул, — привлек наше внимание к серьезной проблеме: переработки студентов.
Зал заворчал, как отец семейства, неурочно разбуженный в единственный выходной, но Ника сделала паузу, и ворчание стихло.
— Мы понимаем, что никто не работает просто так. Кому-то хочется углубить знания в выбранной специальности. Завести новых друзей. И, наконец, кому-то просто нужны деньги. Все это мы понимаем. Однако практически полная занятость препятствует и полноценной учебе, и участию в жизни университета. Особенно критично это для первокурсников, поэтому сегодня мы пригласили именно тех, кто, на наш взгляд, подвергается максимальной опасности.
Аудитория захихикала. С первого ряда подала голос Хмарь.
— А если мы не чувствуем себя в опасности? Тогда что, расходимся?
Ника нежно улыбнулась ей.
— Не всё так просто. Безусловно вы взрослые люди, даже если вы впервые покинули родной дом, и вправе принимать за себя любые решения. При этом администрация оставляет за собой право рекомендовать прекратить трудовой контракт со студентом, если он систематически не успевает.
Группа 104
Баклан: Мы только начали учиться, откуда у них систематически? Месяц, блин, прошел. Я еще не всех преподов запомнил
Дима: Чего, мучаетесь там?
Баклан: Ага
Макс: Как там Риц?
Риц: Нормально. Еще не озверел. @Баклан, чувствую, мы щас узнаем
Мои подозрения оправдались. Немного позатирав насчет важности учебы, Ника перешла к главному:
— Но качество учебы — это не то, о чем я хотела бы поговорить сегодня. В конце концов раньше первой сессии мы не увидим, насколько самонадеянны были некоторые из вас. Сейчас я о другом. Все присутствующие здесь учатся бесплатно. У вас оплачено жилье и питание, потому что Территория делает всё, чтобы вас ничто не отвлекало…
Группа 104
Баклан: Ага, только мы все подписали контракты на отработки
Риц: Да это такая мелочь, не стоит упоминания
Макс: А теперь у вас чего?
Риц: Нам говорят, что мы сволочи и смеем работать на себя, когда все оплачено
Дима: Нормальный заход. Уже жалею, что с вами не пошел
Ника разливалась соловьем, я уже подустал от этого щелканья и свиста, но наконец пришло время основной трели.
— Вы должны полноценно участвовать в студенческой жизни. Ваша экспертиза, ваш личный опыт очень важны, не менее важны, чем ваша работа. Понимаю, что участие в комитетах и поддерживающих группах не так привлекательно, поскольку не оплачивается в понятной валюте. Но здесь вы можете рассчитывать на совершенно другое: благодарность ваших товарищей, жизнь которых вы измените к лучшему.
В зале царило гробовое молчание.
— И я предупреждаю. Если никто из вас не примет к сведению всё, что я сегодня сказала, мы будем ходатайствовать перед администрацией о снижении допустимой квоты рабочих часов для первокурсников до пяти часов в неделю.
Вот теперь в зале разорвалась бомба.
— Чего?
— Какого черта?
— Работа — это опыт!
— Какой еще комитет? Сами пасите своих подопечных!
— Я и так помогаю своей соседке с домашками! Зачтите мне это и отстаньте!
— А почему только к первокурам вопросы? На втором курсе норм работать?
Ворон вскочил и в расстроенных чувствах хлопнул планшетом по столу.
— Не ваше дело наши деньги считать!
Ника подняла руки ладонями вверх, как будто хотела остановить накатывающую звуковую волну, но народ не унимался, и через пару минут начал спонтанно скандировать:
— До-лой! Со-вет! До-лой! Со-вет!
Центурион крутил головой по рядам, пытаясь разглядеть зачинщиков, мы с Бакланом стучали в ритм кулаками, и вообще внезапно стало весело и похоже на концерт.
Основную опасность мы заметили не сразу, и отреагировали, только когда раздался визг студенток, сидевших на первом ряду.
В дверь один за другим вплыли два дрона-садовника с пилами наперевес. Вид у них был деловой и уверенный, и распиливать они явно собирались в лучшем случае стулья, а в худшем — непосредственно нас.
— Ползем к проходам под столом! — заорал Центурион. И вскочив, ринулся к первому ряду, чтобы вытащить тех, кто от ужаса примерз к месту.
«Хоть какая-то от него польза», — подумал я.
И понял, что случилось. Когда Ворон стучал своим планшетом, у него что-то вылетело из хранилища. Было оно явно крепенькое и здоровое, потому что, ускакав на улицу по коридору, выбило из слабых мозгов садоводов их оригинальную начинку. Случилось то самое, о чем мне предупреждал меня Швед. По закону малых вероятностей, все самое редкое всегда происходит именно с тобой.
Я сунул руку в карман. Вот, демоны, очки остались в общаге.
— Дай очки! — кинулся я к Ворону.
— Не взял, — растерянно сказал он.
