Между добром и злом. Том 4 (СИ) - Кири Кирико

Или станет последней чёрточкой, которая подпишет ему приговор.

Глава 2

Как правильно лгать?

Вообще, было два варианта, и всё зависело от того, чего ты хочешь добиться: чтобы никто не узнал, что ты врёшь или чтобы они не смогли доказать, что ты врёшь. Может показаться что это одно и то же, однако, по факту, две разные вещи.

В первом случае важно заставить поверить их в твою невиновность, что сделать довольно сложно. Зато достаточно просто заставить их заподозрить тебя, даже внешне не понравиться, и всё, ты уже никого не убедишь. Во втором случае плевать, что они о тебе подумают, главное, что они смогут доказать и то, насколько ты владеешь фактами, как хорошо оперируешь ими и преподносишь.

Кондрат исходил из того, что, раз его пригласили, то ни в чём не подозревают. Если бы подозревали, то этот цирк был бы не нужен — его квартиру уже бы штурмовали стражи правопорядка. А значит получается первый вариант — никто не должен знать, что он обманывает. Поэтому здесь была важна даже не точность ответов, а то, как ты их преподносишь. И Кондрат знал несколько хитростей подобного допроса.

Первое, стараться не конкретизировать. Конкретизируя, ты сам даёшь им почву для развития темы ещё глубже, чтобы поймать тебя на неточностях. Сколько людей закапывали себя из-за того, что слишком точно всё описывали, потом путаясь в собственных показаниях.

Второе, говори своими словами, как будто это пересказ фильма. Очень многих сам Кондрат ловил на том, что они подробно описывали события, и сколько раз ты их не спроси, они их опишут слово в слово, как стихотворение. Хотя человек, который каждый раз будет повторять историю без задней мысли, рассказывать её будет каждый раз по-новому, иногда вспоминаю какие-то новые детали.

Третье не волноваться, но и в то же время не вести себя слишком спокойно. И то, и другое всегда вызывает вопросы. В первом случае тебя начинают подозревать, ведь если сильно волнуешься, то значит есть что скрывать. Во втором, почему ты настолько спокоен, возможно, ты что-то скрываешь и уверен, что они этого не поймут. Выглядит сложно, но по факту надо быть просто человеком: лёгкое волнение похожее на предвкушение.

К тому же, именно потому, что люди задумываются, как бы выглядели, если бы не обманывали, они и попадаются, ведя себя странно.

Поэтому Кондрат отправился в библиотеку, где мог найти любую интересующую информацию, а именно страну, из которой он мог приехать, если его спросят о своём прошлом. Понятное дело, у него был паспорт из графства Легрерианов, однако надо было ещё объяснить, откуда он в принципе взялся: где родился, где рос и где учился своему делу.

Поэтому он старался найти страну, подходящую на роль его дома, что было не тривиальной задачей. Не враждебная, но и не дружественная, не сильно далёкая, но и в то же время не соседняя.

Другими словами, нюансов было много. И это, не считая того факта, что ему ещё требовалось продумать, как именно отвечать на вопросы касаемо его личной жизни в прошлом. Понятное дело, что лгать не стоило. Кондрат не слышал здесь об артефактах или каких-то других способах опознать ложь, но проверять не стоило.

Таким образом Кондрат освободился лишь к вечеру, когда солнце практически полностью скрылась за горизонтом, а фонарщики уже вовсю зажигали уличные освещение. Однако и дома его не ждало спокойствие.

Пату была тут как тут, и пусть она не произнесла ни слова, однако её требовательное лицо немягко намекало на их уговор.

— Я помню о нашем уговоре, Пату.

— Это хорошо, — кивнула она медленно, уже чувствуя, что есть какое-то «но».

И оно было.

— Вы помните наш разговор? — спросил Кондрат.

— О моей крови, с которой ты хочешь поговорить?

— Верно.

— И тебе, дай мне догадаться самой, нужно именно сейчас к ней.

— Чем раньше, тем лучше, — ответил он.

Ведьма задумалась на несколько секунд, после чего хмыкнула.

— Ну как скажешь, Кондрат Брилль, — ответила она и шагнула в его сторону.

— Только я…

И Кондрат не успел закончить, как в то же мгновение, когда она коснулась его, ощутил те самые непередаваемые чувства при телепортации, будто его засунули в вакуум и вытащили обратно.

— … оденусь перед этим, — закончил он фразу, глядя уже на совершенно другое окружение.

Теперь они стояли на вершине холма, обдуваемого холодными северными ветрами с моря, у подножья которого расположился лагерь малхонтов.

Было понятно, что ведьма это сделала злонамеренно, для того чтобы позлить его. Может она думала, что он тут же попросится обратно, и потом заявить, что выполнила часть уговора. А может так проявлялось её вредность. В конце концов не зря Пату называли духом ледяного ветра. Хорошего человека так не назовут.

— Мы на месте, — пожала она плечами, не пытаясь скрыть улыбки на губах. — Она в лагере у подножья.

— Вижу, — ответил Кондрат.

— Не могу быть уверена, что она будет рада тебя видеть, — заметила Пату.

— Тогда ты поможешь её убедить сделать то, что просят, — ответил он.

Кондрат поёжился от налетевшего внезапно ветра, который без особых усилий проник сквозь его тонкое пальто под рубашку, пробирая до костей. Да, здесь бы пригодился его тулуп или хотя бы пальто, в котором он попал в этот мир. И тем не менее, не подав виду, начал спускаться вниз, проваливаясь по колено в сугробы.

В туфли мгновенно набился снег, и когда Кондрат уже спустился вниз, то уже практически не чувствовал своих ног.

Было даже глупо надеяться, что вокруг лагеря не окажется часовых. Кондрат остановился у лагеря, не дойдя до него метров сто. Он прекрасно понимал, что его заметили ещё в тот момент, когда он спускался с холма — трудно не заметить человека на фоне белого снега. Но ближе он подходить не стал, понимая, что его могут просто пристрелить на подходе, как незнакомца, который может представлять угрозу. Вместо этого Кондрат предоставил инициативу им, позволив схватить себя, и спокойно разобраться, кто он есть.

Малхонты не заставили себя долго ждать. Уже через минуту к нему подъехал всадник на олене с ружьём в руках. Ещё двоих Кондрат заметил в стороне у самых юрт, наблюдавших за ними с безопасного расстояния.

Всадником был молодой круглощёкий и острым взглядом юношей. В его глазах читался явный интерес, смешанный с некоторым удивлением и замешательством к человеку, который оказался легко одетым посреди заснеженных земель, где и в тёплой дублёнке не всегда можешь согреться.

— Кто ты и чего тебе здесь надо, имперец? — спросил он, наставив ружьё прямо на Кондрата. Но взгляд всё так же с интересом бегал по нему, будто тот не мог поверить в происходящее.

— Я, Кондрат Брилль, пришёл к Нутико Лонту, — спокойно ответил он, стараясь выглядеть максимально невозмутимо.

— Зачем это? — с нескрываемым любопытством спросил он.

— Я хотел с ней кое-что обсудить.

— И ты пришёл сюда через все наши заснеженные земли в такой… — он с усмешкой окинул его взглядом, — … одежде, ради того, чтобы поговорить с этой девушкой?

— Именно.

— А что мне мешает пристрелить тебя, имперец? — спросил малхонт, склонив голову на бок, будто действительно раздумывая над этой мыслью.

— То, что я прошёл через воющую смерть и доказал, что имею право разговаривать с вами на равных, — невозмутимо твёрдым голосом ответил Кондрат.

— Ты-то?

— Сообщи обо мне Такисуко Гно, пусть она и решит впускать мне или нет, — отрезал Кондрат, уже понимая, что замерзает. Ещё десять минут постоит так и вполне может присоединиться к тем, кто однажды замёрз в этих землях.

Ясно дело, он не тронет его. Юнец не посмеет пойти против законов собственного народа. И всё это было не более чем показать свой характер. Однако с такими темпами Кондрат здесь просто околеет.

— Если дёрнешься, пущу пулю прямо тебе в голову, чтобы ты там не проходил и не рассказывал, — предупредил малхонт, после чего из снега появилось две фигуры и направились в лагерь. В белых одеяниях ни настолько сливались со снегом, что Кондрат за всё время не заметил их и даже не подозревал, что они настолько рядом.