Звено цепи (СИ) - Гуминенко Маргарита Владимировна "Киппари"

Их дружба длилась недели две. Как-то поздно вечером, проводив Нинку, Игорёк вернулся в собственный двор. Было темно и холодно, очень хотелось скорее попасть в тёплую квартиру. У самого подъезда ему преградила дорогу высокая фигура. В падающем из окон свете Игорёк узнал нинкиного старшего брата, Германа Усова. Парню было уже за двадцать и он считался бандитом.

— Это ты — Игорь? — спросил Усов, нависая над Игорьком и дыша в лицо табачным перегаром.

— Ну я!

— Спишь с моей сеструхой, щенок?!

Игорёк не успел увернуться. Усов схватил его за шиворот, поднял как самого настоящего щенка и прижал к стенке.

— Не твоё дело! — выплюнул ему в рожу Игорёк, извернулся, выскользнул из крепких рук и отскочил в сторону.

— Стой! Куда?! — В него вцепился другой парень, ниже и коренастее. До этого момента он прятался в темноте.

— У-р-рою! — Усов снова оказался рядом и жестоко ударил Игорька кулаком в живот…

Как и первая любовь, это было первое настоящее избиение, которое пришлось пережить Игорьку. Пятнадцатилетний подросток не мог долго сопротивляться двум взрослым людям, привыкшим бить…

На следующий день, когда Игорёк пришёл в себя, Борисыч сказал ему, что соседей привлёк шум под окнами и они подняли тревогу.

— Как голоса услышали — удрали, сволочи, — объяснил дядька. — Из-за чего били-то?

Игорёк с детства привык не жаловаться. А теперь, когда он стал почти взрослым — тем более. И избили его не как-нибудь, а из-за женщины — взрослое дело! Он упорно отворачивался от вопросов Борисыча, но к сожалению, драку (вернее, избиение) видела соседка. Она обо всём и доложила. Борисыч отыскал виновника, на рынке, где Усов собирал "дань" с торгашей, скрутил в один приём и волоком приволок в милицию…

Через неделю Игорёк появился в школе и столкнулся с Нинкой. Та в ужасе уставилась на его неузнаваемое лицо. Игорёк снисходительно процедил:

— Трус твой братан! Центнер с хреном, а один на один побоялся…

Вся его любовь прошла. Он понимал, что девчонка ни при чём, но не смог смириться с тем, что у неё такой брат. На душе остался неприятный осадок.

В 22 года он влюбился вторично и уже гораздо серьёзнее…

* * *

(Санкт-Петербург, 1998 год)

По ушам ударил визг тормозов. Машина остановилась прямо перед ними. Игорёк быстро задвинул девушку себе за спину. Она вцепилась в его локоть, но когда из машины вывалился крепкий детина в кожаной куртке, Игорёк почувствовал, как её рука расслабилась.

— Паша! Ты с ума сошёл?! — наступила она на хозяина громоздкой импортной тачки.

— Отойди от него, нам поговорить надо, — мрачно бросил ей Паша.

"Похоже, Пашенька наш не один явился", — заметил про себя Игорёк, разглядев в машине ещё троих.

— Прогуляйся до моста, милая, — иронично проговорил он, поворачиваясь к девушке. — Это не надолго.

— Тут ты прав, — поддержал Паша. Дверцы машины распахнулись и его лихие приятели, вооружённые битами, выбрались наружу. — Чем быстрее этот клоун сделает ноги, тем целее останется…

Один против четверых — расклад неудачный. Но по счастью, девушка отступила, а крутой человек Паша Громов сам подсказал, что нужно делать. Игорёк без предупреждения толкнул Пашу в грудь, отбросив на одного из дружков, а сам ринулся вокруг машины. Второй приятель Паши замахнулся — и получил короткий пинок в живот. Не глядя на него, Игорёк поднырнул под рукой третьего — и удар биты обрушился на багажник авто. Паша с рёвом бросился навстречу шустрому и лёгкому противнику. Игорёк увернулся, ударив его под колено. Тут в спину ему упёрлось что-о твёрдое.

— Стой! Пристрелю! — рявкнуло над ухом.

"Чёрт! Не надо было поворачиваться спиной!" — успел подумал Игорёк. Конец биты впечатался ему под рёбра. Дыхание пресеклось. Он упал на колени. Это решило исход сражения… Почти. В какой-то момент Игорёк почувствовал, что от него отступили. Потом услышал знакомый голос:

— Назад! Пристрелю, суки!

Внутри всё скрутилось узлом, но Игорёк заставил себя оторвать голову от асфальта и приподняться. Он увидел Олега. Тот стоял в трёх шагах от тротуара. В руке он держал пистолет. Перед ним на дороге вяло корчился один из Пашиных приятелей. Игорёк успел удивиться: почему-то он считал себя круче брата, а выходило наоборот.

— Ладно-ладно! — остановил его Паша, поднимая руки и пятясь назад. — Ствол отдай! Не твоё.

— Садись в свою тачку и кати отсюда, — категорично посоветовал Олег. — Игорь! Подняться сможешь?

Игорёк перевалился на четвереньки, пару секунд собирался с духом, потом оттолкнулся от мокрого асфальта и кое-как поставил себя на ноги.

— Иди сюда! — приказал ему Олег.

Вместо этого Игорёк огляделся. Агнии нигде не было видно. Наверное, она решила не дожидаться, чем закончится стычка. Это неприятно удивило Игорька, но он послушно поплёлся к брату, стараясь не загораживать линию огня.

— Сели в машину и покатили отсюда! — снова приказал бандитам Олег.

— Говорю: отдай пистолет! Придурок! — попробовал спорить Громов.

— Не уберёшься — через полчаса эта пушка будет у ментов, — пообещал старший Сокольский. — Ты ж покупаешь, что подешевле. Уверен, что из неё до тебя кого-нибудь не угрохали?

— Сука! — процедил Паша, но махнул рукой и вся его шобла отступила. — Ещё увидимся!

Олег дождался, чтобы машина скрылась за поворотом, потом перешёл на набережную и бросил пистолет в канал.

— Надо же! И ни одного прохожего! — деланно удивился Игорёк, стараясь отдышаться.

— А ты свидетелей захотел в двенадцать часов ночи? — Олег был не склонен шутить, подошёл и критически осмотрел брата. — Кости целы?

— Где Агния? — спросил Игорёк, проигнорировав вопрос.

— Стояла вон там и смотрела, чем ваша драка закончится. Как меня увидела — ушла.

— А что ей, кидаться разнимать? — Игорьку показалось в тот момент, что он самому себе это объясняет, а вовсе не брату.

— Дурак! — обозвал его Олег. — Не видишь: она с тобой крутит, чтобы дружка своего подразнить. Нормальная девчонка хоть закричала бы, а не стояла, ручки на груди сложив.

— Заткнись! — огрызнулся Игорёк и поплёлся через дорогу, к тротуару…

Через несколько дней она позвонила им на квартиру.

— Я не хотела тебе раньше говорить. Я уезжаю. Навсегда. Документы, визы — всё уже оформлено.

Он молчал секунд десять, прижимая трубку к уху. Потом глухо спросил:

— С этим?

— Да, с Павликом! — с вызовом сказала Агния. — Понимаю, тебе он не нравится. Ты таких презираешь! А за что? За то, что у него есть деньги и дорогая тачка? В этом вся твоя сущность! Ты просто завидуешь тем, кто успешнее тебя!

— Такой же подонок, как твой Павлик, убил мою мать, — ответил он, чувствуя, что его начинает бить дрожь. — И презираю я не тех, у кого деньги, а тех, кто считает, что деньги дают ему право делать всё, что он захочет…

— Ну конечно! — воскликнула она. — Детские комплексы, обиды! Ты никогда не изменишься! Ты не дашь мне того, что я хочу.

— А что ты хочешь? — спросил он и прикусил губу, предчувствуя ответ.

— Я хочу уехать! Как в том анекдоте: "Хоть чучелом, хоть тушкой…" Я не могу! Я не хочу оставаться в этой убогой, грязной стране! А ты? Ты держишься за неё зубами! Нет, Игорь! Для меня это неприемлемо. Извини! Может, Павлик и подонок… в твоих глазах. Но он может дать мне то, что мне нужно сейчас больше всего на свете!

Он нажал пальцем на рычаг отключения и прислонился к стене.

Через пару минут, привлечённый странным звуком, Олег вышел из комнаты. Игорь стучал краем пластмассовой трубки по полочке, монотонно и задумчиво, словно сам не чувствовал, что делает.

— Я говорил, что так будет, — напомнил Олег, подходя и забирая из его руки трубку. — Женщины любят богатых и успешных.

— Женщины любят сволочей, — убеждённо проговорил Игорь…

* * *

(Глубокая осень 2017 года)

Ровно в десять утра Куропятников зашёл в банк на Непокорённых, в здании Делового комплекса. Он предъявил документы и через несколько минут был допущен к своей индивидуальной ячейке. В маленькой, защищённой от посторонних взглядов комнатке, он открыл заветный ящик и вынул несколько пластиковых карт. Под ними лежал конверт. Лев Станиславович спрятал карточки в потайной кармашек, потом вынул из конверта кусок картона с номерами счетов и усмехнулся.