Дерзкая. Трилогия (СИ) - Шитова Наталия

— Слушай, мам, а почему…

— Что?

— Я вот думаю всё время, а почему, когда всё это случилось с тобой, мой отец не пришёл на помощь? Почему, мама? Что ему стоило, выйти из кольца прямо к тебе и забрать тебя оттуда? Просто забрать. Всего-то на всего. Он же не мог не знать, что произошло, — голос Лерки становился всё злее. — Он же говорил, что будет тебя защищать. Так где же он был, когда никто, кроме него, не мог помочь?

Вопрос застал меня врасплох. Почему-то мне он в голову ни разу не пришёл.

— Потому что он уже не Май. И даже не Валерий. Он уже вообще не человек, Лерка. Может быть, ему до нас и дела-то нет. Или, возможно, ему нельзя служебное положение в личных целях использовать. Есть же и над ним высшая сила, которая может этого не желать. А может, всё было не так уже критично, чтобы ему вмешиваться… Я не знаю. Я не понимаю, что он теперь такое.

— Поэтому и боишься?

— Наверное, поэтому.

Лерка обошёл кресло, наклонился ко мне.

— Но датчик-то он держит, — буркнул он. — Значит, ему есть дело. И он всё-таки человек, я это знаю. И, наверное, есть объяснение, почему он не помог. Только я не могу его найти, это объяснение.

— А позвать его и поговорить не пробовал?

— Да что его звать, когда-нибудь сам придёт… — пожал плечами Лерка, опять взялся за кресло и толкнул его вперёд. — Поехали в парк!

— … И тут он мне говорит: «Не вижу других способов выяснить истину. Только поединок». «Хорошо», говорю, «Если настаиваешь», — Бертан в лицах изображал свой диалог с наследником клана Фалео. — Тогда он так рукой махнул: «Выбирай оружие!» Я спрашиваю: «Любое?» «Любое», говорит, «Общеизвестное». А я ему тогда и заявляю «Выбираю партию в чарис»…

— И что? — уточнила я.

— Как что? Ясно дело, что, — ухмыльнулся Бертан. — Продул он! Дуэлянт…

Все засмеялись. Не столько, может быть, самой бесхитростной истории, сколько неутомимому азарту Бертана, с которым он рассказывал их одну за другой.

— Или вот ещё… — Бертан взмахнул рукой и сшиб под стол бокал своей матери, стоявший как раз слева от него. Бокал разлетелся вдребезги. — Ой, прошу прощения…

— Так, — Олег покачал головой. — Валериан! Вот этому, в кожаной жилетке, больше не наливай, пожалуйста!

— О-кей, пап! — Лерка, сидящий справа от Бертана, встал и полез под стол убирать осколки.

— Ну ты посмотри на него, Юр, — Олег ткнул в сторону Бертана надкушенным маринованным огурцом. — Сдаётся мне, сын от тебя дурного набрался!

Юрка покачал головой:

— Ничего подобного! Тогда умел бы пить, а не напиваться.

Застолье уже медленно, но верно шло к завершению. По случаю моего дня рождения Олег решил собрать всю родню. Я была резко против. Не очень я себе представляла, как мы все сможем сидеть за одним столом и говорить о милых пустяках, когда за нашими спинами будут стоять и махать костлявыми руками скелеты из наших шкафов. Одно дело — совещания по делам иерархии или клана. Но пить, есть, петь песни, бузить и бить посуду в кругу обожаемых родственников… Я не представляла себе, как это устроить. К тому же последние три месяца мы с Олегом жили в режиме автопилота. Усталость сказывалась, и энтузиазма по поводу визита родственников у меня не было, а появления в моём доме Даррины я просто боялась. Мне казалось, что она по моему лицу догадается о том, что мы все сговорились от неё утаить.

В довершении всего, с утра зарядил нудный октябрьский дождь, который во второй половине дня превратился в ливень. Поэтому от первоначального плана расположиться на пикник во дворе пришлось отказаться, и Олег реализовал запасной вариант. Пирушка состоялась в кухне за круглым столом, куда все благополучно втиснулись.

Боялась я зря. Всё получилось очень мило. Знаменитое мясо в специях Олегу удалось, салатов было много. Кто мог себе позволить выпить, пили очень разумно… ну, за исключением некоторых особо ретивых рассказчиков.

Даррина спокойно сидела между Юркой и сыном, слушала разговоры, угощалась, улыбалась всем, и я постепенно перестала обращать внимание на её присутствие.

Когда из радионяни, которая стояла на столе между мной и Олегом в очередной раз раздался детский плач, мы оба вскочили на ноги.

— Сиди, Катюша, сиди, — Олег силой усадил меня обратно. — Я сам всё сделаю.

— Пап, я помогу! — Лерка убежал вслед за ним в спальню.

За столом сразу стало как-то сиротливо. Ларс с аппетитом жевал, Бертан пытался что-то ему рассказать, Даррина начала бросать на сына недовольные строгие взгляды.

— Хорошие у тебя помощники, — кивнул Юрка вслед моим убежавшим мужчинам.

— Хорошие, Юр. Очень.

Я настроилась на Олега и заглянула в спальню.

Эта комната была раньше гостевой. Таких гостей, чтобы оставались на ночь, у нас давно уже не бывало, поэтому в ожидании рождения дочки мы решили, что переберёмся сюда все. Комната была просторной и светлой, и места оказалось достаточно, чтобы поставить ещё детскую кроватку, пеленальный столик и шкаф и детским бельём. И всё это действительно оказалось очень удобно. И ванная отдельная под рукой, и в кухню не надо бегать с ребёнком туда-сюда по лестнице.

Когда я заглянула к ним, Олег склонился над столиком, и они с дочкой начали перешёптываться и переговариваться. Марьяшка чем-то возмущалась, а Олег что-то ей спокойно объяснял. Я их язык без переводчика не понимала.

Олег со сноровкой настоящего профессионала быстро поменял подгузник, надел на дочку штанишки и отдал её Лерке, а сам принялся перестилать кроватку.

— Ты, сын, уж прости нас с мамой за такое дело… — проговорил он.

— В смысле? — рассеянно отозвался Лерка, ещё не решивший, как будет правильно держать сестрёнку.

— Вот в этом самом смысле, что мы на старости лет тут ясли развели…

— Не понял, — нахмурился Лерка. — Мои-то какие проблемы?

— Если со мной что случится, это ведь всё на тебя ляжет, — вздохнул Олег.

— Что такое? Что ты вдруг? Опять результаты рентгена плохие?

— Да с чего им хорошими-то быть, — буркнул Олег.

— Пап, знаешь, что?! — возмутился Лерка. — Во-первых, если ты будешь все рекомендации врачей исполнять, как положено, с тобой сто лет ничего не случится! А во-вторых, ты меня за кого держишь-то? Я что, дезертир? Я какой-нибудь работы боюсь? Ты мне не доверяешь, что ли?!

— Ты тише, тише, Марьяшку напугаешь, — забеспокоился Олег.

— Да она не больно-то из пугливых, — засмеялся Лерка, когда Марьяшка всё-таки дотянулась до его носа, потом осторожно прижал её к себе и погладил по тонким волосикам. — Пап, а она сливочной тянучкой пахнет!

— Я тебе одну хитрость открою. Сам эмпирическим путём дошёл, когда с тобой возился, а тебе, так и быть, дарю на будущее, — усмехнулся Олег. — Если вовремя менять подгузники, то младенцы обычно пахнут всякими приятными вещами.

— Ага, я запомню, — кивнул Лерка.

— У тебя-то как на личном фронте?

— Никак. И я просил тебя больше об этом не говорить.

Олег закончил перестилать кровать и махнул рукой:

— Укладывай!.. Не так. На бочок!

Марьяшка, которую насильно удалили из весьма интересного ей общества, захныкала.

— Иди, Лерка, к ребятам. Я подожду, пока уснёт.

Олег придвинул к кроватке табурет и уселся.

Лерка немного постоял рядом, заглядывая в кроватку, потом тронул Олега за плечо и вышел в холл. Через секунду он уже входил на кухню.

— Всё нормально, мам, — шепнул он мне, проходя мимо.

— Отлично, к столу вернулся надёжный человек, за дебоширами присмотрит, — проговорил Юра и прищурился, глядя на меня. — Пойдём-ка, Катюша, покурим?

— Ну пойдём, — удивилась я, понимая, что Юра просто хочет поговорить наедине, что сегодня у нас никак не выходило.

Мы вышли из кухни в холл.

— Жаль, что на улицу не выйти. Ну, пойдём наверх, на балкон.

Мы поднялись на второй этаж, где кроме двух стандартных спален была ещё одна, довольно большая комната, в которой Юра и жил, и работал, и из неё был выход на просторный балкон во всю ширину фронтона.