Планета-изгой - Рой Олег

На самом деле до района Ресифи, откуда было проще всего добираться в Ремансу, на монорельсе было около одиннадцати часов езды, но даже гипнокниги стоило читать с перерывом. В конце концов, естественные потребности человека никто не отменял, хоть и зависимость от них значительно снизилась.

– Подготовь Снуппи, – продолжила Слободанка, зная, что Сэлма выполняет все в реальном масштабе времени, – к нему дополнительную батарею, даже две, пожалуй. Черт его знает, удастся ли нормально подзарядиться на месте. Мне сделай два имплантата – комплект дыхательных фильтров и активатор с зарядом минут на сорок пять.

– Сорок пять – это много, – с сомнением сказала Сэлма.

– Ты думаешь, я буду бегать-прыгать сорок пять минут непрерывно? – улыбнулась ассистентке Слободанка. – Лучше иметь запас на случай непредвиденных обстоятельств. Ремансу – та еще дыра.

Слободанка знала, о чем говорила. Механически поглощая завтрак, она задумчиво смотрела на панораму чистенького, ухоженного Северо-Восточного квартала. Она жила в хорошем месте: и Северо-Запад, и Северо-Восток считались приличными районами, круче был только Кэмп-Дэвид и Беверли-Хиллз… ну, еще, может, Силикон-Вэлли, где жили ученые. И, конечно, Пьерфон, но там обитает совсем уж элита. Хотя…

У Слободанки был дом в Пьерфоне – шикарный особняк, похожий на классические особняки в колониальном стиле. Пьерфон хоть и располагался довольно близко к полярному кругу, но, как и все приличные районы, был прикрыт силовым куполом, и климат в городке и его окрестностях походил на тот, который, наверное, был в саду Эдема до того, как прародительница Ева проголодалась.

Этот особняк был по-настоящему роскошным: построенный не из бетона, а из природного камня, не с помощью принтеров, а андроидами-каменщиками. Стены первого этажа покрывали деревянные панели из лиственницы, паркет был из кедра, мебель и даже перила лестниц – из красного и черного дерева. Ковры – шерстяные, из легендарного Ардебиля в Восточной Федерации. В этом особняке были камины, у которых в детстве Слободанка любила коротать время с книгой; была огромная библиотека книг – не голографических, тем более не гипнокниг, а сделанных из настоящей бумаги, в красивых переплетах из кожи или бархата…

Этот особняк она сдавала кому-то. Она даже не знала кому – этим вопросом ведала Сэлма, которая переехала вместе с ней в эту скромную городскую обитель. Слободанка не хотела знать, кто сейчас листает ее книги, кто разжигает огонь в ее камине, кто спит на кровати, где в детстве спала она. Скорее всего, кто-то из дипломатического корпуса, какой-нибудь третий атташе Восточной Федерации. Жить в этом доме самой Слободанке не хотелось, она возненавидела его так же сильно, как до того любила.

Именно там она узнала о смерти родителей.

Покончив с едой и выбросив пустой поднос в мусороперерабатывающий агрегат, Слободанка пошла переодеваться. В том костюме, который был на ней, ехать в Ремансу было нельзя.

В принципе, вся одежда Слободанки была однотипной и состояла из одинаковых комбинезонов со встроенной нанопроекторной сеткой. Эта сетка проецировала голограмму той одежды, которую хотела ее хозяйка и которую она могла себе позволить, так что разнообразие гардероба зависело лишь от количества и качества программ, которые покупались отдельно. Программы имели свой срок службы – можно было платить разработчикам абонентскую плату и держать у себя понравившееся платье или шубу хоть до второго пришествия. Как правило, так не делали, а меняли базу скинов для одежды в соответствии с модой и сезоном. Некоторые фрики могли, правда, в жару щеголять в шубке, но в целом человечество оказалось на удивление консервативным и соблюдало некие рамки во всем, включая одежду.

Те, у кого денег было мало, пользовались бесплатными скинами – с очень грубо проработанными текстурами и самыми простыми элементами. Такие скины считались базовыми и поставлялись прошитыми в памяти любого костюма. В конце концов, если человек не успел проплатить свои скины, не ходить же ему голым? Ну, то есть в комбинезоне, конечно, но появляться в комбинезоне без скинов считалось даже более неприличным, чем обнаженным. Слободанка никогда не носила дефолтной одежды – во‐первых, она происходила из хорошей семьи, во‐вторых, о ней заботился ее крестный, далеко не последний человек в Западной Конфедерации.

Впрочем, среди стандартных на первый взгляд комбинезонов встречались и необычные. Ничем не отличаясь от стандартных внешне, внутри они имели усовершенствованные специализированные системы жизнеобеспечения. Одни предназначались для работы под водой, в других можно было войти в очаг пожара или выйти в открытый космос – естественно, прикрыв лицо капюшоном и надев специальные ботинки.

Капюшон имели все комбинезоны. С его помощью можно было носить вместо собственного лица голографический аватар, впрочем, в обществе это было не принято, да и в конституции Западной Конфедерации было прямо указано, что в общественных местах ношение любых аватаров строго запрещено. В специальных комбинезонах капюшон заменял маску акваланга или шлем скафандра. Или каску.

Некоторые из комбинезонов предназначались для защиты того, кто их носит, выполняли функции бронежилета, защищая не только от пуль, но и от лучевого или потокового оружия… Конечно, в определенных пределах, но лучше уж такая защита, чем ее отсутствие. Именно такой комбинезон и надела Слободанка, загрузив в него программу того же платья, в котором общалась с мистером Хэндрикссоном. Впрочем, у качественной одежды в памяти помещалось двести пятьдесят шесть полноценных скинов или до тысячи двадцати четырех скинов низкого качества. В спецодежде – вдвое меньше, но полтораста разных одежек, которые можно менять прямо на ходу, – тоже было неплохо. К тому же новый скин можно было оплатить и скачать везде, где была связь с Глобальной сетью. То есть – в масштабах космоса – от Венеры до спутников Юпитера, если не Сатурна.

На ноги Слободанка надела удобные полуботинки, которые тоже имели ряд скинов, конкретно у этой модели только двадцать четыре. Зато в подошвах обуви имелись специальные противоперегрузочные элементы, которые, взаимодействуя с имплантатами в ногах Слободанки (небольшими волокнами, усиливающими мышцы икр и сухожилия голеностопа), давали возможность девушке, например, запрыгнуть на балкон второго-третьего этажа или выдать стометровку секунд за десять-двенадцать, не особо выкладываясь. Вообще у Слободанки имплантатов было довольно много, но по внешнему виду это было определить сложно – ее имплантаты относились к категории дорогих биомеханических конструкций, они буквально «приживались», росли вместе с организмом, не вызывая у него аутоиммунных реакций, которыми в той или иной мере страдали многие ее современники с более дешевыми системами.

Подумав, Слободанка вынула из одной из секций шкафа некое устройство, надевающееся на руку, как перчатка. На деле это было комбинированное оружие, включавшее лучемет небольшой мощности и пятизарядный тазер. Скин комбинезона тут же скрыл оружие от досужих взглядов, но, конечно, не от приборов охраны общественной безопасности. Впрочем, Слободанка имела разрешение на ношение и применение этой штуковины на территории Западной Конфедерации и в Восточной Федерации, включая орбитальные и подводные владения, владения Земной Сферы на Луне и Венере, а также в Демилитаризированных зонах Юпитера и Сатурна. Впрочем, последнее было чисто в теории – в Демилитаризованных зонах работали только Спецкоманды Планетарных Сил безопасности, исследовательские миссии и роботизированные корабли-харвестеры, орбитальные заводы, работающие без участия человека.

А вот на Венере Слободанка побывала однажды, еще подростком. Место это, конечно, было негостеприимным, но интересным. Еще больше Слободанке хотелось бы побывать на Марсе.

Не в этой жизни.

Марс воевал с Землей – два раза – и оба раза потерпел поражение, но вовсе не смирился. Марсианские поселения обладали внушительным военным флотом, современнейшим оружием, но при этом сами жили едва ли не впроголодь. Если бы они согласились войти в Земную Сферу на равных! Но эти изгнанники с Земли по-прежнему грезили мировым господством, которое давным-давно потеряли. Они не хотели быть на равных. Им нужна была только власть.