Дерзкая. Трилогия (СИ) - Шитова Наталия

— Ты понимаешь, что нас всех подставил? Мы вышли из этой игры давным-давно. Наконец-то все ваши враждующие кланы поняли, что нас не надо опасаться, что аналоги не конкуренты им по закону. И что мы ещё и не заговорщики. И тут ты своим изобретательным умом вставляешь нас в очередь за властью! А в этой очереди на самом деле никого нет, кроме твоего сына! Ты просто хочешь, чтобы твои враги сначала потратили время, выбивая нас, прежде чем доберутся до твоего Ларса! Замечательно! Хорошая идея, иерарх. Вдвойне поздравляю.

— Вот, значит, как… — Тарон закусил губы. — Думаешь, я вас использую?

— А как это по-твоему выглядит?

Он отрешённо покачал головой:

— Рэста, тебе ли меня не знать… Ну как же ты можешь?

— Меня зовут Екатерина! И раз уж ты так долго готовил закон об аналогах, должен понимать разницу между мной и Рэстой. Она сгорела вместо тебя, но вытолкнула из ангара тебя всё-таки я. Её руками, но я. Рэсты нет на свете давным-давно. Не надо её вмешивать.

— Хорошо, не буду спорить, — он посуровел ещё больше, но держал себя в руках. — Надеюсь, ты поменяешь своё мнение. Хорошо подумаешь и поменяешь.

— Вряд ли, Тарон. То, что ты сделал, это нечестно! Попробуй тоже хорошо это обдумать. Хотя… толку-то теперь.

Тарон решительно пошёл прочь из кухни.

На пороге он обернулся и на удивление спокойно сказал:

— Вы, аналоги, не конкуренты. Не инструмент и не разменная монета. Вы — моя опора. Моя семья. Если мы не выпустим из рук то, что успели создать, всё будет хорошо. Если проиграем — в Первом мире снова начнётся безумие на тему былого величия. Только теперь у них будут двери. Ты же должна понимать, к чему это приведёт.

— Я больше в этом не участвую, Тарон! Вообще. Никак.

Он стиснул зубы, потом попытался улыбнуться:

— Ну, тогда прощай, сестра. Береги себя.

Он тяжело прошагал по холлу первого этажа, хлопнула входная дверь, и всё стихло.

Я почувствовала знакомое желание что-нибудь разбить.

Опора… Семья… Какие правильные слова.

Тарон назвал меня сестрой, но никакая я ему не сестра. Ничего общего в ДНК, как ни копайся. Мы родились в разных мирах. Он — от рождения совершенный, его душа едина, память и сознание принадлежали и принадлежат только ему. От рождения мозг совершенного владеет множеством небесполезных способностей. Конечно, сила и направление этих способностей очень индивидуальна — ведь все люди разные. Но способность к ментальному контакту, даже сквозь миры и измерения — этим каждый совершенный владеет обязательно. С чем-то большим может и не повезти. Но многие совершенные могут на расстоянии подслушивать, подглядывать, навевать окружающим реальные или мнимые сны и воспоминания, или наоборот, блокировать их. А самые уникальные способны чувствовать проходы между мирами, проходить через них и открывать эти двери для остальных.

Когда совершенный умирает, не останется никого, кто будет помнить то же самое, что помнил и чувствовал он, кто будет считать его душу частью своей. Матрица памяти будет стёрта, душа будет передоверена другой личности, у которой будет свой путь и своя судьба.

Совершенных мало. Да, есть целые миры, населённые совершенными. Но подавляющее большинство миров — миры несовершенных. Обычно бывает, что при рождении человеку достаётся часть души, разделённой на части. И этих частей может быть много, и они неравны. И те, кто носят в себе частички одной души и есть аналоги друг для друга, хотя не знают об этом. После смерти одного из аналогов его личность достаётся кому-то из ещё живущих, и так воссоединение происходит до того момента, когда остаётся один, и этот последний аналог становится совершенным. Он помнит всё, что впитала его душа, всё что хранит коллективная память тех двоих, троих… или, может быть, даже десятков. Он несёт в себе до самой своей смерти всё счастье, которое испытали его аналоги, и это счастье даёт ему крылья. До конца дней оставшегося мучают боль и горе, которые пришлось пережить не только самому, но и всем остальным. А ещё последний берёт на себя все грехи и ошибки, которые совершили его аналоги, и это часто ломает его об колено. С хрустом. В щепки.

У Тарона была родная сестра Рэста. Я — её аналог. Всё-таки плохое слово, негодное. Неточное. Но когда-то его стали использовать все, кто в теме, оно прижилось. Моя душа, поделённая при рождении между тремя девочками — всего тремя, это большая редкость — воссоединилась в Рэсте, была разделена опять и вновь собрана воедино, на этот раз уже в моём теле. Это было против правил. Это стало жизнью после смерти. А гоняя свою душу по телам туда-обратно, я натворила такого, что больше не чувствовала себя живой.

Тарон продолжал видеть во мне Рэсту. Видимо, разубедить его будет невозможно. Но и ему никогда не убедить меня в том, что его план спасения династии такой замечательный.

Чёрт его знает, может, действительно, всё, что Тарон хотел — это сберечь хрупкое равновесие своего мира. Подстраховаться. В случае своей безвременной кончины потянуть время, передав власть надёжным временщикам. Подождать пока сын Ларс возмужает и наберётся опыта, ведь пока ему всего шестнадцать. Ну а что, разве не разумно? Да и наплевать, что кому-то это кажется циничной подставой. Каждый бережёт свой мир, как может.

Но даже если и так. Даже если. Ладно, Юру так просто с толку не собьёшь. Да и на меня где сядешь, там и слезешь, если я, конечно, добровольно не впрягусь. А я больше не впрягусь.

Но кто-нибудь подумал о моём сыне? О том, что теперь благодаря дурацкому новому закону Первого мира мой Лерка тоже в очереди. Он не наследный принц, обыкновенный парень, не без тараканов и весь такой себе на уме, и он несовершенный. Он не умеет общаться без слов и считывать чужие эмоции, как свои. Он не заметит начала ментальной атаки, и это значит, что он практически беззащитен перед более-менее сильным сканером. Да, в отличие от меня он проводит времени в других реальностях больше, чем в своей родной. Но одно дело быть вечным туристом, и совсем другое влезть в чужую смертельную драку, где к тому же кулаки и пули ничего не решают.

Я полезла в карман за телефоном. Нашла номер сына, нажала вызов. Так и есть, абонент недоступен. Переадресация на автоответчик.

— «Привет! Если вы это слышите, значит, я отошёл в мир иной. Это, может быть, надолго. Не теряйте надежды, увидимся!»

Замечательный текст. Отошёл он в мир иной… И главное ведь, что чистую правду говорит, не придерёшься. Может я и оценила бы остряка. Но не теперь, когда голос повзрослевшего сына стал точь-в-точь похожим на голос его отца. Который был для меня всем, и которого я застрелила своими руками.

Юра старел неумолимо, но медленно и как-то на удивление красиво. Не обрюзг, не растолстел, был по-прежнему энергичен, скор на язык и быстр на расправу. Только подолгу отдыхал после ходьбы и снова обзавёлся тростью: изувеченный позвоночник с возрастом снова дал о себе знать.

И я думала, что этой тростью он меня и поколотит, когда он влетел в холл и рявкнул:

— Как тебе только в голову взбрело сделать такую глупость?!

— Какую?

— Наговорить Тарону всё это!

— Так ли уж глупость? — усмехнулась я и ещё плотнее завернулась в большом кресле в плед. — Что думаю, то и сказала. Попробуешь мне запретить?

Юра подошёл к моему креслу, швырнул свою палку на диван рядом.

— Думать ты можешь, что угодно, но не стоит озвучивать все мысли, которые приходят тебе в голову! Ты не знаешь ничего, не представляешь, с чем ему сейчас приходится иметь дело…

— Веришь, нет: и знать не хочу. Иди к чёрту!

— Катя, он ведь не чужой тебе! И не забыл, что ты сделала для него!

И я не забыла, как закрыла Тарона от взрывной волны и пламени. В другой реальности. В другом теле. В одной из других жизней.

Брат наклонился ко мне, и гнев в его глазах за пару секунд сменился тревогой:

— Эй, ты что это? Катюша?

Я отвернулась, подтянула колени и спрятала лицо в складках пледа. Не было сил спорить. Не было желания думать. Не хотелось никого видеть.