С перебелёнными и вновь почёрканными записями своих соображений по поводу участия группы в реорганизации Бродов прилетел в Москву. Встреча с Главным Куратором была назначена на вторую половину дня. С утра Николай Иванович побывал в Генштабе, а затем явился в Кремль – значительно раньше назначенного времени, чтобы успеть повидаться с отрядом защиты и лично обсудить пару очень важных вопросов с Маргаритой Андреевной. Сидели в её крошечном кабинетике, пили кипяток с морковной заваркой, и Бродов с глазу на глаз вводил подчинённую в курс дела:
– В Лабораторию поступил заказ от Генштаба на подготовку нейродиверсантов. Требуется внеконтактное воздействие на немецкое командование. В идеале – на всех уровнях. В Генштабе ознакомились с содержанием нашей работы, с результатами экспериментов по внеконтактному внушению; очень впечатлены. Дело нужное, согласны?
– Нейродиверсии могут иметь, в зависимости от адресата, большой размах и грандиозный резонанс.
– Какой же адресат выбрать? Начнём диверсии против высшего командования – получим широкий охват, но нарвёмся на мощные защиты. А если нацелиться на средний комсостав, сколько понадобится единовременно подготовить специалистов?
– Не на средний и не на высший. Надо ориентироваться на ключевые фигуры в той или иной операции. Много диверсий заметят, всё равно усилят защиты. А много специалистов всё равно не наклепаем. До сего момента у нас кто был подготовлен? У Таисии хорошо получалось. Она тонко работает. Но, пока она там, ей нельзя этим заниматься. Она хорошо обходила защиты, но, если нарвётся, сами понимаете, это конец: вычислят, и ни я, никто уже не прикроет.
– Да, Тася не обсуждается.
– Ещё Лидия. Она не обходит защиты, а пробивает. Таких специалистов мы можем попробовать наделать в сжатые сроки. Но немцы усилят защиту. Мы усилим нажим. В какой-то момент мы перейдём критический рубеж между диверсией и полномасштабными боевыми действиями.
– Так. Вот это – вторая тема, которую я собирался обсудить с вами. Нам предложили подумать – подумать, понимаем? – над возможностью массированного наступления на тонком плане.
Женщина молча, пронзительно посмотрела ему в глаза. Бродову никаких способностей не потребовалось, чтобы уяснить: эта идея представляется ей ещё более неудачной и опасной, нежели ему самому.
– Ваши аргументы, – потребовал он.
Маргарита Андреевна выразительно обвела взглядом комнату.
– Хорошо, – легко согласился он. – Идёмте на улицу, проветримся. Платок есть у вас? Шарф? Метель смотрите какая!
Все его соображения Марго подтвердила, ещё и добавила острых вопросов.
Великими энергиями невозможно управлять. Ни один человек в мире, включая святых и праведников, не в состоянии управлять ими. Это противоречит законам мироздания. Мы только призываем их. Принципы их действия подпадают под категорию «таинство». Результат предсказуем лишь частично, в ограниченном числе случаев. Этих прописных истин им не требовалось разъяснять друг другу. Маргарита Андреевна, по обыкновению, опустила предисловия и начала с главного:
– Инициировать полномасштабное наступление на тонком плане – значит задействовать более низкочастотные энергии. Тогда мы автоматически переходим на уровень колдовства, ворожбы, камлания. Он и сам по себе энергозатратный, а в таких масштабах потребует колоссальных… материальных вложений.
– Что вы имеете в виду?
– Жертвоприношения.
Бродов видел, что Маргарите Андреевне не хотелось произносить этого вслух, ещё меньше ему хотелось задавать следующий вопрос и слышать ответ. Но один раз придётся помучиться, чтобы прояснить всё до конца.
– Какие жертвоприношения будут достаточно эффективны?
Маргарита Андреевна подарила ему взгляд, которым, наверное, советские пленные одаривают фашистов во время пыточных допросов.
– Только человеческие… Николай Иванович, – сказала она совсем глухо, опустив голову, – я не имею права вам этого говорить. Но вот говорю: у нас уже пробовали ходить этим путём. Ряд завоеваний и успехов, которые казались недостижимыми… К счастью, вовремя остановились. Мы еле отмылись. Вы ещё застали остатки этой чистки… Не уверена, что мы до сих пор ещё не отмываемся.
С самого начала своей деятельности по созданию группы лабораторий Бродов ожидал узнать нечто запредельно плохое, и всё-таки внезапно обнажившаяся через столько лет правда ударила очень тяжело. Он еле разлепил губы, чтобы произнести:
– Благодарю за доверие, Маргарита Андреевна!
Некоторое время молча шли безлюдным Александровским садом, ветер толкал в спину и пригоршнями бросал за шиворот снежную крупу, но пробиться сквозь толстое шинельное сукно ему не удавалось. Сердце тяжело и горячо колотилось в горле, и хотелось повернуться к ветру лицом, чтобы остудиться. Мыслей, в общем-то, не было – только поднявшийся из глубин души кромешный детский ужас, как от дурного сновидения.
– Николай Иванович, подчёркиваю: эксперимент был прекращён задолго до того, как вас назначили руководителем, до реорганизации нейроэнергетических исследований. Троцкистское наследие…
– Я понял.
Бродов взял себя в руки и вернулся в нормальное состояние сознания. Вероятно, Марго помогла своими средствами. Он не любил этого и обычно давал отпор всяким несанкционированным вмешательствам в своё сознание. И на сей раз покоробило, но возражать не стал: не до того.
– Помните, когда разбирались с колдовством, в котором участвовала Таисия, вы сами утверждали, что фашисты обошлись сравнительно невинным кровопусканием.
Он понимал, что продолжать дискуссию – пустое занятие, но считал себя не вправе принимать решение без детального обсуждения.
– Давайте не будем делать вид, что мы с вами не знакомы с разведданными! Фашисты создали десятки концентрационных лагерей и лагерей смерти.
– Господи! – Страшные открытия сегодня сыпались одно за другим. – Маргарита Андреевна, а почему вы прежде не докладывали мне своих соображений?
– Я только сейчас поняла сама.
– И вы уверены?
– Абсолютно.
Итак, лагеря страданий и мучительной смерти – фабрика по выкачиванию из людей энергии. Эгрегор заботливо собирает её, а колдунам остаётся только сконцентрировать и направить.
Дело ясное. Яснее некуда. Едва вступив на путь колдовства в борьбе за превосходство над противником на тонком плане, мы лишимся поддержки Великих энергий. Этого никоим образом нельзя допустить.
– Однако я и прежде была убеждена, что предательство Великих энергий – это не только преступление против собственной души, но против Родины и народа.
Бродов остановился. Взглянул ей в лицо.
– А Таська? Она тогда была вынуждена отступиться от Великих энергий…
– Она не отступилась. В противном случае у неё бы совершенно изменился рисунок энергетики. Такое и сразу видно, а тем более – спустя время. Прошло уже два месяца. Мы – я и Ольга – докладывали вам: Таисия не способна отказаться от Великих энергий, тут у неё практически нет выбора.
Лицо Маргариты Андреевны моментально стало мокрым от того, что ветер теперь бросал в него пригоршни снега. Николай Иванович чувствовал, как и его кожа покрывается ледяной влагой.
– В отличие от девочки я способна, – добавила Марго своим обычным ровным голосом. – Я сделала сознательный выбор. Николай Иванович, я обязана предупредить вас, – сказала она по-прежнему спокойно. – Если высшим руководством будет принято решение о переключении на низкочастотные энергии, я не буду участвовать в его реализации. Я полностью отдаю себе отчёт в том, что последует для меня лично.
Она ничего не добавила: не любит тратить слов впустую. Маргарита Андреевна по-прежнему держала себя в руках, но сильное и глубокое чувство, переполнявшее её, всё равно было заметно.
Николай Иванович легко коснулся локтя женщины, приглашая развернуться:
– Идёмте-ка обратно! Не думаю, чтобы решение, противоречащее Великим энергиям, было когда-либо принято. Тем более, раз однажды уже попробовали, как вы говорите… – Теперь они побрели навстречу метели. – Поясните мне, пожалуйста, почему вы уравниваете использование низкочастотных энергий и чёрное колдовство. Например, боевые искусства, которыми вы владеете. Они тоже основаны на энергиях, достаточно плотных.
