Стажер магического сыска (СИ) - Blinddog Alexander

В квартире он тут же открыл консервы и вприкуску с хлебом съел содержимое двух банок. Не задумываясь, запил остатками вина и устало завалился на кровать.

Анна тем временем ушла вызывать полицию. Нужно было разобраться с убийцей, который по стечению обстоятельств сам стал жертвой.

Глеб задумчиво посмотрел на свои ладони. Как ему это удалось, он не мог объяснить, помнил лишь только ненависть, да кипящую злость. Вот и результат. Впрочем, не всё ли равно, как он это сделал, главное, что жив остался. Вот уж действительно чудо.

Дверь скрипнула отворяясь.

Глеб увидел, что в комнату заходят два городовых и Кузьма Макарович.

— Ещё раз здравствуйте, — поприветствовал их Глеб, вставая с постели. — Тело внизу, но на все вопросы готов ответить здесь и сейчас.

— Это радует, что вы желаете помогать следствию, — сыщик почесал кончик носа, — но лучше будет, если мы проедем в отделение.

— Как скажете, я только сообщу Анне Витольдовне.

— Я уже ей сообщил, — поделился полицейский и сухо добавил: — Собирайтесь, Глеб Яковлевич, вы под арестом в связи с убийством Грунина Андрея Егоровича.

Глава 19

— Вы, должно быть, шутите? — спросил Глеб. — Извините, но сейчас не время и не место для розыгрышей.

— Какие уж тут шутки, — мрачно сказал Кузьма Макарович. — Всё, собираетесь, Глеб Яковлевич, поедем.

— Куда? — тупо переспросил Глеб. — Что происходит?

— В тюрьму поедете. За убийство Андрея Егоровича. Сказано вам уже было.

— Вы что, с ума сошли? Вы пьяны, Кузьма?

— Против вас нашлись неопровержимые улики, — вечно спокойный и добродушный сыщик насупился, глянул исподлобья. — Так что давайте без сцен, Буянов. Спускайтесь. Тюремный фургон уже подогнали.

— Да черта с два я с вами куда-то поеду.

Глеб сделала шаг назад, прикидывая есть ли в квартире хоть что-то похожее на оружие или лучше просто прыгнуть в окно, рискнув переломать ноги, да дать деру.

— Спокойнее, — резко прикрикнул на него сыщик и два молчаливых городовых сделали шаг вперёд, одновременно положив ладони на рукоять шашек. — Как опасного преступника имеем право вас убить на месте при сопротивлении или попытке к бегству.

Опыта сыщику было не занимать, буквально по лицу прочёл все, о чем успел подумать Глеб.

— Анна Витольдовна в курсе ваших безумных теорий? — спросил Буянов.

— Не моих, а начальства, — угрюмо ответил Кузьма Макарович. — Это во-первых. Во-вторых, не теорий, а железных улик. В-третьих, если Воронцова ещё не в курсе, то ей доложат, не сомневайтесь.

«Схватить бутылку со стола, кинуть одному в лицо, второго огреть стулом? — лихорадочно соображал Глеб. — По лестнице бежать глупо, внизу могут быть ещё жандармы, только прыгать в окно».

— Потом все разговоры свои побеседуете, Глеб Яковлевич, руки за спину.

Глеб внезапно успокоился. Ему стало совестно от мыслей напасть на простых городовых, которые всего лишь выполняют свою работу. Да и всё происходящее какая-то безумная ошибка, ну какие у них могут быть улики против него. Сейчас они просто съездят в участок, там спокойно побеседуют и во всём разберутся.

— Чёрт с вами, — сказал он, протягивая руки. — Поехали.

На запястьях щёлкнули металлические браслеты и двое городовых, осторожно взяв его под руки, повели вниз по лестнице. Одеться Глебу не дали, он так и остался в брюках и белой сорочке. На улице прямо перед подъездом стоял припаркованный тюремный фургон. Глеб поднял глаза и увидел во множестве окон любопытные таращащиеся лица.

— Убивать будут, никого не докричишься, а как кого-то арестовывают, так всем сразу интересно, — невесело хмыкнул он, поднимаясь на подножку фургона.

Глеб опустился на выскобленную деревянную скамью, разглядывая браслеты на руках, хлопнула обитая металлом дверь и фургон, утробно заурчав двигателем, тронулся вперёд.

Глеб попытался воспользоваться неожиданной поездкой, чтобы поразмыслить. Андрей убит. Его самого пытались убить. Что это дело Рубченко и Морозова нет никаких сомнений, но зачем? Неужели это все действительно просто совпадение, что начав расследовать убийство библиотекаря и исчезновение Елизаветы, они вышли на женские трупы в лесу? Если смерть аурографиста и лично Глеба ещё вписывается в одну схему «подчистить хвосты и избавиться от излишне ретивых сыщиков», то за что убили старика библиотекаря? Глеб встряхнул головой. Картина не собирались в единое целое. Может и в самом деле это два разных дела, с разными мотивами?

Он вынырнул из размышлений, когда осознал, что они что-то долго едут. Парогорск не такой большой город, они уже давно должны были оказаться возле полицейского участка.

Глеб постучал в стенку фургона.

— Эй! Куда мы едем?

Нет ответа. Судя по тому, как машина начала подрыгивать асфальтовая дорога закончилась и началась грунтовка. Глеб балансируя поднялся, глянул в узенькое зарешёченное окошко. В ночной тьме с трудом угадывались верхушки деревьев. Глеб выругался. Его вывозят в лес? В его мире это было буквально синонимом поездки в одну сторону. Неужели Кузьма Макарович работал на Морозова, как и эта сволочь Рубченко?

Глеба накрыло волной фатализма. Он спокойно сел обратно на лавку. Гадать бессмысленно, будь что будет, а он живым без боя не дастся.

Поездка продолжалась несколько часов, что внутри себя Глеб оценил, как позитивную новость. Хотели бы просто прикопать в лесу, доехали бы в лучшем случае до ближайшей опушки. Неожиданно фургон остановился. Где-то впереди послышались неразборчивые окрики, затем длинный протяжный скрип, будто открывались давно несмазанные ворота. Фургон прокатился ещё метров десять вперёд, прежде чем окончательно остановился и водитель заглушил двигатель.

Задние дверцы открылись.

— На выход! — послышался грубый окрик полицейского.

Глеб со скованными руками неловко спрыгнул на землю, осмотрелся. Маленький узкий дворик в окружении высоких кирпичных стен, увитых полукольцами колючей проволоки. Тюрьма.

— Добро пожаловать в «Холодный ключ», — мрачно сказал охранник в сером мундире. — За мной.

Глеб пожал плечами и пошёл за своим конвоиром. Они миновали целые лабиринты коридоров, лязгали замки отсекающих дверей, стучали каблуки ботинок по отполированным каменным ступеням. Хотя по пути они не встречали никого, кроме хранящих молчание охранников, в недрах тюрьмы всё время что-то кричало, ухало, громыхало и звенело. Глеб вслед за конвоиром шёл вдоль длинного коридора, мимо закрытых глухих металлических дверей.

— Стоять, — наконец подал голос тюремщик, снял с пояса связку ключей, открыл дверь и мотнул головой.

Глеб зашёл в камеру и конвоир снял с него наручники.

— Из карманов всё вынуть, — привычно забубнил охранник. — Вещи будут возвращены после освобождения или переданы родственникам после казни. Шнурки, ремни, подтяжки, галстуки сдать.

Глеб хмыкнул, неспешно растер затёкшие запястья, затем вынул шнурки.

— Нет у меня больше ничего.

Охранник сноровисто обыскал его, кивнул:

— Располагайтесь, — сказал он и пошёл на выход.

— Эй, — окликнул его Глеб. — А где мой адвокат? Когда мне будут предъявлены официальные обвинения? Дадут ознакомиться с материалами дела? Я сам сотрудник полиции, кто-то уже сообщил о задержании моей начальнице?

Этот факт не произвёл на конвоира никакого впечатления.

— Ничего не знаю, разберутся.

С этими словами он вышел из камеры, захлопнул дверь. Трижды громко щёлкнул замок. Глеб тяжело выдохнул, взъерошил волосы, осмотрел свою новую обитель. Маленькая камера с ледяными серыми стенами, всего лишь два шага в одну сторону и четыре в другую. Небольшое зарешёченное окно под самым потолком. Узкие деревянные нары с тонким тюфяком, набитым, судя по всему, гнилой соломой. Подушка, больше напоминающая тонкий серый блин, и колючее дырявое одеяло.

Глеб опустился на кровать. В голове роилась тонна мыслей, буквально сбивая одна другую, так что не получалось сосредоточиться ни на чём конкретном. Приняв единственно возможное решение, что утро вечера мудренее, он скинул ботинки, кое-как завернулся в одеяло и заснул.