Подобие жизни (СИ) - Боровикова Екатерина "Копилка"

Обратный путь занял гораздо меньше времени. Во-первых, улицы обезлюдели — полётники при боевой активации включали сирену, и любой разумный человек постарался оказаться от летающего аппарата как можно дальше. А во-вторых, Кондратенко шёл настолько быстрым шагом, что Трофим еле за ним поспевал. Снова стала видна разница в физической подготовке, и сравнение оказалось не в пользу практиканта. Хотя он был моложе лет на двадцать пять. Горохов предпочёл думать, что всё дело в тлетворном влиянии токсичного дыма, благодаря которому они смогли выжить в грязной квартире, а не в просиживании лосин в виртокресле.

Лишь только когда флаер взлетел, Влад открыл рот. И заговорил совсем не о том, что им только что пришлось пережить, словно нападение было неприятным, но рядовым событием:

— Виртоград стал похож на современный всего за пару лет до моего рождения. Раньше всё было немного по-другому. Игры, симуляторы, виртофисы уже существовали, но никто не мог и представить, что в них когда-нибудь можно будет находиться несколько дней подряд с перерывами на обеды и походы в туалет. Время строго ограничивалось — два часа в сутки, не больше. Запрет инициировали медики и программисты. Первые переживали за здоровье людей — виртокресла изобрели гораздо позже, а вторые — за саму Сеть. Тогда смерти онлайн приводили к полному краху системы на долгие часы, информация стиралась безвозвратно, и беднягам каждый раз приходилось восстанавливать цифровой город буквально с нуля. Из-за этого ещё и допуск к виртуалу получали только те, у кого в файле стояла пометка об отсутствии проблем с сердцем или о наличии в теле инородных предметов, то есть, металлических либо пластиковых имплантов.

— Почему?

Влад пожал плечами:

— Потому. Здоровое сердце смерть в сети сводила к минимуму, а счастливые обладатели искусственных органов и конечностей, если и умирали, делали это мгновенно, не возбуждая систему.

— Но сейчас все в одинаковых условиях, разве нет? Обладатели кибернезированных ног и почек умирают так же, как и абсолютно здоровые. Любая душа остаётся на какое-то время живущей.

Кондратенко поморщился:

— Вот только давай без этого. Душа… Есть вполне чёткое научное определение — электронные импульсы, определяющие сознание и личность индивидуума и способные временно существовать вне центральной и периферической нервной систем, используя для функционирования искусственные носители.

— Мне больше нравится «душа», — буркнул Трофим.

— Давай сойдёмся на личности, лады? Так вот. Когда яйцеголовые придумали, как минимизировать риски, они изменили сам принцип работы Сети. Это был прорыв.

— В принципе, ничего нового вы мне не рассказали, — не слишком вежливо перебил наставника практикант. — Я неплохо учился, причём не в виртуальной школе, а на дому, с реальными преподавателями. Да и семья моя не семечками торгует. Я знаю, что побочным эффектом разделения Виртограда на сектора и ячейки даже в рамках одного сервера оказалось то, что в виртуале какое-то время живыми остаются все. И здоровые, и больные, и люди с имплантами, и шимпанзе с собаками, если, конечно, кому-то придёт в голову их подключить. И даже роботы. Любой управитель или, например, наш Робос, если его уничтожит пожар или ещё какой-нибудь форсмажор, просуществует в той реальности достаточно долго, чтобы успеть передать хранящуюся в нём информацию куда следует.

— Не стоит поднимать неприличные темы, практикант. Раз ты такой умник, должен знать, что именно благодаря некоторым животным и роботам с ИИ градус религиозности общества резко упал. Ведь верующие всегда утверждали, что душа есть только у человека. И вдруг оказалось, что она имеется чуть ли не у каждой табуретки. Давай не будем скатываться в философские споры. Лучше я сразу к сути.

— Окей, давайте.

Но Влад сначала достал из рюкзака воду, выпил почти половину, остальное отдал практиканту. И лишь когда пластиковая бутылка опустела, ровным голосом продолжил:

— Как раз в те мутные времена появилась игра, которая стала популярной ещё на стадии разработки. А когда объявили, что бета-тестирование будет оплачиваться, народ повалил валом. В сырую, подчеркну, игру. Все хотели окунуться в новый мир, пусть даже и недоработанный. Да и поднять социальный рейтинг заодно.

— Можно вопрос? — поднял руку Трофим. — Зачем вы мне это рассказываете?

— Терпение. В общем, обо всём этом я знаю от родителей — они в то время пытались заработать на ребёнка, то есть, меня, поэтому в тестеры записались оба. Мама продержалась недолго — слишком страшно было. Отец оставался до самого конца, не смотря на все ужасы.

— Какие ужасы?

— О, разработчики поймали волну, — протянул Владислав. — На фоне религиозных скандалов сюжет о Рае и Аде оказался очень востребован. Если кратко, тема была такой — игрок «умирает» и попадает в Ад. И узнаёт, что Рай закрыт. И открыть его может только самый храбрый, умный и сильный. Ну, то есть избранный. То есть, он сам. В этом ничего нового, все игры на этом построены. Но был нюанс — если геймер проиграет, Рай уничтожат полностью, Ад поглотит землю, и все живые погибнут. Игрок должен убивать демонов. Когда количество килов перевалит за десять тысяч, откроется второй уровень, а спасение мира окажется чуть ближе. После каждой «смерти» геймера счёт обнуляется, и нужно всё начинать заново. Самым сложным было вычислить тех демонов, которые маскировались под игроков. Лишь тщательно спрятанные металлические детали тел их выдавали.

— Так и не понял, что страшного. Есть и покруче игры. Вон, недавно рекламировали «Пилу-779». Может, ваша мама просто очень впечатлительная женщина?

— Ну, она действительно очень… — Влад подумал, подбирая правильное слово, потом улыбнулся: — Женственная. И ранимая. Даже сейчас, хотя ей уже за девяносто, играет в любовные симуляторы и вяжет кружевные салфетки. Но дело совершенно в другом. Отец рассказывал, что ему тоже тяжело приходилось. Ад создали очень реалистичный, мерзкий и отталкивающий. Демоны погибали неохотно, хоть это и были простые неписи — слишком большую разницу заложили разработчики в уроне и броне «жителей ада» и игроков. И кстати, неписи пытали, если кто-то попадал в их лапы. Победа над монстром тоже не вызывала восторга — героя начинали терзать воспоминания тех, кого демон замучил до него. Конечно, это всё было выдумкой, но реализованной на высоте. В голове раздавались голоса, плач, смех, всплывали обрывки воспоминаний о каких-то семейных ужинах и первых поцелуях… Папа поначалу всерьёз думал, что это чувства других игроков. Только когда прокручиваемое в мыслях стало повторяться, понял — нарезка. Ничего не значащая запись для создания саспенса. Но очень, очень натуральная. Короче, так себе игрушка получилась. Никакого удовольствия для игроков. Прогресса никто так и не добился. Прокачки как таковой не было. Полное, стопроцентное ощущение ада. Два часа в день, которые для многих оказались непосильны. Личного меню тогда ещё не было, человек отключался от виртуала автоматически через определённый срок. Представляешь? Пытки, боль, ужас, и ты не можешь всё это прекратить, когда захочется. Мама потом долго мучилась кошмарами. Да и папа… Он вообще никогда больше в игры не играл. И симуляторы его не интересовали. Даже 3+.

— А при чём тут наше дело?

— Чтобы тебе засчитали убийство монстра, ты должен был принести его когти в начало локации, к точке первичной загрузки. А демоны трёхпалые. То есть, с каждого по шесть штук. Если честно, без понятия, связано ли это с расследованием. Но теперь хоть спать спокойно смогу. Думаю, ты тоже когда-нибудь испытывал подобное чувство — вроде что-то знаю, но что конкретно, вспомнить не могу. Выматывает.

— Что-то я не слышал о такой игрушке.

— Конечно, не слышал. Её закрыли ещё на стадии тестирования. Выплатили игрокам всё обещанное и исчезли, словно их и не было. Отец так и не смог узнать, почему.

— Как игра называлась? Пусть Робос информацию в сети поищет, а? На всякий случай. Я, конечно, не следователь пока, но подобные совпадения нужно проверять, мы учили.