Звено цепи (СИ) - Гуминенко Маргарита Владимировна "Киппари"

Инга подумала, что в энергичности с Сокольским никто не может тягаться. Час назад она нашла его в состоянии, близком к шоку. Он стоял над этим парнем, Шрамом, с пистолетом в руке. Шрам скулил, как избитая шавка и бормотал всякий бред о чертях, которые его преследуют, а Сокольский держал оружие так, словно сейчас выстрелит в визжащего урода у себя под ногами. Берестова поняла, что произошло что-то очень необычное, и рискнула вмешаться: заговорила с Сокольским и взяла за руку, удержав от выстрела. Она никогда бы не смогла разжать его пальцы, но он её услышал, дрогнул, поддался и позволил забрать оружие. Потом, следом за Ингой, прибежал Слава и преступника оставили на его попечение.

Когда Берестова с Сокольским выбрались с огорода на тёмную улицу, он сказал ей:

— Это Шрам застрелил Олега.

Больше он к этой теме не возвращался, а вернувшись в дом Орликов, быстро организовал помощь. Ещё через полчаса выбитые стёкла заткнули фанерой и полиэтиленом от теплицы, сорванную проводку наладили, лишних со двора выгнали, дальнобойщикам организовали ужин, пленника перевязали и заперли до приезда опергруппы… В общем, сделали всё, что могли. Потом Сокольский позвал Ольгина, Берестову и Ирину Александровну на вторую, тёплую веранду, поговорить. Здесь он и выложил перед ними записку, которую оставила для него Варвара Петровна Орлик.

— Пеллосаари, — повторила вслух Ирина, сцепив перед собой руки. — Мама любила, когда отец возил её на нашем катере по Ладоге. Они бывали на островах много раз. Сейчас! — Она встала и принесла из соседнего помещения альбом. — Вот, эти фотографии лет пятнадцать назад сделаны. Это они на Пеллосаари.

Кодековские карточки прекрасно сохраняли цвет. На одной высокий, бодрый старик стоял рядом с вытащенной на берег моторкой. Дальше шли виды острова, диковинные плоские камни берега, полого уходящие в воду, задумчивая пожилая женщина на бревне у воды…

— А лодка куда делась? — спросил Сокольский.

Ирина посмотрела на него, поражённая догадкой.

— Лодка в гараже! Мама давала её напрокат, отдыхающим. Послушайте! Там, в гараже, спилы от этого дерева, которое на фотографии! Папе было жалко, что хороший ствол пропадает и он сделал что-то вроде мебели. И в одном из спилов у него был тайник!

Сокольский поднялся из-за стола.

— Идёмте! — скомандовал он, сделал шаг — и вынужден был схватиться за край стола, стиснув зубы и зажмурившись.

Инга юркнула к нему, поддержав за плечо.

— Нога, — пояснил Сокольский, открывая глаза и выдыхая. — Навернулся, когда за Каретовым гонялся. Надо же, до этой минуты не вспоминал…

— Садись на диван, — скомандовала Инга. — Слава! Посмотри, как там пленные. Ирина Александровна! Принесите, пожалуйста, вашу аптечку, а ещё лучше — попросите у Шарапа, чтобы свою дал. Шарап — это такой здоровый дядька, его Мишаней зовут.

Разослав всех, Берестова сама сняла с Игоря кроссовку и размотала сбившийся эластичный бинт. Щиколотка и голеностоп распухли, так что и ощупывать бесполезно. Сбоку сквозь кожу проступала багрово-фиолетовая гематома — разрыв связок налицо… Точнее, на ноге.

— Как ты вообще всё это время бегал? — риторически спросила Инга. — В твоём стиле!

— Надо бы ещё побегать, — проворчал Сокольский, морщась от её прикосновений.

— Ты идиот?! — обозвала его Берестова. — Мы со Славой сами сгоняем к этому гаражу, на машине. Ирина Александровна покажет. Что найдём — всё привезём. А ещё лучше — поезжай вместе с Каретовым в больницу, когда Скорая досюда доберётся.

Она почувствовала, как на её плечо мягко легла его ладонь. Инга подняла голову, оторвавшись от созерцания распухшей лодыжки шефа.

— Я надеялся, что именно ты приедешь, — сказал он тихо.

— Дорогое признание, — фыркнула Инга. — Что тогда женился на другой?

Он тихонько посмеялся, но потом серьёзно попросил:

— Зафиксируй, как сможешь. До утра нужно много дел сделать. То, что искали Каретов со Шрамом, должно попасть именно в наши руки.

* * *

В пристроенном к задней части дома сарае был прекрасный подвал с забетонированными стенами. Муж Варвары Петровны оборудовал тут бойлерную, чтобы зимой отапливать помещения, но старуха в последнее время пользовалась обычной печкой в доме и сюда даже не спускалась. На деревянной лавке, напротив подвешенного на кронштейны бойлера, сидели двое парней из "ЛендКрузера". Обоих прицепили наручниками к трубе. Было холодно, как в неотапливаемом бетонном подвале осенью. Слава Ольгин включил свет и прикрыл за собой двери. Спустившись по нескольким ступенькам, он подошёл и прислонился плечом к металлическому агрегату, напротив пленников.

— Самое время поговорить, — сказал Слава, разглядывая набычившихся парней. — Напомню: я — Вячеслав Борисович Ольгин, старший лейтенант УВР ФСБ. Теперь ваша очередь представиться.

Один из пленных, примерно его лет, смерил высокую фигуру Ольгина взглядом и сплюнул. Второй, помоложе и не такой самоуверенный, тревожно посмотрел на товарища, но тоже промолчал.

— Понятно!

Слава представил себе, как бы на его месте вёл допрос Юра Капустин. Тому, который задирает нос, врезал бы по чайнику, а второй бы сам испугался. Но чтобы вести себя, как Юраша — нужно быть Юрашей, с его доберманским оскалом и шилом в заднице. "У тебя уже есть своя тактика, — сказал ему Сокольский после того, как Ольгин расследовал убийство полковника Астафеева в Военном Архиве. — Но не зацикливайся, на каждого клиента должен быть свой подход". Почему шеф так в него верил — Слава не знал, но старался не подводить.

— Пропустим этот момент, — предложил он, невольно поёжившись. — Холодно тут! Не замёрзли? Отмалчиваться смысла нет, справки о вас мы уже навели, поэтому я сейчас угадаю: вот тебя, — он ткнул пальцем в сторону молодого, — поймали на взятке. Ты только начал служить в полиции, жена родила. Деньги нужны, понятное дело. Но неловко вышло. Потом добрый дядя, полковник Вапшевич, помог замять дело с тем условием, что ты уволишься сам — и взял "под крыло". Ну, может, он и не сам тебя выручал, много чести. Но приказы тебе именно он отдаёт. И твоему приятелю. — Теперь Слава посмотрел на старшего. — Крутой послужной список у тебя. Должен был перевестись в Собственную Безопасность ФСБ, но вдруг оказалось, что и за тобой нехорошие делишки водятся. Напомнить, какие?

— Необязательно, — процедил старший. — Чего надо?

— Рассказать, под протокол, как полковник Вапшевич приказал вам напасть на двух офицеров ФСБ. В подробностях.

— Мозги не парь! На дороге мы вас случайно задели. Следом ехали, чтобы извиниться, помощь оказать. Никакого полковника знать не знаем, а удостоверениями вы из своей машины не махали, чтобы с расстояния было видно, что ты и эта твоя девка белобрысая — офицеры ФСБ.

Парень помоложе оживился после такой речи товарища и даже заулыбался, но Слава осадил обоих:

— Всё равно сядете, — с милой улыбочкой возразил он. — Полковнику вашему нам есть что предъявить, а от вас он, при таком раскладе, открестится. Зачем ему отвечать за организацию преступных действий? Кстати, у меня регистратор был в вашу сторону повёрнут, так что ваш "случайный" толчок зафиксирован в лучшем виде. Нет, холодно тут у вас! — перебил он сам себя и потёр плечи. — До утра точно пневмонию подхватите. Как вариант — сотрудничество со следствием. Обещаю перевод на верхний этаж, горячий чай и условный срок. Подумайте!

Он отвернулся и пошёл на выход. Когда уже протянул руку к выключателю, старший его окликнул:

— Погоди, Вячеслав Борисович! Уверен, что сможете Вапшевича закрыть?

Ольгин вернулся обратно и наклонился к нему, упершись руками в колени.

— Поможете — посадим. Тем более, на него уже дали показания те, кого вы прикрывать должны были.

— А если он нас раньше грохнет? — засомневался молодой.

— Его личный наёмник лежит раненый и уже подписался под своим красочным рассказом, — оповестил его Ольгин. — А больше полковнику некого на вас натравливать. В тюрьме-то вы быстрее загнётесь, особенно если там узнают, что вы оба — бывшие менты.