Огненные крылья Демона Пустыни - Муратова Ульяна

– Нет, – растерялась я.

– Эй-эй, массаж ног мне!

– Раньше надо было уточнять, я уже начал, – ехидно ответил Ирихан и принялся осторожно растирать мои стопы.

Может, стоило его остановить, но по ногам разлилось приятное тепло, как в тот раз, когда он обучал меня языку с помощью магии. И я расслабилась. Вроде бы полы мытые, а ноги чистые. А если что-то не нравится, то это его проблемы. Я не напрашивалась.

Ирихан тем временем сосредоточился за левую ногу, осторожно коснулся щиколотки, погладил свод стопы и слегка надавил на подушечку. Мне никогда никто не делал массаж ног, и я невольно растеклась по креслу, наслаждаясь ощущениями. Прикосновениями горячих пальцев, лёгкими надавливаниями и мягкими растираниями. Когда он закончил с левой и принялся за правую ногу, я едва не застонала от протеста – мне показалось этого мало.

– У вас чудесно получается, Ирихан.

В ответ на это маг вспыхнул и отпрянул от кресла, резко выпустив мою ногу. Я пребольно ударилась пяткой об пол, а затем поджала ноги, забравшись в кресло целиком.

– Ирих…

– Помолчи, – бросил другу огненный маг. – Лия, за вами вопрос. Учтите, последний, на сегодня я наигрался.

И я не смогла спросить ни про шрамы, ни про его вынужденное одиночество. Не захотела ранить или злить.

– Почему вы настаиваете, чтобы я уехала как можно скорее?

– Я уже пытался вам объяснить. У меня не всегда получается совладать со своей магией. На эмоциях она вырывается из-под контроля, и не имеет значения, положительные они или отрицательные. Мой огонь – Истинный. Он отличается от вашего и того, которым владеют обычные огневики. Это чистая стихия, Основа, как мы называем. Касаться Основ в нашем мире могут лишь единицы. Находясь рядом со мной, вы подвергаете себя опасности. Я чудом не поранил вас в первую ночь. Хочу, чтобы вы уехали, прежде чем я вас покалечу. Лунной ночи.

Он развернулся и ушёл наверх.

Глава шестая, о пользе самообразования и ценности гишин

Утром я пребывала в странном настроении. Что-то в словах Ирихана, пусть логичных и правильных, задевало. Обидно, когда тебя выгоняют, даже если на это есть все основания. Сама я никуда из понятной и удобной башни не стремилась, трусила. Хотелось сначала побольше узнать об этом мире, разобраться в истории и политике, научиться колдовать. Неплохо было бы понять, кем бы я могла тут работать и стоило ли плыть в Альмендри́ю? Если император мёртв, то какая судьба ждёт его невест? Может, лучше затеряться среди песков Минхате́па?

Ирихан не знал точно, когда придёт караван, поэтому времени у меня было немного. Стоило взять максимум от того, что могли предложить маги – обучение, книги, расспросы. Хотя вчера красавчик ко мне заметно охладел. После ухода мага Огня мы едва сказали друг другу пару слов, а затем разошлись по спальням. Ни слащавых комплиментов, ни намекающих взглядов. То ли его оттолкнула моя невинность, то ли признание в симпатии другому. Возможно, я зря поддразнивала сурового хозяина, но его манера говорить не давала покоя. Хотелось то ли расшевелить его, то ли подначить.

Отчего-то я была уверена, что вреда он мне не причинит. Несмотря на все эти громкие слова о неконтролируемой магии, по факту ничего страшного пока не происходило, да и я не собиралась злить его до звёздочек в глазах. Опять же, я же не издевалась, а делала комплименты. Разве это что-то плохое? Да и говорила я вполне искренне, внешне Ирихан был вполне привлекательным мужчиной, так что никакой издёвки в моих словах не подразумевалось.

На завтрак приготовила сладкую кашу с финиками и поставила немного теста для пирогов. Вместо дрожжей использовала закваску из холодильной комнаты, судя по запаху, она вполне подходила для этих целей. Печь меня учила бабушка, и с раннего детства с выпечкой я дружила, хотя действовала больше по наитию, чем по книгам или записям. Оставив тесто подниматься, я вымыла руки и засела за книги прямо на кухне. Для начала принялась за фауну Минхатепа, стоило знать, какие опасности тут подстерегают.

В справочнике говорилось, что большинство животных имеет чутьё на магию и предпочитает с магически одарёнными людьми не связываться. Так что если не подходить к пальмовым кабанам, гуру́хам, то те не станут нападать. Они, кстати, выглядели устрашающе. С иллюстрации смотрел зверь, похожий на бородавочника, вот только нос, лоб и макушка у него представляли собой твёрдую роговую пластину. Гуру́х с разбега врезался в ствол пальмы или дерева, стрясая с верхушки финики или другие плоды. Автор советовал ни при каких обстоятельствах не позволять гуру́ху себя боднуть. Удар «бронированной» головы не каждая пальма была в состоянии выдержать, что уж говорить о человеке. Песчаные кабаны кочевали семьями от одного оазиса к другому и порой устраивали зрелищные бои с буни́рами.

Судя по рисунку, буни́ры больше походили на хищных страусов или казуаров. Отличались только большим острым клювом и когтистыми передними лапами. Крыльев у них не было, лишь оперённые «локти», а вот когти на верхних конечностях производили впечатление. Ровно до момента, пока я не дочитала до фахора́ков. Эти впечатление буквально причиняли, отделаться от него не представлялось возможным. Высоченные, в полтора-два человеческих роста, с поджарыми мускулистыми ногами и острючими когтями – фахора́ки были местными кораблями пустыни. В том смысле, что верблюдов тут не имелось, только вот эти всеядные падальщики с тонкими длинными лапами-крыльями, не способные летать, но умеющие неплохо прыгать. На них ездили верхом и перевозили товары. Фахораки умели запасать жир и воду в таких количествах, что без последствий для здоровья могли выдержать трёхнедельный переход через пустыню без воды и еды. Как и у буниров, их верхние конечности венчали длинные, загнутые чёрные когти. Такая вот птичка. Ударом ноги могла и гуруха свалить намертво. Мясо у неё на вкус отвратное, а вот крупные яйца употребляли в пищу, правда, считались они деликатесом – не так уж часто неслись самки, а птенцы ценились высоко. Диких фахораков в природе не осталось, их всех давно одомашнили люди.

Подобных хищных птичек в книжке нашлось немало. Вот только остальные были размерами поменьше и умели летать, так что больше напоминали привычных грифов, стервятников, воронов и сов, хоть и с некоторыми отличиями.

Из млекопитающих выделялись паки, дикие барханные коты с идеальной маскировочной расцветкой и большими, как у фенека, ушами. Они вырастали на ладонь выше колена, но считались свирепыми хищниками и могли завалить животное впятеро крупнее себя. На людей тоже не брезговали нападать, как и на домашний скот. Я долго рассматривала иллюстрации – отчего-то паки художнику удались лучше всего, они на картинках выглядели почти живыми. Автор описал разных хищников – поменьше – и вивров, а в остальном млекопитающие тут водились травоядные, большинство предпочитало селиться на благодатных побережьях, и только паки и буниры забредали вглубь пустыни в поисках гурухов.

Что касается рептилий, то их было великое множество: от лахи́ров, вараноподобных сухопутных гигантов, поджидающих жертв из засады, до ядовитых эф, самых опасных, так как противоядия от их укусов не существовало. Или гишин, которые считались прекрасными домашними питомцами и охранниками. Этот тезис автор наглядно проиллюстрировал младенцем, мирно спящим в люльке в компании двух здоровенных змеюк. Считалось, что гишины очень умны, прекрасно понимают речь и никогда не нападают на хозяев. Даже если на них случайно наступить. Однако эти змеи имеют обидчивый нрав, поэтому в случае плохого обращения из дома уползают. Вот такой индикатор здоровой психологической обстановки в семье.

Я оторвалась от книги и поискала глазами Ньоку. Извиниться, что ли? Если уж быть откровенной, то в кулинарном справочнике рецептов рагу из мяса гишин было не так уж и много, они стыдливо притулились в самом конце, и не попали даже в оглавление, так что зря я грозила своей новой подружке кулинарными карами. Ньока, кстати, оказалась довольно молодой самочкой. Зрелые особи вырастали гораздо крупнее. Яд у гишин парализующий, но при желании змея могла и убить. Известны случаи, когда укусы домашних гишин использовали в качестве анестезии или для временного обездвиживания членов семьи. Что же до непрошенных гостей, то домушничество в Минхатепе по описанным выше причинам было не распространено. Гишина поступала с непрошенным гостем на своё усмотрение, чаще всего парализуя его до возвращения или пробуждения хозяев.