Дерзкая. Трилогия (СИ) - Шитова Наталия

Он ничего не ответил.

— И ты знал, что он всех дурит, прикидываясь несовершенным?

Май грустно улыбнулся:

— Знал, конечно. Я, правда, советовал ему всё рассказать семье, но этот парень удивительно упрям. Так что пришлось хранить очередной чужой секрет. Я привык, это часть работы.

— И ты никогда эти секреты не выдаёшь?

— Только если от этого зависит чья-то жизнь… Э-э-э, а ты куда, позволь спросить?

Я как раз повернула на лесную тропинку, уводящую вправо, к двери.

— Как куда? Обратно, в иерархию. Тем же путём, что мы пришли.

— Есть путь намного короче, — Май махнул рукой. — Иди за мной, только под ноги смотри. Тут ямы, коряги и вообще полоса препятствий.

Он решительно свернул налево и пошагал по лесу без всякой дороги, легко прыгая через поваленные стволы и канавы. Я старалась не отстать, но уже через десять минут я прочувствовала, чем отличается тётка чуть за сорок от двадцатилетней девчонки. Спасибо ещё, что моё тело было моложе меня самой. Если бы оно когда-то не пролежало в рассекающем кольце пять лет без старения, дела были бы ещё плачевнее.

Наконец, Май остановился около поломанного хвойного дерева. Кругом валялись сухие и свежие ветки лапника.

— Устала? — он окинул меня беглым взглядом. — Извини, не рассчитал. Больше спешить не буду.

— Да уж, имей снисхождения к старушке, — согласилась я, с трудом восстанавливая дыхание. — Я куда старше, чем выгляжу… И зачем ты меня завёл в эту глухомань?

Май поднял с земли пару веток, и я увидела дыру в земле, с полметра в диаметре. Я заглянула в неё: бездонная чернота.

— Это дверь?

— Не совсем. Дверь так оставлять нельзя, запросто непрошенные гости могут провалиться, куда не следует. А мембрану можно оставить и так. Без способностей задверца эта дыра — просто дыра, в которой можно разве что ногу сломать.

— Я не пройду через эту мембрану.

— Почему?

— Потому что не смогу. Мне кажется, ты давно должен был понять, что у меня нет силы сканера.

— Ясно, — коротко бросил Май и снова накрыл дыру веткой лапника. — Хорошо, сейчас отдохнём, и я составлю другой маршрут.

Мы сели на лапник.

— Сила сканера с тобой и никуда не девалась. У тебя стоят сильные блоки. Я давно это понял, — сказал Май. — Просто я думал, что ты их снимешь, если понадобится. Тут и нужно-то три минуты на всё. Проскочили — и ставь обратно.

— Извини, что ломаю твои планы, но это не каприз. Мне их просто не снять.

— Как это? Почему? — похоже было, что он мне не поверил.

— Понятия не имею. Приросли, видимо, — попробовала я пошутить. — За столько-то лет.

Май же мрачнел на глазах.

— Как это получилось?

— Какая тебе разница?

— От того, как это получилось, зависит, как это исправить.

— Я не буду об этом говорить. Мне нужно было затереть как можно больше. Мне так было удобнее. Не хотела, чтобы меня использовали.

— Как-то с трудом себе это представляю.

— Что именно?

— Что кто-то тебя использовал и не пожалел об этом.

— Кое у кого получалось.

Май усмехнулся и промолчал.

— А ты всю жизнь исполняешь чужие приказы?

— Ну… Почти что всю. Да.

— И не жмёт?

— Что должно жать? — буркнул он.

— Мундир.

— Я, как видишь, работаю под прикрытием. В цивильном.

— Простаком не прикидывайся.

Он опять усмехнулся, потом коротко вздохнул и даже глянул в мою сторону:

— Я не прикидываюсь. Я и правда предпочитаю попроще. Есть дело и есть лидер, чьи приказы исполнять — честь, а не повинность. Вот это по мне.

— А если не ту сторону выберешь?

— Будет больно.

— А сейчас ты в своей стороне уверен?

— Абсолютно, — отрезал он.

— А за личный интерес жить не пробовал?

— Пробовал. Кто живёт за личный интерес, того и используют все, кому не лень. А он понимает это слишком поздно. Если вообще успевает понять.

На этот раз промолчала я.

— А у кого своего интереса нет, тот вообще не живёт, даже если дышит, — тихо сказал Май. Потом взглянул на меня в упор. — Если бы ты сейчас смогла снять блоки, ты бы сделала это?

— Конечно.

— Почему? Что изменилось? Больше не боишься, что кто-то тебя использует?

— Мне сейчас всё равно. Мой сын сегодня рисковал жизнью и мог погибнуть. А я ничем не могла ему помочь. В таком состоянии я слепа, глуха и чувствую себя в ловушке.

— Если хочешь, я тебе помогу, — заявил Май. — Я сниму твои блоки.

— Ты же задверный бродяга, а не что-то там ещё другое. Твои слова.

Май опустил голову, помолчал, потом снова взглянул в упор. И второй раз от этого взгляда мне стало неуютно.

— Я тогда говорил о том, чем занимаюсь. А сейчас речь о том, что я умею.

Я молчала.

— Ты не можешь полностью мне доверять, да?

— Не могу. Я приняла условие, что Тарон не напрасно верил тебе и что к происходящему ты не причастен. Но это условие. Я допускаю, что оно может измениться.

— А как насчёт рискнуть? Ради священного личного интереса?

— Хорошо. Давай рисковать.

Он стал непроницаемо серьёзным.

— Это действительно риск. Не слишком ли легко ты соглашаешься?

— Я знаю. Но мне уже некогда осторожничать, — ответила я. — Только учти: если переоценишь свои силы, уйдём оба в астрал и станем овощами.

— У меня есть опыт и пара трюков в запасе.

— Тогда вперёд. Мне действительно нужны назад мои способности. Они хоть и весьма средние, но мне хватит.

Май глубоко вздохнул и скомандовал:

— Садимся спина к спине.

Когда я осторожно оперлась на него, Май продолжил:

— Руками упрись в землю, чуть сзади, и чтобы удобно было.

Я сделала, как было велено, и его сухие холодные руки прижали мои ладони к земле.

— Не напрягайся, расслабься, как на диване. Будет неприятно, плохо, больно. Попробуй с этим не бороться.

— Как это?

— Не сопротивляться. Принять.

— А если не получится?

— А тогда тебе будет не до моих инструкций. Но в любом случае я постараюсь с этим справиться. Ладно, всё. Дыши глубоко и слушай меня.

Я слушала. Сначала всё было глухо. Потом начались приливы тошноты, назойливые и частые. Честно говоря, если бы я не знала, что это Май пытается пробиться, я бы посчитала, что накануне чем-то отравилась в столовке. Первый настоящий удар, которому удалось подвинуть блок, я почувствовала нескоро. Но это было очень больно. Сердце прыгнуло куда-то в горло, а потом провалилось в живот и запуталось в кишках. Я непроизвольно рванулась, но Май держал руки так крепко, что я сразу откинулась назад.

Сердце стало медленно подниматься наверх и, наконец, встало на место. Зато в груди появилось ощущение плотного вяжущего комка. Словно я только что проглотила огромный кусок незрелой хурмы. Вяжущая волна расползалась во все стороны, парализуя лёгкие. В глазах стало темнеть. Голова ещё соображала, но ни шевельнуться, ни вздохнуть, ни выплюнуть душащий меня комок было уже невозможно.

— Не сопротивляйся! — я едва различила голос Мая. Волна от несуществующей хурмы уже заложила уши. Я сваливалась в обморок.

«Не сопротивляйся!.. Слушай меня! И дыши, пожалуйста!.. Иди за голосом!.. Иди за мной!..»

Да, опыт у него точно был. Поняв, что убивает меня, он дал мне передышку. Перестал рваться внутрь, а позвал к себе. Там, куда привёл меня его голос, было чисто подметено. Стерильно, светло, голо. Идеально и никак. Там было много чего, не было только живой души. Контуры невнятных образов, черно-белые символы и тени…

А потом он стал вытеснять меня назад и снова стал рваться сквозь трещины в моих блоках. В том месте, где зародилась вяжущая волна, что-то порвалось, и дыра стала стремительно расти, очищая пространство от вязкой мути. Я почувствовала, что хочу провалиться в эту дыру и больше не подниматься туда, где мутно и больно.

«Не смей тонуть! Пожалуйста, дыши! Держись и дыши!»

Я услышала свой кашель, как чужой. Откинувшись на крепкую спину Мая, я пыталась глотнуть воздух. Внезапно моя опора пропала, но меня тут же подхватили сильные руки, опустили на землю и повернули на бок. Я билась в каком-то припадочном болезненном кашле, от которого перед невидящими глазами плясали сполохи. А Май сидел рядом и придерживал меня. И руки его были уже горячими и влажными.