Конечно, не Императорский Храм, но вполне себе. Причём как в кабине пилотов, так и в отсеке стюардесс. Но именно в кабине я нашёл то, что надо: самый простой нашатырь.
Я налил на свою руку немного жидкости, а затем применил порыв ветра в сторону спящих.
— Фу-у-у! — сквозь кашель отщепенцев, выдал хор голосов.
Затем я подошёл к своим жёнам и Царевне:
— Идёмте за мной, — сказал я им.
До сих пор аура вокруг самолёта была подозрительно мирной, ни щуки, ни раки, ни лебеди не атаковали.
Хотя именно летающих рыбин я поначалу заподозрил в смерти Салтыкова. Вот только на нём не было и следа ран.
— Деда! — вскрикнула Варвара и побежала к телу умершего.
— Ты не побежишь? — спросил я у Некрасовой.
— Ты его убил? — уточнила Аня.
— Нет, он пытался избавиться от меня, но я хотел и хочу его использовать, а раз он мёртв, это сложно сделать, — честно признал я.
— Тц, значит, он перестал хотеть жить. Он уже напоминал собой одержимую мумию, а на меня ему было вообще плевать, так что плакать должна та, на кого ему было не всё равно, — проворчала мультяшка, но слёзы выдавали, что ей всё же было грустно.
— Слушайте, я так себе и представляла Индейский Материк, но где мы вообще? — удивлённо озираясь, уточнила Ирина.
— Посреди Северного Ледовитого Океана в логове «Полярное Созвездие». Вон там причина: на нас напал Шадоукинг, по версии Салтыкова, бывший император, но который из них, я не знаю, — показал я в сторону промёрзшего тела. — И, царевна, теперь у меня к Вам просьба. Надо призвать души Салтыкова и вот этого человека, чтобы опросить.
— Я не смогу, я не владею магией души. Да и в некромантии я… полный ноль, — пробормотала девушка.
— С магией разума и души я помогу, но на меня рассчитывать слишком сильно не стоит. Однако я постараюсь в обмен на артефакты-трофеи, — уверенно заявила мультяшка.
— Я подготовлю магические узоры. Собирайте ману, — сказал я и подошёл к Варваре. — Я хочу призвать его душу, ты не против?
— Моё мнение на что-то повлияет? — уточнила великая княжна.
— Он может знать что-то важное, что позволит спасти много людей, — ответил я.
— Как он умер? — спросила блондинка.
— Точно не знаю. Его никто не атаковал, ран нет, следов магии тоже, просто раз и синеет аура. Возможно, он перенапрягся, помогая мне спасаться от вон того британского подонка, — сказал я правду, но умолчав о нюансах.
— Хорошо. Я хочу с ним попрощаться, — ответила девушка.
Следующий час ушёл на подготовку.
Сначала были нарисованы круги, «намечающие душу», они позволяли призвать душу к телу в первые сутки после смерти.
Попутно это экономило энергию, а нам всё равно требовалось время для куда более сложного ритуала.
При этом остальных людей из сборной и персонала удалось кое-как успокоить и направить на оборону от возможных монстров. Кажется, ощущение опасности помогло с дисциплиной.
Тело британского императора было опознано всего парой человек, но достаточно авторитетных, чтобы создать серьёзную атмосферу. Пусть человек был убит, но его артефакты до сих пор создавали давящую ауру. А ведь я своим талантом «Изморозь-Охлаждение» их опустошил.
Сначала была призвана душа Салтыкова, но тот только вяло пообщался со своей подопечной и кивнул дочке, а большего не выдал даже при попытке контроля от мультяшки.
— Всё, прощайте! — заявила душа и исчезла.
— Хм, а давайте повторим ещё раз? — неожиданно предложила Аня, но потом показала на Варвару и Ирину, — но мне надо поговорить с ним наедине. Да и ты, муж мой, тоже свали.
Девушка взяла у великой княжны артефакт, защищающий от прослушки. Ирина активировала призыв, после чего ушла.
Я тоже стоял в отдалении. Искажение было таким, что движение губ и мимика для внешнего наблюдателя замирали и отмирали в случайном порядке. Поэтому прочитать по губам было невозможно.
Между тем ритуал завершился.
Аня вышла и проворчала:
— Он ничего больше не сказал, но разрешил передать тебе его память, — тыкнула она пальцем в меня. — Где его сейф и код от него нельзя, заначку не выдал и не выдаст. Короче, у него там каталог памяти, до конца суток можно попробовать получить информацию. Я бы предпочла пароли, но он сообщил, что по воле своего государя передаёт тебе информацию, муженёк. Да и то он это выдал, когда я сказала, что нам нужно вскрыть разум вон того отморозка, — показала мультяшка в сторону британца.
— И как получить? — уточнил я.
— Он сказал: передать тебе придуманное им заклинание. Освоишь — заберёшь, а нет, не судьба, — буркнула девушка и пошла назад к телу старика.
Спустя полчаса я узнал новое заклинание, которое позволяло подключиться к инфополю разумного существа.
Это не было разговором с душой, фантомом или разумом, а являлось натуральным обходом через «память предмета», которым выступала плоть.
— Это не некромантия, но что-то похожее, но я «Коробкой» не пользовалась. Поэтому не могу сказать, что умею делать это хорошо, — заявила Аня Некрасова.
Далее она показала тот самый жест с хватом, когда большой палец и мизинец оказывались на висках жертвы, а три пальца на лбу.
Это расположение было одним из двух классических. Нюансы были в магических узорах, которые следовало представлять, создавая всплеск маны стихии разума.
Хотя навык я получил, но стихии разума у меня было не так уж много. А потому, когда я сумел активировать этот «каталог», то оказался во тьме. Требовалось ждать.
— Не так себе я это представлял, — подумал я, но это раздалось вслух.
Вокруг меня возникло множество скоплений оранжевых шариков, которые начали кружиться, затем соединяться друг с другом, пока не остались только тусклые картинки, похожие на зеркала в рамке из осыпающегося песка.
Это было среди описанного мультяшкой.
Требовалось дождаться полного завершения процесса формирования «памяти предмета».
С учётом, что цель сама по себе обладала особым структурированным разумом, это могло занять куда меньше времени. Часть памяти, скорее всего, была недоступна из-за клейм и клятв, а потому доступ к воспоминаниям был не столь уж широк.
По ощущениям процесс занял около полутора часов.
На каждой рамке сформировалось рунное обозначение.
Однако на одной единственной была надпись по-русски:
ЗАВЕЩАНИЕ НА СКОРУЮ РУКУ
Я прислонил руку к изображения, но ничего не ощутил, однако картинка расширилась так, чтобы я смог пройти.
Я проследовал внутрь.
Там посреди тьмы на пеньке сидел юноша с кудрявыми волосами и смотрел на меня:
— Так и знал, что ты в итоге припрёшься допытываться, — старческим голосом Салтыкова произнёс он и закинул ногу на ногу. — Ловушку бы оставить, Денис, но подчинюсь воле Господина. Жди здесь и впитывай мою память. Фасовать нет времени, увидишь много больше, чем мог бы. На этом прощай.
Юноша исчез, а в мою сторону устремились оранжевые звёздочки.
Стоило им попасть в меня, как в моём разуме появлялись новые воспоминания, зачастую с сопровождением мыслей, которых у меня и не могло бы возникнуть.
И, если честно, мне стало неприятно.
Старик знал очень много, но с возрастом гуманизм из него буквально исчез. Люди стали статистикой, в том числе его же дети.
Он и так не любил государство, традиции, которые считал ошибочными, при этом сам пользовался привилегиями, нарушая закон, вершил собственное «правосудие». В том числе ловил неугодных и отвозил на Кавказ, внушая людям, что они бараны. Однако иногда он и убивал, а не просто ломал личность или внушал страх.
Когда Алексей Пятый был близок к смерти, Салтыкову показалось, что тот оставил власть сыну Алексею, чтобы разрушить государство и вернуться назад.
Шкипер по факту стал фанатиком, верящим в образ монарха, во многом выдуманный. В итоге он ослушался последней воли приёмного отца и похитил его душу ещё до похорон.
