Кажется, он сошёл с ума.
А далее вёл себя максимально нейтрально, не вмешиваясь в дела Императора, посвятил себя воспитанию Варвары и мимолётным интрижкам, в результате которых у него появлялись дети, в основном дочки.
Всё это для него было привычным фоном, рутиной, имена он не путал, но ничего к своему окружению не чувствовал.
Как и подобает фанатику идеи, он двигался к возрождению Алексея Пятого. А для этого вынашивал план по внедрению души в потомка Варвары.
Фактически он выращивал не девушку, а мать своего господина.
Он нанимал таких слуг, через которых собирался полностью контролировать Варвару, его целью было вырастить куклу из пророчеств, которую нарисовали предсказатели.
Среди прочего Варвара должна была победить на международных спортивных состязаниях.
Вот только старик не учёл такого фактора, как «погрешность видения». Если его увидели, вероятность изменений с каждым годом растёт.
Потому что даже незнакомый и далёкий предсказатель может сделать выбор действия так, что это повлияет на объект прогноза.
Именно так и произошло.
Каким-то образом я стал тем изменением. И Салтыков во многом сам меня включил в близкий круг великой княжны, будучи уверенным в моём низком «либидо».
А я просто вообще не понимал, что это такое.
Ну, для старого фанатика я стал временной переменной. Он даже провёл тест, смог ли бы я стать вместилищем его босса. Вот только я отверг тестовое влияние, это значило, что и душа Алексея Пятого долго не протянет внутри.
Так что Салтыков сосредоточился на основном плане, где Варвара должна была родить от кого-то другого, относящегося к определённой стихии, чтобы внедрение души оказалось максимально лёгким.
Этому плану были посвящены основные воспоминания.
Сопутствующие им данные об антироссийских планах тех или иных сил являлись всего лишь дополнением или даже подспорьем.
В итоге, когда в меня попытался проникнуть «Кардинал», маг-организатор призыва ифритов, он погиб. Затем в меня влилось душевное ядро с Алексеем Пятым. И у Шкипера случилась истерика и, кажется, инсульт от произошедшего.
Он психанул, подчинил всех, кого мог, забрал кинжал с пояса Вильяма Первого (так звали убитого мной Шадоукинга) и пырнул моё бесчувственное тело, которое тащили за ним.
Однако при этом он планировал меня вырубить и попытаться внедрить душу в моего ребёнка во время полёта, так как знал о нападении и был уверен, что Восход Сибири защитит Варвару. А вот на его же дочь Анну ему оказалось всё равно.
Шкипер выяснил через взлом тех или иных агентов, что именно отошедший от дел император, являющийся первым из новой британской династии наравне со своим старшим братом, атакует самолёт теневой магией.
А когда-то давно отряд во главе с Царём Сибири (то есть наместником Императора над Сибирским Царством) в этом амулете одержал победу над Вильямом.
Не учитывал старик, что британский тёмный маг мог стать сильнее или использовать какие-то новые артефакты. Салтыков верил в предсказания.
Ну, я без понятия, могло и сработать. База «Восхода Сибири», амулета Варвары, относилась к стихии света.
Тем временем я усвоил память, и меня выбросило к песочным рамкам. Я попробовал войти во все из них, так как надеялся на дополнительную информацию, однако при прикосновении к изображениям, те рассыпались в пыль, а во тьме проносилось:
— Ха-ха-ха, не на того напал, я всё подчистил! — гоготал голос Шкипера.
В итоге я оказался снаружи и спросил у Некрасовой:
— Сколько прошло?
— Секунд пять. Получилось? — уточнила она после ответа.
— Как бы да, теперь попробуем вскрыть этого, — показал я на соседний круг, где тело Вильяма Шадоукинга призывало собственную душу, словно монстра.
Но перед этим я развеял прошлый призыв, разрушив круг.
— Среди прочих воспоминаний мне попалось, что новая британская династия считала себя сильнейшими, но опасалась ведьм-некроманток, а потому не давали им манипулировать со своими разумом и душой. То есть защиты у него может не быть, но может и оказаться. Так что полезу я, а ты, если что, тяни меня назад, — произнёс я.
— А волшебное слово? — протянула главная наследница Салтыкова.
— Пять золотых ядер золотых цокотух.
— Десять!
— Тебе же грехи радости не приносят, — не понял я торга.
— А я помню, что приносили! — пробурчала девушка в ответ.
— Ладно, хоть двадцать, — заявил я, так как этого добра было скоплено немало.
— Поймала на слове! И не забудь про артефакты этого Шадоу, только сам их сними, я его боюсь!
Далее я двинулся к телу британца.
Однако в тот же миг, как только я вышел из первого круга, в меня ударила пространственная волна.
Кто-то телекинезом попробовал меня задушить.
Хм? Я повернулся.
— Колобков? — удивился я и не стал ничего делать, просто пошёл к нему, снижая силу натяжения на своей шее. — Ты разве не маг материалист?
Парень с каждым моим шагом багровел, а я заметил, что пространственная удавка шла от его кольца на среднем пальце правой руки.
— Зря ты так, британцы «поюзают» и бросят, предателей никто не любит, — проворчал я и просто ударил его в нос зарядом, чтобы не убить.
Вряд ли у мелкого агента будут ценные сведения. Не собираюсь разбираться, кто он и по чьему заданию действует. Это не моя работа.
Я снова направился к телу Вильяма, но меня снова атаковали. Теперь земля подо мной расступилась, а меня схватила рука марионетки.
Быков? Да быть такого не может.
Вот от кого я не ожидал… оранжевое сияние! Он под контролем, в отличие от Колобкова.
Я сбил каменные пальцы с ноги и прыгнул ввысь.
Сверху стало ясно: контроль осуществляет один из людей, что сопровождали Ирину.
Если фрейлины стояли рядом с царевной, то остальные посматривали на тело Вильяма с тревогой и что-то готовили чуть в стороне.
Я рванул к ним. Магов времени среди них не оказалось, а потому отреагировать они не смогли.
— Эти тоже предатели, — произнёс я, как только вырубил их.
— Нет, их приставила ко мне матушка! — заявила дочь императора.
— Потом разберёмся, но они велели меня атаковать другому, — проворчал я.
Быков осознавал, что я сильнее, и даже подчинялся «Гласу Сильного», но я этим не пользовался. Но этот навык не позволял пытаться меня убить, а значит, его кто-то переподчинил.
Перейдя к британцу, я сначала попробовал изучить его воспоминания. Похоже, защиты у него и правда не было, так как мне доступными оказались тысячи песчаных рамок. И память каждой из них обладала тем или иным образом прошлого или краткими содержаниями книг, целых библиотек. Благодаря рунам я прошёлся по самым явным, а затем и по многим другим.
Снаружи прошло несколько минут.
Однако воспоминания отсюда не вливались в меня, как у Салтыкова, их приходилось искать. Иногда в одной рамке были другие «порталы памяти».
Я прошёл многое, но далеко не всё. Если я видел какие-то бесполезные события, просто уходил.
На базе увиденного прошёл опрос тени, которая оскорбляла, но не могла сопротивляться некромантии и магии души.
Суммарная картинка получалась куда хуже ожиданий.
— Мятежи? Революция? Им нужна территория без людей, нас собираются просто истребить, — проворчал я.
Среди прочего оказалось, что именно нас планировали обвинить в многочисленных призывах монстров при помощи диониток. Вот только это сорвалось, и поводом должна стать «Поддержка оппозиции» и последующий «Контроль за стратегическим арсеналом». Попутно население предполагается снизить призывами монстров.
— Как? Как так можно, это же ужасно! — пробормотала Варвара.
— Сначала мятежники пойдут к Царским, то есть и за Аркадией? Надо спешить! — произнесла Аня и начала превращаться во что-то большое. То ли в попугая, то ли в его возлюбленную мороз-птицу.
Я наклонился и лизнул девушку.
— Успокойся. С ней всё будет в порядке, а в остальном у нас проблема. Если суммировать сторонников революционеров и бунтовщиков, получается, что старые кланы за Ольгу Волхв, но не против России. А вот прослойка Семьи и бывших князей, купцов и мелкого дворянства выступает как раз на стороне Британии, Византии и прочих. Специально или нет, но их намного больше, пусть в среднем они слабее, — начал я размышлять вслух.
