Стажер магического сыска 2 (СИ) - Blinddog Alexander

Когда вся компания вышла из дома, то к их удивлению туман исчез, будто растаял вместе с гибелью хозяйки топей. Теперь, ближе к вечеру, болото больше не казалось таким уж загадочным и опасным.

Идя в обратную сторону по мосткам Глеб заметил, что в один момент Анна остановилась и присев выловила что-то из воды и сжав в руке поспешила дальше. Он не стал ее спрашивать, впрочем, это и не потребовалось. Когда в синих сумерках, пропитанных морозцем все рассаживались по машинам, Воронцова сама показала Глебу свою находку. На черной перчатке белел деревянный кругляш амулета с уже знакомым символом.

Глава 14

Осмотр убежища покойной Лукиной длился уже несколько часов. Типичная служебная рутина этого мира: городовые методично записывали всё найденное в хижине, осматривали местность, обсуждали странные находки внутри, кидая косые взгляды на Воронцову и Глеба, сетовали как могли на заметить у себя под носом сумасшедшую ведьму Лукину, и что ведь было так много признаков того, что с ней что-то не так и сразу это было видно…

— Пожалуй, я уже увидела всё, что хотела, — сказала Анна Витольдовна. — Не думаю, что этот дом нам раскроет ещё какие-то секреты семейства Лукиных.

— Согласен, — с мрачным видом кивнул Глеб, постаравшийся при первой возможности выйти из избенки. Смотреть на болота и то было куда лучше, чем находиться в этом сумасшедшем доме. — Сама Дарья Ивановна могла бы ответить на вопросы, но увы…

Он пожал плечами.

— Сейчас она только перед сатаной, разве что, ответит.

— Цинизм вам не к лицу, Глеб Яковлевич, — одернула его Анна.

— Ну извините, но я не испытываю глубокой скорби из-за смерти убийцы.

— Вы снова берете на себя функции суда, Глеб Яковлевич? — спросила Воронцова. — Взглянем на ситуацию беспристрастно. Всё что у нас есть, это только подозрения и косвенные улики. Ни свидетелей, ни признания, ничего.

— Пусть косвенные, но достаточно сильные, — парировал Глеб. — Тут всё кажется очевидным. Дарья Ивановна явно страдала каким-то помешательством. Может от отца по наследству перешло, может это только воспитание наложило такой тяжелый отпечаток, но тем не менее, вот результат. Она считала, что видит демонов и как могла пыталась от них избавиться.

— С покойным Мельниковым она была давно знакома, а решилась убить только более чем через десять лет? — с сомнением спросила Анна.

Вопрос был резонный. Лукина совсем не походила на расчетливого убийцу, что может доброе десятилетие вынашивать свой план. Глебу оставалось только развести руками.

— Вы как будто не видели, во что она собственные жилища превращает, — сказал он. — Может с годами её мания и страхи перед демонами только обострились. Сначала она пыталась помочь с помощью магии, а потом в один прекрасный день шестеренку в голове заклинило и всё. Решила госпожа Лукина для себя, что надо избавлять землю от отродий. С Мельниковым она была знакома, а на несчастную Настю Савицкую вышла через него же.

— Может быть, — нехотя согласилась Воронцова. — Однако вся наша позиция по её заочному обвинению строится в основном на догадках и предположениях.

— Чем богаты, — Глеб пожал плечами. — Если «несчастные случаи» и «смерти от естественных причин» прекратятся, значит гибель Лукиной поставила точку в этом деле.

— Это понятно. Только возникает логичный вопрос — а если не прекратятся?

— Анна Витольдовна, вопросы задавать я и сам мастак. И я бы тоже с удовольствием послушал ответы на все возникающие предположения и сомнения, но сейчас мы имеем, что имеем. Если будут новые случаи — будем их расследовать, станем рыть дальше.

— Ладно, вы правы, — наконец сдалась Воронцова.

Глеб кивнул.

— Что дальше? — спросил он.

— Сейчас мне хочется только вернуться домой, переодеться и принять горячую ванну.

— Тогда доброго вечера вам. Мне, наверное, надо остаться тут, дождаться конца обыска.

Анна Витольдовна одарила его своим очередным фирменным недовольным взглядом, коих у неё в загашнике был, кажется, целый миллион.

— Что опять не так? — Глеб страдальчески закатил глаза.

— Вам сейчас в первую очередь надо ехать и отчитаться перед начальством. Составить рапорт обо всём, что произошло. Затем уже приложить описание улик, аурографические карты и показания всех свидетелей… — начала менторским тоном пояснять Воронцова.

— Отчитываться перед Князевым? — фыркнул Глеб. — Много чести. Протоколы пусть прочитает, когда ребята тут закончат.

— Вам действительно стоит подумать о своей субординации и профессионализме. Так что хоть я вам больше и не начальник, но всё же настоятельно рекомендую составить отчет и доложить Князеву, как можно скорее. Если делаете свою работу — так делайте её профессионально, а не давайте волю своим антипатиям.

— Как скажете, — Глеб вздохнул и безразлично пожал плечами. — Подвезете тогда?

Всю обратную дорогу до Парогорска в паромобиле Воронцовой висела тишина. Анна Витольдовна то ли обдумывала что-то своё, то ли слишком сосредоточилась на вождении. Глеб же снова вернулся к тем мыслям, которые посетили его буквально пару дней назад, хотя сейчас и казалось, что прошла уже целая вечность. Что если и в самом деле взять, да и уволиться со службы, ко всем чертям? Что его держит здесь теперь? Помогать людям можно и частным детективом, почему нет? Да и вообще, сдался ему этот Парогорск? Почему бы не взять, да и не махнуть в столицу, в Петербург? Если он сумел обжиться здесь, так и там не пропадет. Новая жизнь, новое место. А что тут его держит? Порфирий разве что? Так может он и согласится поехать вместе с ним, почему нет. Да если уж и мечтать, так может и Воронцова с ними поедет, не кажется ему, будто Анна сумеет найти себя, когда с её службой покончено. Надо как-то только момент найти подходящий для этого разговора. Из раздумий его выдернул резкий рывок автомобиля, затормозившего у здания околотка.

— Вы что-то сказать хотели? — спросила Анна, пристально глядя ему в глаза.

— Да нет, — промямлил Глеб. — В другой раз тогда. Доброй ночи.

Он проследил за паромобилем, удаляющимся по ночной улице. Подумал о том, что теперь ему надо каждый раз придумывать повод, чтобы вообще пообщаться с Анной. Вздохнул, медленно переставляя ноги поднялся по ступеням и вошел в полицейский участок, чувствуя, как в ботинках все ещё хлюпает болотная жижа. Прошел мимо ночного дежурного, который не задал вопросов, только с удивлением посмотрел на его внешний вид и грязные следы на вымытом полу околотка. Без стука вошел в кабинет начальника.

Князев был на месте. Он оторвался от написания какого-то документа, отложил перо. Окинул Глеба сердитым взглядом: заляпанный грязью, травой и болотной тиной буквально до ушей. Не спрашивая дозволения, Глеб пододвинул стул и присел.

— Вы что, пьяны? — холодно спросил Князев. — Почему вы являетесь в кабинет начальства в таком виде?

— Простите, — фыркнул Глеб, — просто решил, что оперативность информации важнее внешнего вида.

— О чем вы?

— Мы подозреваем нашу аурографистку Лукину в серии убийств.

Несколько секунд Князев молчал, переваривая это сообщение.

— Кто это — «мы»? — он бросил быстрый взгляд на Глеба.

— Я и Кузьма Макарович, — тут же нашелся с оправданием Буянов. Участие в операции Анны Витольдовны всё-таки стоило приберечь пока что.

— Вы всё-таки пьяны, да?

— Нет.

— Вот как? — медленно протянул Князев. — Обвинения в убийствах — вещь очень серьезная. Что на это скажет сама Дарья Ивановна? Любопытно было бы послушать.

— Боюсь, что уже ничего, — ответил Глеб. — Она погибла.

Князев кашлянул, ослабил воротник. Снова взял перо, повертел его в пальцах, опять отложил, некоторое время задумчиво смотрел в окно.

— Не затруднило бы вас, Глеб Яковлевич, рассказать мне всю историю с самого начала? Может, вам покажется странным, — с интонацией полной кипящего яда наконец сказал он, — но мне, кажется, надо знать, при каких это таких обстоятельствах погибла моя аурографистка. И, что самое главное, какое участие приняли лично вы в её смерти.