Живые нити (СИ) - Сорокина Настасья

— Ничего. Руфин уже был у них — они его не видели или не захотели говорить.

— Бар расположен на краю города. От него до общины дома Волка минут двадцать по прямой на автомобиле. Сизый легко мог приехать оттуда, — она чуть покраснела и пояснила. — Сегодня утром я нашла бар на карте. На всякий случай.

Алек задумчиво хмыкнул.

— Мне нужен какой-то рычаг, чтобы вызнать у них что-то полезное. Дети Волка очевидно не настроены говорить сами, если уж Руфину ничего не рассказали. Руфин — мастер выбалтывать секреты.

— Возможно, я смогу помочь. Я близко общаюсь с главой общины.

Алек быстро взвесил «за» и «против». Динино участие действительно могло сработать.

— Поедем сейчас?

— Да, только осталось одно дело. Подожди меня здесь.

Через несколько минут она вернулась со странным рулоном в руке. Следом зашла её младшая сестра с кофейником и тремя чашками на подносе.

— Это что, моя рубашка такая огромная? — спросил Алек заинтригованно.

— Нет, рубашка еще не готова, — Дина одним мягким движением разложила полотно на столе. Алек присмотрелся. Ткань была вышита очень искусно, с практически фотографической точностью: пирожные, зефир, эклеры, воздушные кремовые тарталетки с ягодами, булочки и шоколадные рулеты.

— Скатерть-матушка, накорми и напои нас! — громко произнесла Дина, и вкусности стали медленно прорастать из рисунков, заполняя стол аппетитными манящими сладостями. Алек, с трудом отрывая взгляд от волшебного процесса, непонимающе вскинул брови. Дина, пряча улыбку, пояснила:

— Пятнадцать минут ничего не решат, предлагаю выпить чаю перед выходом, — и потом, чуть покраснев, добавила: — С днем рождения.

Алек выматерился про себя: этот факт абсолютно вылетел у него из головы, забитой ограблениями и уликами.

«Отшила меня вчера, а сегодня с праздником поздравляет, тортами кормит», — Алек пытался злиться, но теплое чувство, разлившееся в груди, отказывалось уходить. Они расселись по кругу, Дина разлила кофе по чашкам. Алек отметил, каким тонким и бледным было запястье её руки, держащей кофейник.

— Угощайтесь, господин Зорбас, — прощебетала Лейла, по-хозяйски знакомя его с каждым пирожным. Алек слушал вполуха, уже присмотрев одно с масляным кремом и шоколадный эклер. И еще кусок рулета. Ну и вот эту булочку с глазурью.

В центре всего этого великолепия стояла тарелка, с горкой наполненная сахаром, остальная композиция по спирали расходилась во все стороны. Алек привычно насыпал в чашку три ложки.

— Тут же весь стол в сладостях, — прыснула Лейла, вытянув эклер. — А вы еще и кофе сахарите?

— Люблю сладкий, — ответил он и пригубил. Кофе был крепкий, с легкой горчинкой — именно такой, какой ему нравился. Настроение рвануло вверх, к ослепительному солнцу.

Лейла продолжала щебетать, рассказывая забавные истории о выпечке. Это получалось у неё легко, задорно и увлекательно, а улыбка была такой заразительной, что Алек невольно вторил ей. Но краем глаза наблюдал за тем, как Дина макала печенье в кофе.

Лейла тяжело вздохнула, отставляя пустую чашку.

— Ох, нельзя столько есть перед тренировкой.

— А чем вы занимаетесь? — спросил Алек из вежливости, продолжая коситься на Дину. Он потянулся и взял третье пирожное, медово-ореховое. На вкус оно было прекрасным, как весна.

— Конный спорт, обожаю лошадей. Сегодня у меня сдвоенная тренировка, и я очень рада.

— Да, я тоже люблю копытных, — хмыкнул Алек, отправляя в рот последний кусок пирожного. — Благодарю за такую щедрость и за поздравление. Дина, поедем?

— А куда вы? — Лейла легким движением собрала скатерть, Алек даже не успел понять, куда делись остальные сладости.

— Нам нужно в общину дома Волка, — ответила Дина, сверля его выразительным взглядом. — Шерсти на вышивку не хватило, закажу ещё. А господин Зорбас любезно меня отвезет.

— Вот и славненько, — пробормотала Лейла, многозначительно ухмыляясь. — Это тебе полезно.

— Что полезно?

— Прогулки, — ответила она невинно и выскочила из комнаты, прощаясь на ходу.

* * *

В дороге его замутило.

«Стоило остановиться на двух пирожных, но я ни о чем не жалею», — подумал Алек, не подавая виду. Дина сидела рядом очень прямо, будто бы не облокачиваясь на спинку пассажирского кресла. Её каменное лицо не выдавало ни грамма волнения, и лишь по тому, как побелели костяшки сцепленных рук, можно было догадаться: она нервничает.

Как только шлагбаум поселения волков появился из-за угла, Алек тут же вырулил на обочину и припарковался под прикрытием кустов.

— Мне не нравится, что ты пойдешь одна.

Дина повела плечами, пытаясь создать иллюзию беззаботности. Получалось плохо. С таким выражением лица она лучше бы смотрелась в роли суровой учительницы по этикету.

— Я там всех знаю, мы долгие годы работаем вместе.

— Но раньше ты никогда не искала у них беглого преступника, — резонно сказал Алек. — Вот, возьми.

Он вытащил из кобуры револьвер. Дина воззрилась на него круглыми глазами:

— Ты как это представляешь себе? У меня нет карманов, только маленькая сумочка. Я и стрелять-то не умею.

— Снимаешь предохранитель, вот здесь, целишься, жмешь на курок, — начал объяснять он, но по её взгляду понял, что вопрос был не о технике стрельбы. — Тебе нужно как-то защищаться, если ты почувствуешь себя в опасности.

— Да не хочу я стрелять ни в кого, — Дина возмущенно отстранилась. — Волки никогда не делали мне ничего плохого. Можно сказать, что мы друзья.

— Потому что ты сталкивалась с ними, как с милыми песиками, которых нужно вычесывать, — Алек с трудом подавил ехидство в голосе. — Ты хоть в курсе, что за последние пару лет они превратились в настоящую преступную группировку?

— Я слышала об этом, — Дина поджала губы. Алек заметил, что она всегда так делала, когда задумывалась о чем-то неприятном. — Что ж вы их не пересажаете?

— Мы потихоньку сажаем, — недовольно признался Алек. — Но чаще мелких сошек. У всех пойманных есть семьи и куча страхов, поэтому никто не будет свидетельствовать против главарей. А улики с мест преступлений они стирают мастерски. Это же дети Волка, отлично чувствуют запахи и следы.

— Хорошо, — сказала Дина невпопад. — Но револьвер не возьму. Пусть будет у тебя. Ты хотя бы знаешь, как им пользоваться.

Она раскрыла сумочку и стала там исступленно рыться. Сейчас Дина походила на белку, которая зарывает на зиму орехи, а не на нежную модную девушку, коей обычно казалась — Алек ухмыльнулся, но постарался не подавать виду. К тому же к горлу снова подступила тошнота, а в глазах закружилось.

Наконец Дина подняла довольное лицо, в её руках оказался маленький клубок красных шерстяных ниток.

— У меня свои методы, — улыбнулась она, отмерила локтем нитку и раскусила зубами. Потом, сосредоточившись, повязала на ней пять искусных узелков. Повторила снова, оторвав вторую нить. — Дай руку.

Алек протянул ладонь, и она повязала нить на запястье, не плотно, но так, чтобы импровизированный браслет не спадал.

— Это маячок, — пояснила она. — Если закроешь глаза, то поймешь, в какой я стороне. Так, куда бы…

Она задрала юбку до колена. Алек отвел взгляд, но краем глаза все равно наблюдал за тем, как она плотно завязывает нить над коленом. Потом Дина вдруг покраснела, видимо, осознав пикантность момента, и резко оправила юбку.

— На руке привлечет внимание, — сбивчиво пояснила Дина. — Закрой глаза и попробуй.

Алек сделал, как велено. Пару секунд он чувствовал себя дураком, но потом как-то неожиданно осознал, что Дина находится строго по правую руку. Чувство одновременно было схожим со зверины чутьём и чем-то другим, совсем необычным. Если от чутья часто оставалось непонятное ощущение, которое приходилось разгадывать логически, то это знание было определенным и очень четким. Он распахнул глаза и удивленно посмотрел на Дину.

— Бюро должно сотрудничать с твоим домом куда активнее. Ты делаешь много полезного.

Она польщенно улыбнулась, но тут же посуровела.