Стажер магического сыска 2 (СИ) - Blinddog Alexander

Анна тихо вздохнула и сохраняя спокойствие произнесла:

— Разве что самую малость. Рассказывайте, Глеб Яковлевич, кого убили на этот раз?

Глеб резко подался вперед и щелкнул пальцами:

— Вот то-то и оно, что не убили! Понимаете, какая ерунда!

— Если не убили, так зачем же вас вызывали? — теперь уже нахмурилась Анна. — Давайте-ка вы мне расскажете всё с самого начала, чтоб мне не приходилось угадывать в чём соль.

— Согласен, — кивнул Глеб и принялся рассказывать про поиски художницы от момента получения задачи, до того момента, как они с Порфирием Григорьевичем нашли её тело.

— Сразу скажу, что на ощупь ничего неожиданного. Страх, конечно же, и боль, но есть нюанс. Некая надежда, будто умереть это не конец, а лишь начало, — он побарабанил пальцами по столу. — У Мельникова-младшего, кстати, тоже такое считывалось. Хотя хоть убейте, я не понимаю, откуда это чувство.

— Действительно необычно, — согласилась Анна. — Я бы еще оценила, если надежда была бы присуща тяжело больным, умирающим людям. Тогда смерть для них во многом избавление, но молодая девушка и мужчина в самом расцвете сил? Чудно.

— Вот и я подумал, что чудно! — согласился Глеб. — При осмотре, кстати, не заметил никакой крови. То есть снова не ножевое, не огнестрельное, да и на ограбление не похоже. Единственное, что насторожило это засохшая пена на губах. Тут мне на ум пришло отравление.

— Это у вас не впервые, — хмыкнула Анна.

Глеб проигнорировал замечание и продолжил рассказ:

— Но когда мы доставили тело в морг, Казимир Игнатьевич сказал, что ничего подобного! Нет, он конечно возьмет ткани на анализ, но даже при первичном осмотре наш эскулап уверен, что смерть наступила от естественных причин. В случае с девицей Савицкой это отёк лёгких.

— Отёк лёгких? — переспросила Анна. — Кажется это тоже с сердцем связано?

— Да, с ним. Казимир Иннокентьевич объяснял. Но там всё запутано. В целом сердце не справляется с объемом крови и эта жидкость идёт в лёгкие и человек по сути тонет. Ужасно, как по мне. Утонуть на берегу, на суше.

— В любой смерти нет ничего хорошего, — отозвалась Анна. — Но меня смущает даже не это. Я вполне могу предположить, что юная особа имела порок сердца, который именно в этот день и час привел её к смерти, однако меня смущает то, что мы имеем второй труп за сутки умерший, так сказать, своей смертью в столь цветущем возрасте и так неожиданно.

— Как я понял со слов тетки пороков у, — Глеб заглянул в блокнот, — Анастасии Александровны не имелось, здоровая девушка, своеобразная натура. Хотя, что тут удивляться. Художники там все такие.

— Давайте на какое-то время забудем про художников, — предложила Анна и встав с кресла прошлась по комнате. — Скажите, удалось ли проверить наличие магических следов?

Глеб сделался серьезным:

— Без вас, конечно, прямо на месте не вышло, мы с Порфирием Григорьевичем очень жалели, что вас рядом нет. Как бы проще было узнать подобные вещи о магии с вашей поисковой сетью, но увы, поэтому лишь в прозекторской выдалась такая оказия.

— Петр Сергеевич? — Анна вопросительно взглянула на Глеба.

— Да, он самый, опять прохлаждался там вместе с Казимиром Иннокентьевичем. Вот я удивляюсь, если у человека практика имеется и дежурства в больнице, что он каждый вечер в прозекторской ошивается?

— Это меня интересует в последнюю очередь. Итак, что с применением магии? — напомнила Анна.

— Да не было её там. — Глеб хлопнул себя по колену. — Вот понимаете, не было. Выходит девица Савицкая просто так пошла рисовать и померла. А до этого Мельников так же, отправился на боковую и остыл. Вы в это верите?

— Ни капли. — Анна покачала головой. — Однако именно за моё неверие я сейчас и отдыхаю от службы. Такая вот благодарность от нового начальника.

— Анна Витольдовна, всё образуется, — пообещал Глеб и тут же добавил: — Ну, лично я в это верю.

— Кажется, что ваш дар не в предвидении и не в вере, а в восприятии чувств, а посему давайте отложим эти утешения. Ауры с мест смерти видели? Дарья Ивановна их подготовила?

— О, госпожа Лукина расстаралась пред Алексеем Леонидовичем. Разве что каждый снимок аур в рамку не вставила, — усмехнулся Глеб. — К слову сказать, чтобы увидеть вчерашние аурографии, мне пришлось лично явиться к ней в кабинет и использовав всё свое обаяние, попросить взглянуть на них хоть одним глазком. При этом Дарья Ивановна так и сверлила меня взглядом, до сих пор на душе нехорошо. — Буянов замолчал, ожидая от Анны какого либо ответа. Однако она продолжала молча его слушать и Глебу ничего не оставалось, как продолжить рассказ:

— Впрочем, ауры тоже ничем не помогли. В комнате Мельникова кроме него, отца и служанки никого не было, из чего выходит: или кто-то из них его убил или он всё же сам помер. Та же картина и на месте гибели Савицкой — никого, ни единой живой души. А следовательно и аур нет. Вот как так, а?

Анна задумчиво подошла к окну. Провела пальцами по холодному стеклу и не оборачиваясь сказала:

— А что если Князев прав?

— Как это, прав? — возмутился Глеб, но Анна его перебила:

— А вот так, прав и всё. И мы пытаемся отыскать убийство или преступление там, где его нет? Разве не умирают люди от болезней и несчастных случаев? Разве невозможно себе представить, что вот ещё вчера молодое сердце работало как часы, а сегодня раз и остановилось? Вот вам и всё преступление и единственным преступников в нём является судьба, фатум, да как не назови. — Анна обернулась к Глебу.— Что вы об этом думаете?

— Знаете, Анна Витольдовна, я бы, пожалуй, с вами согласился, если бы не одно «но».

— И какое же это «но», прошу, просветите меня.

— Картина. Одна из картин госпожи Савицкой висит в спальне усопшего Мельникова. Вот какое это «но». Потому как выходит, что эти двое были знакомы. И два человека, которых соединяло хоть что-то, пусть даже и искусство, вдруг один за другим умирают, в столь краткий срок.

— Картина, говорите? — Анна посмотрелась в зеркало. — С одной стороны город наш не велик. Что есть Парогорск? Завод на одном берегу, да жилые кварталы на другом, так что вполне возможно, что Василий Семёнович случайно приобрел картину Савицкой. Вот и вся недолга.

— А если посмотреть с другой стороны? — предположил Глеб.

— С другой это выглядит, как будто некто убил Мельникова, а затем отправился искать художницу, — призналась Анна.

— А вот тут вы, кстати, не угадали. — Глеб подошел ближе и заговорщицки произнес: — Девица Савицкая, Анна Александровна, погибла раньше, чем Мельников Василий Семёнович. Просто хватились ее позже и искали дольше.

— Даже если так, это ничего не меняет. Оба варианта всё ещё имеют место быть. — Анна вздохнула.

— И я бы с вами, пожалуй что согласился. — Глеб хитро прищурился. — Однако одна занятная деталь в деле Савицкой все же имеется, не знаю с чем ее связать, может и с художественной братией, а может и нет, но на шее у покойной Анастасии Александровны висел кулон. Даже не так. — Глеб взмахнул в воздухе пальцами, как бы подбирая слова. — Не кулон, нет. Амулет. Да, пожалуй, что он. В целом обычная деревяшка, да пара бусин, однако же в середине имелся знак. Что наводит на мысль о странных пристрастиях почившей художницы.

Анна замерла, затем бросив взгляд на Глеба быстро прошла к секретеру и взяла перо. Быстро начертила что-то на листке бумаги, а затем молча повернулась к Глебу, протягивая ему рисунок.

Глеб принял листок и взглянув на него удивленно посмотрел на Анну:

— Анна Витольдовна, вы меня удивляете, откуда вам это знать?

— Я уже видела такой амулет сегодня. И мне кажется нам просто необходимо узнать, кто его принёс Лизе.

Глава 10

— У Лизы? Елизаветы Михайловны? — переспросил Глеб.

— Само собой у неё. Или у нас с вами много общих знакомых Елизавет имеется? — Анна свернула рисунок и убрала его в карман.

— Да нет, конечно же, — отмахнулся Глеб. — Что, прямо сейчас и пойдём?