Дерзкая. Трилогия (СИ) - Шитова Наталия

— Ладно, — Олег безнадёжно отмахнулся и устало потёр лоб. — Мне с тобой никогда было не справиться. Каждый день жду нового удара бутылкой по голове. И что интересно, он время от времени меня настигает. Видимо, это мой крест. Так что впустую тебя увещевать. Делай, что хочешь.

Он встал и решительно пошёл из комнаты. На пороге, не оборачиваясь, буркнул:

— Только не вздумай ещё и сына изводить. Ему и так трудно.

— Послушай… Это не тот блок? Не тот самый?

Олег резко обернулся, посмотрел на меня пристально.

— Конечно, нет. Я, по-твоему, мог тебя туда поместить? — он быстро вернулся обратно ко мне, поспешно обнял и с тяжёлым вздохом добавил. — Конечно же, нет. Мы в противоположном крыле. А там вообще давным-давно перепланировку сделали.

Он был выше меня на голову. Прижал так, что было не пошевелиться. Уткнувшись макушкой ему в шею, я чувствовала, как он судорожно глотает, справляясь с растрёпанными нервами.

— Извини, что накинулся. Сложная была ночь. Да и денёк вот что-то не задался…

— Не сердись, Олег, пожалуйста. Эта пустота всегда не вовремя и всегда помимо воли. Да, я была неосторожна, прошляпила звоночек. Но я не хотела этого. И не хочу. Не сердись на меня.

— Я не сержусь. Я очень испугался.

— И не бойся. Я обязательно справлюсь.

— Ты могла погибнуть.

— В следующий раз я справлюсь.

Он вдохнул и со стоном сквозь зубы выдохнул. Перспектива следующего раза его явно не порадовала. Но разве он поверил бы, если бы я бодро заверила его, что больше никогда-никогда?

— Иди, Олежка, тебе поспать надо. Ты совсем вымотался.

— Хорошо. Понадоблюсь — зови. Я здесь рядом буду, за стенкой.

Он легонько потёрся щекой о мою макушку и отпустил меня.

Когда за ним закрылась дверь, я вернулась к кровати и села. Босые ноги застыли на холодном полу, и меня снова стало знобить. Дышать было тяжело, будто что-то мешало.

— Я кому сказала, Май: не сметь меня читать!!! — выкрикнула я в пустоту. И удушье мгновенно исчезло.

Вот же мерзавец бесцеремонный…

В комнату ворвался Лерка. В руке он держал чужие женские кроссовки.

— Мам, ты на кого орёшь?

— Так, ерунда.

— Твои башмаки размокли и развалились. Пока походи в этом, — он бросил кроссовки рядом с кроватью и подсел ко мне. — Мам, пожалуйста… Никогда так больше не делай!

— Не буду. Я обещаю.

Легко из меня вылетали подобные обещания. Поэтому Лерка укоризненно покачал головой. Видимо, на слово он мне давно не верил.

Его глаза были совершенно сухими, но покрасневшими. То ли и правда от слёз, то ли от бессонной ночи.

— Как ты меня нашёл? Как узнал?

Лерка немного поколебался, но, вздохнув, признался:

— Это Май мне сообщил. Показал тебя и дал кратчайший путь… Это оказалось недалеко, если не по готовым дверям, а прямо через мембраны.

— И это умеешь?

— Ага, — улыбнулся он. — Это же просто совсем.

— Как дела у Троя?

Лерка мгновенно помрачнел:

— Трой ослеп. Он ещё этого не знает, он в коме. Но врач сказали, что участки мозга, отвечающие за зрение, выжжены полностью…

Я положила руку ему на плечо. Он сверкнул глазами:

— Это я поздно среагировал… Слишком поздно! Сразу надо было соображать. Не прощу себе…

— Ты сделал то, чего никто бы не смог. Трой жив только благодаря тебе.

— Может быть. Но вряд ли он этому обрадуется, когда придёт в себя, — угрюмо сказал Лерка. — Надо найти этого садиста как можно скорее. У меня не так много родни осталось, чтобы медлить.

— Бертана нашли?

— Нет. Глухо. Честно говоря, я готов согласиться с дядей Юрой. Бертана надо было сразу изолировать, ещё после церемонии.

— Бертан был бы нам очень полезен, если бы просто продолжил делать своё дело, — возразила я.

— Да, но он не продолжил! — с досадой буркнул Лерка. — А теперь вообще всё выглядит так, будто он уже мёртв.

— Не думаю. Скорее всего, сбежал и закрылся.

Лерка пожал плечами:

— Он слабоват, чтобы закрыться намертво. Я бы его отыскал. А так его будто нет и не было никогда.

— Ну, его ещё мог закрыть кто-то другой, более сильный. Не думаю я, что Бертан стал жертвой… Понимаешь, Лерка, убийца — гурман. Он смакует. Работает на зрителя. Уже было три представления, так что вряд ли он убил бы Бертана втихаря. На худой конец эффектно предъявил бы тело.

— Три? Почему три? — встревожился Лерка.

— Гайл.

— Дядя Гайл? — Лерка выглядел совсем измученным. — С чего ты взяла?

— Кори сказал, что Гайл не стрелял. На него пёрла взбешённая голодная аброисса, а он просто не выстрелил. Значит, он был к тому времени уже мёртв. И, зная его железное здоровье, сложно заподозрить внезапный инфаркт. Кроме того, аброисса его не съела. Якобы разорвала на части, но не съела. Аброиссы лишают себя такого удовольствия только в одном случае: если что-то их отпугнуло. Крепкий сканерский колпак вполне мог напугать аброиссу не хуже открытого огня… Я могу ошибаться, конечно, но думаю, что Гайл тоже в этой цепочке.

— Хорошо, я поговорю с остальными. Мы это обсудим, — кивнул Лерка. — А тебе лучше поспать. У тебя сильный жар.

Температура у меня была, это точно.

Я забралась под одеяло. Лерка сидел рядом, уставившись в одну точку, печальный и немного потерянный. И я сделала то, что давно нужно было сделать. И впервые это лучше делать только так, глаза в глаза. Я позвала его. Лерка нахмурился, стал сосредоточенным и серьёзным, но через пару секунд я почувствовала его ответ. Конечно, это был ветер, свежий и горький. Ветер — потому что у его отца тоже ветер. Свежесть — это нотка моего холода. А горечь — от последних испытаний. Лерка довольно легко выставил волну контакта, даже чуть затолкал куда-то вглубь горький привкус. Он смотрел на меня и слегка ёжился от моего холода, а его ветер остужал мою гудящую голову.

— Будем знакомы, сын, — улыбнулась я ему.

— Будем, — кивнул он. — Никогда не прячься от меня, ладно?

— И это мне говорит тот, кто скрывал свои способности от самых близких. Заставлял родителей беспокоиться и слушать дурацкий автоответчик…

— Мама, ну согласись, что если бы убийца был в курсе, что я сильный сканер, он всё устроил бы иначе, и Трой был бы обречён!

— Да, конечно. И ты предвидел эту ситуацию ещё в детстве, и потому притворялся несовершенным и вёл себя, как упёртый эгоист.

— Нет, в детстве я никем не притворялся, — грустно усмехнулся Лерка. — Мой аналог умер, когда мне было шестнадцать. Я уже жил у Гайла.

— Отчего он умер?

— У них началась война, — коротко ответил Лерка, и я почувствовала его сопротивление. Говорить об этом он не хотел.

— Кто помогал тебе? Гайл?

— Нет, я ему тоже ничего не сказал. Май помогал. Он как раз тогда начал служить у Тарона.

Мне стало невероятно грустно от того, что встать сыну на ноги помогал кто угодно, но только не те, кто должен был.

— За что же ты нас-то вычеркнул?

Он покачал головой:

— Зачем ты так?! Я не вычёркивал. Мне казалось, вам и так всегда было, чем заняться. А папа зря беспокоился, что со мной не связаться. Я же всё время проверялся, как у вас дела. Думаешь, мне тогда горные ботинки понадобились? Я просто знал, что у вас не всё ладно тем вечером… Мам, только не плачь!

— Да я же не плачу, — растерялась я.

— Да, как же! — разозлился он. — А то я не чувствую!

— Слушай, а ты почему меня сюда притащил? Почему не в главный корпус?

— Так ведь сюда — ближе всего, — он пожал плечами. — У тебя переохлаждение было очень сильное. Я боялся, что не успею. Тем более дядя Юра всё равно уже был здесь.

— Что он здесь делал?

— Он сказал, что он теперь тут живёт, — Лерка развёл руками. — Не знаю, мне больше в главном нравится. Там всякая движуха, люди, информация. И нужные двери рядом. А здесь как-то диковато. И звенит что-то в воздухе, морзянка какая-то, белый шум. Отвлекает очень.

— Здесь просто слишком много дверей. Буквально под каждым деревом.