– Прости меня, Крисси, – прохрипел я. – Прости. В том, что с тобой случилось, виноват я. Никто другой.
– Я сама потеряла бдительность, – ответила она. – Так уж получилось. Ты торопился меня спасти, только вот я уже была обречена. Ты постоянно куда‑то торопишься, заметил? Бежишь, сломя голову по чужим головам, и не обращаешь внимания на то, что вокруг. Может быть, тебе пора остановиться?
– Я не могу, – ответил я. – Такова уж моя судьба. Остановишься – умрешь.
– Ты думаешь, это судьба? – спросила она. – Судьбы нет. Вся твоя жизнь – это последствия собственных выборов. Бог дал нам самый большой дар и одновременно самое большое проклятие – свободу воли.
Мне хотелось сказать ей, что не стоит упоминать Бога в аду. Но это правила. А она никогда не уважала никаких правил.
– Когда ты поверила в Бога? – спросил я.
– Это ты в него веришь. В глубине души. Хоть и делаешь вид, что это не так. И сейчас перед тобой стоит выбор: дойти до места или умереть. Сделать его можешь только ты.
Я хотел попросить о помощи, но не успел. Голова девушки взорвалась, будто в нее выстрелили из дробовика. Как мне показалось, я даже расслышал раскатистый звук выстрела. Тело упало на землю, пролежало несколько секунд, а потом исчезло.
Я зашарил рукой за поясом под курткой, но оружия там не было. Похоже, что я сунул его недостаточно глубоко, и оно попросту выпало. Упав на землю, я перекатился в сторону, сместившись с линии огня, но никто по мне не стрелял. Секунда, другая, а я так и продолжал лежать.
Попытался оттолкнуться от земли руками, чтобы подняться, но не смог. «Руки‑базуки», такие мощные и сильные, отказывались меня слушаться. Сил не было вообще.
Крисси так и умерла. Ее убил мой отец, легендарный наемник по позывному Князь. Тот самый, о котором я в последнее время вспоминаю очень часто, которого боюсь. Он отнял у меня слишком много, пусть мне и удалось в конечном итоге отправить его в переработку.
И тут я смирился. Я умру тут, на грязном асфальте, и никто мне не поможет. Так уж получается.
Будет ли у меня второй шанс? Мне говорили, что у некоторых он есть. Кому‑то удается переродиться во второй раз, и их «окончательная смерть» оказывается вовсе не окончательной. Я растворюсь в вечности, или это произойдет?
Никто мне не говорил, от чего это зависит. Потому что никто и не знает. Может быть, от деяний человека, от того, что он делает? Я сотворил уже немало, но ни о кого язык не повернется назвать это добром. Как и в прошлой жизни я мало что можно назвать добром. Да, я стал Легендой, но скажет ли кто‑нибудь мне спасибо? Да, я делал это это из лучших побуждений, башни Новой Москвы‑сити я взорвал чтобы не дать поработить людей окончательно, сделать их послушными болванчиками. Но это не отменяет того, что я сотворил огромное количество насилия. Может ли насилие быть во благо?
В аду вообще добро делать достаточно сложно. Но может я все‑таки вернусь сюда?
Остается надеяться только на это.
Я услышал позади себя шаги. Кто‑то ступал очень мягко, практически не производил шума, но у меня стоял отличный слуховой имплант, так что я смог их различить.
Кто‑то подхватил меня и помог подняться на ноги. Я повернулся и увидел знакомое лицо. Светлые волосы, волевые черты, гладко выбрит, как и всегда. На плечах – кожаная куртка характерная для наемника и воспринимающаяся мной уже как униформа. Ниже – длинные красные шорты. Это был Чех.
Тот самый, что вовлек меня в криминальный мир, сделал наемником. Тот самый, что повесил на меня долг, а потом простил его, когда я вытащил его бессознательное тело из Старой Москвы и отвез его к рвачу. Тот самый, что умер один раз сразу после того, как решил завязать, но оказался спасен корпоратами и провел целый год в их тюрьме. Тот самый, с которым мы выживали в Казани, полной зомби.
Тот самый, что закрыл меня своим телом от пули, во время финальной бойни, которую устроили корпораты в стенах Казанского Кремля. Пожертвовал собой, чтобы спасти мою жизнь. Которой я так глупо распорядился, когда вместо того чтобы свалить куда‑нибудь на Кубу, решился мстить всему миру. А потом сдох в канаве.
– Чех, ты тут? – спросил я. – Ты же верил в Бога. Ты должен был попасть в рай.
– А с чего ты решил, что я туда не попал? – спросил он. – Пошли давай, иначе сдохнешь тут посреди улицы.
Я зашагал дальше, опираясь на плечо Чеха. Он практически тащил меня на себе, потому что мои ноги были как ватные и отказывались удерживать тело. Время наконец‑то пошло по‑нормальному, и с каждым шагом я видел, как нужное здание приближается.
Наконец‑то я оказался у входа. Посмотрел на камеру над ним, помахал рукой. Кое‑как Чех помог мне подняться на крыльцо и позвонил в видеофон. Несколько секунд ничего не происходило, а потом запищал замок, и дверь открылась.
Продолжая поддерживать меня на себе, Чех открыл дверь, а потом завел меня в помещение. И это место ни капли не походило на заброшенный магазин. Первое помещение оказалось огороженным стенами, которые явно не предусматривались тут по проекту. Оно выглядело совершенно стерильным, здесь была куча медицинского оборудования, в котором я совершенно не разбирался. Впрочем, капсулу Автодока я все‑таки узнал.
– Ты Молодой? – послышался хриплый низкий голос.
Я кое‑как сфокусировал взгляд и увидел рвача. Высокий и абсолютно лысый мужик, человек, что характерно. Его лицо показалось мне знакомым, но я не мог понять, где его видел. Но знакомы мы определенно не были, наверное, где‑то по телевизору или в интернете.
– Да, – прохрипел я. Значит, решала выполнил свое обещание и предупредил его, что я приду.
– Давай на стол, – ответил он. – Дойти сам сможешь?
Чех поможет. Сам бы я уже ни шагу бы не прошел. Меня трясло, ног я уже просто не ощущал. Но с его поддержкой все‑таки смог сделать шаг, а потом еще один и еще. До операционного стола было недалеко, я завалился на нее. Чех помог мне повернуться, а потом и вовсе уложил.
Через несколько секунд манипуляторы задвигались. Шею кольнуло болью, очевидно, мне ставили катетер. На лицо, будто сама собой легла маска. В нос ударил сладкий запах газа, который который я практически сразу перестал чувствовать.
– Дыши глубже, – проговорил рвач.
Я вдохнул так глубоко, насколько хватало емкости легких. Один раз, второй. Зрение расфокусировалось окончательно, перед глазами все плыло. Я уже знал, что, когда тебя вводят в наркоз, нужно считать до десяти. Так я и поступил.
А через несколько секунд мир погас.
Глава 23
Пробуждение произошло резко, будто меня схватили за волосы и выдернули из глубин, в которых бросил мой разум. Открыв глаза, я увидел перед собой того самого лысого рвача, он как раз вводил что‑то из шприца, в катетер установленный у меня на груди. Он расплывался у меня перед глазами, и на секунду мне даже показалось, что это кто‑то другой, одетый в белоснежный медицинский халат, порядком заляпанный кровью, и в синий хирургический костюм. Но нет, через несколько секунд оптика отрегулировалась, и я понял, что это именно тот, кто меня спас.
– Очнулся? – спросил он.
Перед глазами полетели строчки кода, а потом стали инициализироваться железяки, установленные в моем теле.
RUS OS ver. 206.2.3.
Оптика: Кибертроника Продвинутая 14.6
Слуховой имплант: Ядро Про 1.8
Подключение к биомонитору...
Артериальное давление... Понижено.
Частота сердечных сокращений... Повышено.
Температура тела... В норме.
Внутричерепное давление... В норме.
Диагностика работоспособности имплантов.
Ускоритель рефлексов УМУР ver . 4.4... Готовность.
