Звено цепи (СИ) - Гуминенко Маргарита Владимировна "Киппари"

Сокольский внимательно наблюдал за женщиной. В молодости она слыла эффектной, а сейчас от неё невозможно было глаз отвести. Пепельные волосы аккуратно уложены, маникюр идеален, лицо гладкое, почти без морщин, хотя ей 50 лет и её подняли ночью, прямо с постели. Она и сейчас ничуть не испугана и даже не озадачена.

— Вова — всего лишь наёмник. Если бы у него не было склонности к такому роду занятий — я бы его не завербовала. Послушайте, полковник! — Рауш отвела от лица руку с сигаретой. — Мы с вами делаем одно и то же дело: разыскиваем плохих парней, чтобы они заплатили за свои преступления. Не думаю, что нам надо ссориться.

— Почему вы сразу не сказали? — спросил он. — Могли бы догадаться, что Аршинов быстро себя выдаст.

— Я не представляю, как вы вытянули из него сведения, — призналась Маргарита Николаевна. — Я была уверена, что моё имя он ни за какие посулы не назовёт. Или вы, как и мы, используете незаконные методы? Тогда мы с вами похожи гораздо больше, чем вам бы того хотелось.

Сокольский усмехнулся, продолжая внимательно на неё смотреть.

— Что вы меня так разглядываете? — резко спросила она, машинально положив сигарету в пепельницу. — Или это профессиональное?

— Вы красивая женщина, — признал Сокольский. — И вряд ли так наивны, как хотите казаться. Наёмник хранит тайны, пока ему это выгодно. Только внутреннее убеждение делает нас стоиками.

— Красиво сказано, — кивнув, подтвердила Рауш. — Но остались ли в этом мире люди с внутренними убеждениями?

— А вы сами? — тут же спросил Сокольский.

— Перестаньте! — резко оборвала она и полезла в сумочку за новой сигаретой. — Я не знаю, что рассказал вам Аршинов, но вряд ли он скрыл, что организацией, которой он служит, руководят люди, стоящие на самом верху. Я не стану называть их имена хотя бы потому, что боюсь их больше, чем вас.

Сокольский откинулся на спинку стула и теперь разглядывал её руки, как она чиркает спичкой, прикуривает…

— Я заметил, что женщины сейчас курят чаще, чем мужчины, — проговорил он.

— Может, жизнь стала слишком нервная? — парировала она.

— Кто ваш шеф?

— Если я назову вам его имя — вы умрёте.

— Я готов рискнуть.

— А я — нет! — воскликнула Маргарита Николаевна, отправляя вторую сигарету вслед за первой и поворачиваясь к нему на стуле. — Вы воображаете себя очень опытным, но даже эту дурочку, Зою Куркову, защитили лишь потому, что её не пытались убить по-настоящему!

— Врёте вы всё, — скептически сказал он, чем заставил Рауш напряжённо выпрямиться. — Аршинов — не убийца и не психопат, хотя начиная с армии всё время пытается косить под убийцу-психопата. Он получил конкретный приказ и не выполнил его по одной простой причине: Зоя Куркова заплатила ему за то, чтобы он промахнулся. Он знает о вашей организации гораздо больше, чем вы думаете. Пока вам казалось, что вы держите его на поводке этим делом с потерянным пистолетом, он не сидел сложа руки.

Похоже было, что Рауш честно не понимает, о чём он говорит. Сокольский не стал её мучить.

— Не хотите назвать мне имя своего босса — просто передайте, что я хочу с ним встретиться. Аршинова он уже не достанет, а вы ему ещё нужны. Так что вам бояться нечего, а моя безопасность — это моё личное дело. Вы всё поняли?

Она опомнилась и кивнула.

— Хорошо, полковник. Но я вас предупредила.

Сокольский нажал кнопку под краем стола. Вошёл Данила Некрасов.

— Доставь госпожу Рауш обратно на её квартиру. Только вывези отсюда через тоннель.

Последний приказ означал вовсе не то, что Сокольский пытается скрыть ночной визит Маргариты Николаевны на штаб-квартиру УВР от её коллег. Главное было скрыть от неё самой, где именно она побывала. Дан всё понял и кивнул, жестом пригласив адвокатессу на выход. Когда они ушли — Сокольский повернулся к панели, за которой скрывалась внутренняя дверь.

— Что скажешь? — спросил он.

Панель бесшумно сдвинулась в сторону. В комнату вошёл Матвей Киппари.

— Скажу, что ты рискуешь, Игорёк, — сказал он, подходя и опускаясь на тот стул, на котором минуту назад сидела Рауш. — Она может догадаться, что ты вытащил её сюда не ради получасового разговора. Квартиру её наверняка тщательно проверят.

— И что-то найдут? — прищурившись, спросил Сокольский.

Мотя хитро улыбнулся, топорща светлые усы.

— Этого я не говорил, — признался он. — Но её-то вряд ли будут обыскивать.

— Очень на это надеюсь, — ответил ему Сокольский.

Книга 5. Высший стандарт мышления. Часть третья. Критическая масса

Глава первая. Лирическое отступление

(Старая Русса, 1991 год)

Игорёк считал себя обыкновенным парнем с обыкновенными запросами. Девочки не стояли в начале списка его интересов, но в девятом классе всё изменилось. Он сидел на уроке (что же это был за урок?), разглядывал женскую часть школьного коллектива и оценивал по степени доступности. Женька Бабич — красавица, но слишком умная. Танька Миронова — тоже ничего, но тупа как деревянная чурка. С ней поговорить не о чём. Карина Ларина… Не вариант! За ней бегают все, кому не лень, пополнять их количество — увольте!

Внезапно!.. Да, это должно было произойти внезапно, потому что в любви эффект неожиданности так же обязателен, как в уравнении — буква "х". Игорёк и подумал тогда: "А хрен его знает, почему бы нет?"

Звали девочку — Нинка Усова. Нелепая фамилия! Но утреннее солнышко рассеивалось из-за края занавески, золотило кудрявый каштановый "хвост" и высвечивало задорный Нинкин профиль, так что розовели её тонкие ноздри. Она сидела и смотрела в окно. Наверняка и ей тоже не запомнилось, что это был за урок. Она думала о чём-то своём.

Прозвенел звонок. Игорёк подхватил сумку и прорвался к двери класса, пнув по дороге дылду по фамилии Слонов. "Слон-Заслон" — дразнили его те, кто учился в этой школе Старой Руссы с первого класса. Игорёк никогда не присоединялся, потому что считал глупым подхватывать чужие детские дразнилки. Пнуть парня крупнее и выше себя — вот это называется "подразнить" по-взрослому! Выиграв в короткой потасовке, Игорёк вырвался из помещения и умчался вниз по лестнице.

Усова вышла во двор в незастёгнутом пальто, двумя руками прижимая к себе старенький портфель, доставшийся ей от старшего брата.

— Нин! — окликнул её Игорёк. Он стоял, прислонившись плечом к нагретому осенним солнцем углу старой школы.

Она остановилась, с любопытством посмотрев на него. Раньше он никогда с ней не заговаривал. Игорёк оттолкнулся от угла и подошёл.

— Проводить?

Она смешно приоткрыла рот, не зная, что ответить. Зубки у неё были беленькие и ровные, как на рекламе зубной пасты.

— Я провожу! — вслух решил Игорёк, проявляя инициативу.

Через пару минут, медленно шагая рядом с ним по выбитому, неровному асфальту, она спросила:

— У тебя что-то случилось?

— С чего ты взяла?

Она пожала плечами и Игорьку понравилось, как качнулись пряди её каштанового "хвоста".

— Я подумал, что хочу пригласить тебя… — Напрашивалось продолжение: "в кино", но Игорёк не мог так сказать. У него не было карманных денег, а он никогда не трепался впустую, чтобы произвести впечатление. — Давай сходим в парк!

— Прямо сейчас? — На этот раз она улыбнулась и Игорёк счёл это хорошим знаком.

— А почему нет? Вон какая погода…

Хорошая получилась прогулка! Пахло прелой листвой и дымом. Они почти не разговаривали, только перекидывались отдельными фразами, но каждый раз он замечал, что она охотно ему отвечает и никуда не торопится. "Начало положено", — подумал Игорёк, проводив её через пару часов до дома.

Продолжение наступило быстро. К выходным Игорёк раздобыл-таки деньги на кино. Они отправились на поздний сеанс, на обратном пути попали под дождь и укрылись в вагончике на участке Борисыча. Там они сушились, обнимались, он начал её целовать, неумело, но настойчиво. Она робела и почти не сопротивлялась…