О бедном мажоре замолвите слово (СИ) - Останин Виталий Сергеевич

— Хотелось бы с вами побеседовать, Михаил Юрьевич, — да кто бы сомневался. — Вы не возражаете, Александр Сергеевич?

— Можете пройти в мой кабинет, — среагировал Пушкарев.

— Я помню дорогу, — намек на то, что провожать проверяющего не нужно.

— Тогда я пока с оперативными работниками обсужу оперативную ситуацию… Здесь.

«И приму оперативные меры!» — захотелось добавить мне. Эка мужика прижало, аж заговариваться начал.

— Прошу, Михаил Юрьевич.

В кабинете Пушкарева гость не стал показательно занимать хозяйского места. Сел за стол сбоку, где обычно присаживались подчиненные на совещаниях. И мне предложил устроиться напротив.

Я опустил задницу на стул и превратился в слух. Отключил всю свою природную язвительность, равно как и лезущие изнутри манеры не самого любезного княжича в истории Российской империи. И замер. Если кому-то хочется побеседовать, то он пусть и начинает.

Вообще, удивительно, конечно. Довольно топорная работа. Нагрянуть с проверкой только для того, чтобы обеспечить приватный разговор с опальным сыном одного из Семи? Так можно было пригласить, как-то без такой помпы все обставить. Сейчас же последний постовой в отделении будет знать, что по душу Миши Шувалова приезжала большая шишка из Главка.

Или на то и расчет? Превратить меня в прокаженного? Человека, от которого все будут шарахаться. Просто, чтобы не попасть под раздачу, когда она начнется. Тоже, кстати, версия. И небезосновательная. Вот только зачем?

Зачем, Дрозд? Наивняк подвыкрути! Из-за папки, зачем бы еще. Какая-то мутная история, сын Шувалова идет в полицию, противники князя тут же начинают свои ходы. Подозревая, что никакой это не скандал в благородном семействе, а хитрая политическая игра старого лиса.

Может он решил сынка своего на место главного полицейского города продвинуть. Мол, пошатается по отделу, потом через пару лет переведется в Главк — без всякой помпы. И так, тихой сапой, доберется до самого верха.

То есть, конечно, власть над полицейским аппаратом для одного из самых могущественных людей в столице, а то и в стране, не самоцель. Но сил ведь, как и денег, никогда не бывает слишком много.

Если принять эту версию, как основную, то у старшего Шувалова какие-то очень далеко идущие планы — это я как бы с точки зрения оппонентов рассуждать пытаюсь. А нам вот надо, чтобы он своих целей достиг? Нет, не надо. Значит начнем вредить. Не из злобы, а просто, чтобы не расслаблялся.

— Михаил, можно без чинов, — в знак того, что беседа предполагается без галстуков, генерал снял фуражку, расстегнул верхнюю пуговицу на воротнике-стойке, и довольно вальяжно закинул ногу на ногу. — Можешь обращаться ко мне Григорий Антонович. Фамилия Платов. Глава отдела внутренних расследований Главного управления.

В одной фразе — и кнут, и пряник. Давай без чинов, и сразу же должность. Да еще такая!

— Как скажете, Григорий Антонович. Так чем обязан визиту? Если можно, то давайте сразу к делу. Я тут человек новый, мне еще репутацию нарабатывать и нарабатывать. Никому ведь не нравится, когда стажер с генералом чаи в рабочее время гоняет.

Я даже не пытался играть испуг. Не поверит. Он понимает, что перед ним сидит пацан, за которого папка вписывался в любой блудняк уже много лет. И то, что старик сына сейчас из дома выгнал, никак характер молодого человека не изменит. По крайней мере, не в ближайшее время.

И сразу же дал понять — знаю, что он чего-то от меня хочет. И предпочел бы услышать прямое предложение, а не хождение вокруг да около.

Платов оказался весьма догадливым.

— Хочу предложить вам, Михаил, послужить Родине. По-настоящему.

Глава 21

— Я уже служу, господин генерал.

На «уникальное» предложение собеседника я отозвался без малейшей задержки. На пафос меня взять хотел, посмотрите на него. Тоже мне! Родине послужить! Да там, где тебя учили мозги пудрить, я преподавал!

Но все же он был хорош! Легкая ироничная улыбочка, расслабленная поза. Уверен в себе, считает, что полностью держит разговор в руках. И слова, что будто бы сами вылетают из его рта. Всегда своевременные.

— О, не сомневаюсь. Только вот Родина у нас у каждого — своя. У кого в бумагах, у кого в крови, у кого в тени. Знаешь, у античных греков была такая поговорка: «Посейдон одного города может враждовать с Посейдоном другого». Вроде один божественный пантеон, а поди ж ты. Что применительно к нашей ситуации значит…

— Что интересы одной группы лиц, считающих, что руководствуются в своих действиях интересами родины, могут конфликтовать с интересами другой группы лиц. Которые точно также убеждены, что действуют во благо Отечества, — закончил я за него. — Да, я понимаю, Григорий Антонович. И вы сейчас пришли ко мне с предложением от одной из таких групп.

А вот такой откровенности он не ждал. Даже сбился с ритма на пару секунд, быстро прокручивая в голове сценарий беседы, и адаптируя его под новые обстоятельства.

— Хорошее воспитание, — нейтрально заметил генерал, намекая на подкованность довольно молодого человека. Которому бы вроде не полагалось разбираться в политике. И одновременно с этим выгадывая себе еще время.

— Лучшее из того, что можно купить за деньги, — также без выражения отозвался и я. — Мы уже можем перейти к делу? Правда, куча дел еще…

Те, кто создавал для этой встречи мой психологический портрет, сейчас, вероятно, очень часто и очень сильно икал. От того, какими «добрыми» словами их вспоминал глава внутренних расследований. Прожигатель жизни, мажор, зависимость от «золотого лотоса» и других наркотических препаратов, конфликт с отцом, безвыходная жизненная ситуация — так они написали?

Или — умный, хитрый, скрытный? Работает в паре с отцом, преследует интересы семьи внутри силового ведомства. Именно на это я намекнул своей репликой и безразличным отношением к еще неозвученному предложению. Знаю, что не правда. Но ведь в правду гость не поверит!

Давай, генерал! Гадай, кто перед тобой!

— Конечно, — с мягкой улыбкой произнес Григорий Антонович. Решился таки перейти от пафосных заявлений к сути вопроса? А вот и нет! Продолжил нагонять туман. — У всех есть сферы, за которые они держатся особенно цепко. И когда кто-то чужой вдруг проявляет интерес…

— … остальные начинают чесать затылки, — спокойно закончил я.

Порой эти словесные кружева бесят, но я не мог не признать, что на определенном уровне уже просто нельзя взять и в лоб выдать что-то вроде: «Знаешь, Миша, те люди, которые за мной стоят, недовольны тем, что твой батя полез на чужую территорию. Есть, знаешь ли, баланс, он складывался годами, если не десятилетиями. И нельзя взять и разрушить его потому, что одному влиятельному князю этого захотелось».

— Верно, — с улыбкой произнес собеседник. — Рад, что ты быстро схватываешь суть.

— Вы продолжайте, господин генерал, продолжайте.

И он, разумеется, продолжил. Про уже упомянутый баланс, который Шувалов-старший (без имен!) якобы пытался нарушить. И так же плавненько подводил к тому, что может моим отцом и не жадность движет, а что-то похуже? Без примеров, конечно же! Дурак он упоминать иностранные разведки, заговорщиков или еще бог знает кого! Это я и сам понял из его намеков.

Я же, хоть и слушал его очень внимательно, успевал и кое-какой анализ в своей бестолковке крутить. И то, что у меня рисовалось, не нравилось мне от слова совсем. А картина была, как говорил один любимый мною персонаж из города Одессы, маслом!

Какие-то забронзовевшие типы решили, что старший Шувалов пытается прибрать к рукам такой актив, как МВД. Или, по меньшей мере, столичный аппарат. Явно уже чей-то или нейтральный. И никто из них даже не собирается рассматривать версию о том, что у отца и сына случился конфликт. Что за люди!

Всё, на чём держится их логика — пацан с фамилией. Там, где его быть не должно. Интересно? Да! Куснем и проверим реакцию? Почему нет! Что-то теряем? Ну разве что старший Шувалов возмутиться. Но это даже хорошо — проявит себя. Чертовы кукловоды в перчатках, решающие, к кому привязать следующую нитку!