Дерзкая. Трилогия (СИ) - Шитова Наталия

В лесу стремительно темнело. Конечно, заблудиться я тут никак не могла. Справа над лесом поднималась подсветка: там располагалось небольшое поместье Вебстеров. Широкая лесная тропа вела из поместья к морю. Этой тропой мы с Валеркой ходили от двери на остров до поместья. И дверь была… да, вот именно там. На той стороне тропы.

Я перебежала на другую сторону, подошла поближе к сплетению трёх кривых старых сосен.

Дверь была разрушена. Сам Валерка не мог этого сделать. Это сделал кто-то другой и намного позже. Я чувствовала проход, но он словно тиной затянулся. Тоже мембрана, только покалеченная.

Как только что сказал Май, через мембрану лучше проходить, когда знаешь, что встретишь на той стороне.

На той стороне — небольшой тропический остров. Невысокие и пологие горы на севере, джунгли на склонах и в центре на равнине, огромный пляж вокруг с горячим платиновым песком и океанским прибоем. На той стороне дверь выходила в тропический лес, туда, где лианы и вековые деревья. И яркие крикливые птицы, которые даже по ночам мешали мне спать.

Я немного помедлила, пытаясь определить высоту мембраны, не снесёт ли мне голову, если я двинусь в полный рост. На всякий случай я пригнулась и шагнула.

В лицо брызнули холодные струи. На тропическом острове шёл ночной ледяной дождь.

Я постояла в темноте, глядя на едва просвечивающий сквозь поредевшие джунгли океан, и пошла к пляжу.

Нашего домика не было. На его месте остался кусок сгнившего бруса и несколько почерневших досок. Остальное за двадцать лет, видимо, унесло штормами. Пляж был забросан водорослями, расколотыми раковинами и сучьями. Было холодно, ветрено и темно.

Разве бывает в тропиках ледяной ветер и холодный океан? Что-то с этим миром было не так. Да и реальный ли он? Может быть, наш остров был наваждением? Валерке вполне по силам был любой морок. А что, если то время, что как мне казалось мы провели на острове, мы пролежали в очередном безликом блоке, греясь не на солнце, а у радиатора отопления… От этих дурацких мыслей стало совсем тошно и захотелось вернуться в тепло, закутаться во что-то мягкое, заплакать и обо всём забыть. А забыть можно было одним единственным способом — провалиться, выпасть из всех реальностей сразу. Да, кому-то рядом будет от этого плохо, но для меня всё пройдёт, всё растворится, затянется, и заживёт. Заживёт намертво.

Если на этой мысли сосредоточиться, то с острова я не вернусь. Может быть, это и к лучшему. Может быть, Май снял мои блоки только для того, чтобы я смогла пройти сюда и остаться здесь. А почему нет?..

А потому нет, что я обещала. Я обещала, что буду цепляться за остатки рассудка, даже если в этом нет никакого смысла.

А вернуть себя к реальности я могла только холодом. Холод — это моя суть. Даже от моего контакта людям холодно.

Я пошла к самой воде. Океан — единственное, что оказалось вполне реальным. Он волновался, и невысокие, но бойкие волны с шипением накатывали на песок. Дождь сверху, брызги снизу — скоро на мне уже не было сухой нитки.

Я зашла по щиколотку в воду и побрела вдоль берега.

Мне нужно было вернуться. Значит, чем холоднее, тем лучше.

Я села на песке, потом легла на бок и свернулась в позе эмбриона. Волны накатывали, накрывали меня с головой и отступали обратно, давая вздохнуть. Так можно было лежать, пока выдерживает сердце. А я рассчитывала, что оно выдержит ровно столько, чтобы желание стереть себя прошло.

Сердце у меня оказалось слишком выносливым, а желание сдохнуть слишком упорным. Я дождалась точки невозврата: замёрзла так, что вместо холода начала чувствовать приятное тепло, разливающееся по телу.

Глава 5

Я открыла глаза и уставилась на светло-оливковый потолок.

В голове кружила пустота, а руки-ноги налились, как гири, и не шевельнуться. Комната была небольшая и похожа, скорее, на тюремную камеру или келью. Дверь напротив окна и ещё одна дверь в боковой стене. Низкая койка, пластиковые стулья и унылый узкий стол у стены.

На одном из стульев сидел Олег и читал что-то в планшете.

— Где это мы?

Олег глянул поверх планшета:

— Не узнаёшь?

— Нет. А должна?

— А меня хоть узнаёшь?

— Да.

— Уже хорошо, — он отложил планшет на стол, встал, пересел на край постели и положил ладонь мне на лоб. — Не, не хорошо. Плохо. Сейчас аспирин найду.

Он поднялся и вышел в одну из двух дверей.

Я села на постели и спустила ноги с кровати. На стуле рядом с кроватью висели чистый сухой мундир и рубашка.

Голова по-прежнему кружилась, и я с трудом попала ногами в штанины, а руками в рукава. Размер был не мой, но брюки вроде бы не спадали, а рубашка, хоть и огромная, но на плечах держалась. Обуви нигде не было, пришлось идти босиком.

Я открыла боковую дверь. Тамбур, гардеробная, ванная… Действительно, знакомая планировка. Только обстановка когда-то была не такая суровая, а более домашняя и комфортная, в чём-то даже вполне роскошная. Теперь я поняла, где нахожусь. Это был один из гостевых блоков в лесном поместье. В том самом, где меня, Рэсту, держал взаперти Виллен, и откуда я рванула прямиком в Дерзкий мир к ребятам. Позже юный иерарх Тарон предоставил этот дом в полное распоряжение Юрия. Здесь мы все провели несколько тревожных недель, в надежде, что медикам Первого мира, вооружённым знаниями со всех реальностей, удастся спасти моего брата от смертельной болезни. Но так уж вышло, что они не справились. А спасла Юрку я, заплатив за его жизнь смертью самого дорогого мне человека.

Тот ли это блок, где Валерка, получив семь пуль в грудь, умер на полу гардеробной? Поди догадайся, эти блоки все одинаковые.

— Катя?! — Олег появился на пороге со стаканом в руке.

Я закрыла дверь гардеробной, молча взяла у него стакан и выпила лекарство.

— В следующий раз, когда соберёшься самоубиться, ты иди уж сразу ко мне, — мрачно заявил Олег. — Я всегда рад помочь, отыщу для тебя способ простой и эффективный. Поверь, утопиться на ледяном мелководье — это не самая простая задача.

— Что ты мелешь? — разозлилась я. — Иди к чёрту со своим сарказмом! Я не собиралась «самоубиваться».

— А что ты собиралась делать?

— Помёрзнуть немного, чтобы голова на место встала.

— Правда? А Лерке показалось иначе.

— А он тут причём?

— Это он тебя нашёл и приволок сюда, — укоризненно сказал Олег. — Без сознания и холодную как ледышка.

— Где он?

Олег кивнул на стену:

— В соседнем блоке.

Я пошла к двери.

— Не ходи! — сурово осадил меня Олег. — Он там сидит ревёт, и зрители ему не нужны.

Я взглянула Олегу в глаза, потом потянулась глубже и чуть не задохнулась от его бессильного отчаяния.

— Ох, Олежка! — я схватилась за голову, пытаясь как-то заслониться от этого. Олег сразу всё понял и мгновенно закрылся.

— Да неужели? — недоверчиво усмехнулся он. — Какое счастье. Не надо больше подыскивать слова, чтобы цензурно сказать всё, что я о тебе думаю. Достаточно немного выплеснуть отсюда! — он отвесил себе лёгкий щелбан в висок.

Он сел на свой стул, взял обратно планшет и резко отвернулся к столу.

— Не надо так… — я подошла сзади, обняла его за шею и попыталась взглянуть в лицо. Ну что можно было сказать? Только всё ту же глупость. — Олежка, всё будет хорошо!

— А мне уже всё равно, как будет, — вздохнул он. — Понимаешь, я очень устал. Так устал, что мне уже практически всё равно.

— Олег, я правду говорю. У меня ничего дурного в мыслях не было.

— А что, прости, хорошего было у тебя в мыслях, когда тебя туда понесло? Двадцать лет шарахалась от всего этого, и вдруг на тебе… — Олег отбросил планшет, расцепил мои руки и отвёл от себя. — А когда на тебя вода ледяная накатывала, что у тебя было в мыслях такого хорошего? Нирваны дожидалась? И как, дождалась?

Я промолчала. А с чем тут было спорить? Всё правильно, прямо про меня и в самую точку. Я всегда подозревала, что Олег знает меня куда лучше, чем я сама себя знаю.