Дерзкая. Трилогия (СИ) - Шитова Наталия

Брат втиснулся на краешек кресла и принялся выцарапывать меня наружу.

— Ну-ка, ну-ка. Это мне знакомо и это мне не нравится… Смотри на меня! Катя, ты слышишь?! — он почти кричал и настойчиво разворачивал меня к себе. — Смотри на меня! Не вниз! На меня!

— Эй, вы что там? — послышался издалека голос Олега.

— Сюда, Олег, быстро!

Вторая пара сильных рук взялась за меня с другой стороны. Эти руки бесцеремонно растрепали плед, вцепились в мои волосы на макушке. Олег пытался добиться, чтобы я на него посмотрела.

— Может, скорую? — с тревогой спросил Юра.

— Не надо, ещё хуже сделают. Сейчас это пройдёт. Неглубоко провалилась… Она умница, она справится, — ответил Олег, но я слышала, как дрогнул его голос. — Зачем ты на неё орал? Спятил что ли?

Юра не ответил.

Как я не уследила за собой? Вроде сто раз пройдено. Научилась как будто. Но иногда это сильнее меня. Словно непреодолимая преграда падает вдруг на пути, и остаётся только одна дорога — назад, внутрь себя. А там только вязкая темнота и мёртвая тишина. Выбраться можно, но только, если действительно хочешь. Если не хочешь — тебя просто больше не станет.

Я заставила себя открыть глаза. Олег поддерживал меня, не давая свернуться калачиком, и напряжённо смотрел мне в лицо.

— Я с вами, ребята. С вами… — пробормотала я. — Всё нормально.

— Нормально? — уточнил Юра.

— Ну, хреново, конечно, чего там… Но я здесь, не бойтесь, — я протянула руку и коснулась щеки Олега. Он схватил мою ладонь:

— Руки какие холодные…

Меня действительно колотил озноб.

— Юра, быстро чаю! — скомандовал Олег. — Горячего и послаще!

Через пару минут они пересадили меня на диван и дали в руки обжигающую кружку. Я отогревала руки и отхлёбывала ужасно горячий сахарный сироп. Гадость, но выпить надо было до конца, без капризов. Ребята молча сидели рядом, контролировали. Им не впервой, плавали, знают, как с этим иметь дело.

Я пыталась избавить их от хлопот, а себя от лишних навязчивых воспоминаний. Когда Юра купил себе этот дом в Комарово, я попробовала остаться в нашей старой квартире вдвоём с сыном. Некоторое время всё шло так, как я хотела. Я выставила непробиваемые барьеры, и ни один контактёр больше не мог до меня достучаться. Я отказалась покидать нашу реальность и научилась не обращать внимание на зов новых дверей. Я научилась плакать. Правильно плакать тоже надо уметь… Но вот однажды прошлое коварно вползло в мой сон и так придавило, что Лерка, собиравшийся утром в школу, не смог меня разбудить. Можно только догадываться, что они втроём пережили за те два месяца, пока я лежала в коме. После этого случая мне пришлось переехать в дом брата. Какая, в сущности, разница? От себя всё равно не убежишь, но старичкам спокойнее. Хотя я никогда не думала о них, как о старичках, но дело к тому шло, куда ж деваться.

Когда сироп был, наконец, выпит, Олег пошёл относить чашку на кухню. Мы с Юрой остались вдвоём.

— Какой я идиот, куда смотрел, о чём думал… — тихо сказал он и осторожно притянул меня к себе.

— Ты-то тут причём, вот ещё выдумал, — отмахнулась я. — Просто время пришло, накопилось… Всё в порядке, ты не виноват.

Не рассказывать же ему о том, что последней каплей был автоответчик сына, который я раз десять прослушала на автомате. Сколько уже раз я удивлялась, какой ерунды иногда достаточно, чтобы провалиться.

Вернулся Олег и снова присел передо мной.

— Ну вот, хоть на человека похожа стала, — одобрительно кивнул он. — Иди, Юра, отдыхай. Я с ней побуду.

Брат ушёл. Олег сел на его место рядом со мной.

Некоторое время он просто молча сидел, опираясь локтями о колени и бессильно свесив руки. Когда я видела его таким, мне всегда становилось не по себе, потому что в этих минутах рассеянного отчаяния виновата была всегда я одна.

В молодости Олег был весёлым и неугомонным авантюристом, поджарым и ловким, как обезьяна. Сейчас это был всё тот же высокий, крепкий и невероятно сильный мужчина, но с годами он стал осторожным и немного медлительным. Уже не было лохматых медных прядей, теперь он коротко стригся, не стесняясь высоких залысин, которые постепенно делали его лоб всё мощнее. В последние годы Олег немного прибавил в весе, и казалось, что он никак не может привыкнуть к тому, что его тело уже не так слушается его, как он на то рассчитывает.

Только зелёные глаза оставались такими же внимательными, и в них можно было прочесть всё. В отличие от Юрки, который, в общем-то, всегда был холоден и скрытен, и из всех эмоций охотнее всего выпускал наружу гнев и раздражение, Олег принимал всё близко к сердцу и был весь на поверхности.

Посидев немного в оцепенении, Олег встрепенулся.

— Лерке звонила? — уточнил он.

— Когда?

— Ну, сегодня, вчера?

— Зачем?

— Да ни зачем! — вяло разозлился Олег. — Просто интересно, когда он осчастливит нас своим присутствием.

— Придёт, когда захочет. Ты же знаешь его.

Олег взял меня за руку.

— Ледяная… Всё ещё холодно?

— Есть немного. И голова болит. Я пойду лягу.

Олег отрицательно покачал головой:

— Нет, нельзя.

Он сбросил туфли, забрался на диван, потянул с кресла мой плед и приказал:

— Иди сюда.

Я послушно забралась к нему под плед и прижалась спиной к его груди. Олег обхватил меня покрепче.

— Ничего себе, как тебя трясёт. Так и у меня зубы стучать начнут, — невесело усмехнулся он. — Ну, ничего, сейчас согреешься. Только не спи. Говори со мной.

— Хорошо, попробую.

— Тебе в суд завтра, ты помнишь?

— Помню.

— Сможешь? А то давай, возьмём тебе больничный. Если им так нужны наши показания, заседание перенесут.

— Не надо ничего переносить. Утром я буду в порядке. В первый раз что ли?

— И вряд ли в последний, — горько выдохнул он. — Ох, Катя…

Я промолчала.

— Ты слишком много тратишь сил на блоки. На контроль за своим состоянием ничего не остаётся…

— Да что ты говоришь, кэп?!

— А ты не ёрничай. Я же сразу всё понял. Тарон тебя завёл, потом ты услышала Леркин автоответчик и поплыла. Ну, ладно, я понимаю, почему ты не выходишь в реальности. Честно говоря, мне самому эта развлекуха ещё с тех давних пор осточертела, хожу только с Юркой за компанию. Но почему не позволить обыкновенный простой контакт?

— Потому что, — буркнула я. — Потому что позволишь простой контакт, и тут же найдётся кто-то, кто тебя прочтёт. И повадится читать, когда вздумается. Я не хочу, чтобы меня читали. Ни посторонние, ни даже вы с Юркой. И сама не хочу лезть ни в чью душу. Я не хочу обнаружить там всякие сюрпризы. Я не хочу, чтобы меня морочили. Ну, какие тебе ещё причины назвать?!

— Да знаю я все твои причины, — вздохнул Олег. — А ты знаешь, какой мой самый страшный кошмар? Что ты провалишься вот так, а нас рядом не будет. И мы из-за твоих блоков узнаем всё слишком поздно.

— Даже если вдруг… Это будет ненадолго.

— Да-да, на пару месяцев. Или лет… — ледяным голосом проговорил Олег.

Впервые я выключила себя почти на два года, и возвращаться тогда не собиралась. И я до сих пор была почти уверена, что вернулась не сама, что меня из той ямы выдернули.

— Сейчас всё по-другому, — сказала я.

— Да. По-другому, — согласился Олег. — Сейчас с тобой иногда удаётся договориться.

— Ну… — сказать мне было нечего. — Прости меня, пожалуйста.

Его губы прижались к моему затылку. И я почувствовала, как отступает озноб и успокаивается голова.

— Как ты себя чувствуешь? — тихо спросил Олег.

— Лучше. Правда. Можно, я всё-таки усну?

— Хорошо, попробуем, — согласился он со вздохом и осторожно вылез, стараясь не сильно меня беспокоить. — Тут лежи. Я покручусь по дому и присмотрю за тобой.

Он погасил торшер в углу и вышел в коридор. Мой верный друг, заботливый, терпеливый и надёжный. Столько раз он помогал, отводил беду, поддерживал или просто был рядом. А я не чувствовала к нему ничего, кроме благодарности. Он это знал и смирился.