Попаданец. Чужая империя (СИ) - Грошев Григорий

— Присаживайтесь, сударь, — сказал Анатолий Борисович. — Будем решать эту проблему.

— Разве адвокат — это проблема? — спросил я.

Но профессор пропустил реплику мимо ушей. Он поставил на стол тарелку с шоколадными конфетами. А рядом — графин с янтарной жидкостью и рюмку.

— Что это? — удивился я.

— Коньяк, — пожал он плечами. — Выпейте, закусите. И напишите заявление об отказе от адвоката. Добровольное согласие на оставление в моей лечебнице.

У меня глаза раскрылись от удивления. В своём ли уме Чудодей? Какой человек захочет оставаться в этом учреждении? Разносить обеды буйным пациентам, которые так и норовят утащить за собою в ад?

— Ну же, коллега! — воскликнул он. — По закону я обязан предоставить возможность осмотреть пациента в течение двух часов. Адвокат ждёт уже девяноста минут! У нас чертовски мало времени.

— Я… Я не согласен, — ответил. — Давайте встретимся с адвокатом. Ну что я теряю?

— Вы не понимаете… — сбивчиво сказал Чудодей. — У меня есть просьба Фёдора Иванова. Он велел вас хранить, держать здесь. Я звоню — он не снимает. Пожалуйста, откажитесь от адвоката. Я бы не хотел терять дружбу со светилом юриспруденции из-за такой мелочи!

Так вот, что его беспокоит! Потерять дружбу со своим дорогим Фёдором Михайловичем. Мне стало смешно. А самое интересное — как он собирался купить моё расположение. За графин коньяка и конфеты. Получается, плана Иванова не знал никто. А потому я не видел абсолютно никаких причин отказаться от встречи с адвокатом.

— Господин Чудодей, — начал я. — Увы, я не могу отказаться от встречи со своим представителем. А коньяк я терпеть не могу.

— Да что ты такое несёшь? — возмутился главврач. — Ты — бродячий пёс, мещанин! Смеешь отказывать мне, дворянину? Да я посажу тебя на пятый этаж. На цепь! Покуда мне не поступит дополнительных распоряжений от Иванова.

— Ведите к адвокату, — потребовал я.

— Ох, — Чудодей изменился в лице. — Я пошутил. Прошу не считать это угрозами. Просто вы не должны были отказаться! Я — врач, и мне виднее. У нас осталось совсем чуть-чуть времени. Ну же, пишите заявление!

— Идём к адвокату.

Анатолий Борисович побагровел. Его лысина и вовсе пошла пятнами. Что за мир, что за порядки! Чудодей несколько раз глубок вдохнул, приосанился. Лицо его разгладилось, и даже пятна с кожи исчезли. Вот это самоконтроль! Он поправил галстук, белый халат и произнёс:

— Ну что ж, будь по-твоему, упрямец. Но, чует моё сердце: ты не прав. Жаль, что даже целый профессор психиатрии не смог внушить тебе сию простую мысль.

В тот момент мне даже на секунду показалось, что Чудодей говорит искренне.

Глава 46. Битва нервов

— Проводи нашего упрямца на межу, — распорядился Чудодей, обращаясь к подчинённому. — Я буду после. Попробую всё же дозвониться до Иванова.

Санитар так и не вошёл в кабинет главврача, покорно дожидаясь меня у двери. Я начал подозревать, что действовал негласный запрет на проход персонала в «святая святых». Теперь медицинский работник уже никуда не торопился. Мы покинули больницу и пошли на КПП. Санитар махнул рукой полицейским, которые там дежурили.

Вместе мы подошли к «меже». Это был единственный проход на свободу. Остальное пространство ограждала стена, которая вблизи производила яркое впечатление. Высотою он была метра четыре, не меньше. А наверху — отполированный до блеска купол из металла. Видимо, чтобы у пациента не было никаких шансов ухватиться за выступ и перескочить. Полицейский открыл дверь, и мы вошли на КПП. Охранник указал на одну из дверей внутри.

По всей видимости, некий кабинет для свиданий. Было зябко, а я — одет в лёгкую больничную пижаму. Санитар, кажется, холода не замечал. Впрочем, в кабинете работал обогреватель. Там уже сидел мужчина в белой рубашке и красивом костюме. На его коленях стоял дипломат, а сам он — углубился в чтение документов.

Человек поднял голову, прищурился. Кивнул мне. Я кивнул в ответ. Ещё через пять минут в помещение ворвался Чудодей. На нём был не халат, а пиджак с многочисленными медалями. Главврач сел за стол. Адвокат продолжал неспешно что-то высматривать в своих бумагах, не обращая на нас никакого внимания. Это продолжалось минут десять. Первым сдался Чудодей.

— Ну-с, — произнёс он. — По какому поводу вы нас подозвали? Учтите, деятельность больницы ведётся круглые сутки.

— Я-то? — спросил адвокат. — Ох, простите, не знал, что мне уже можно говорить. Вы ведь меня заставили ждать… Почти два часа.

— Представьтесь, — потребовал главврач. — А ждать будете ровно столько, сколько потребуется.

Адвокат назвал свою фамилию, но сделал это так, что я ничего не запомнил. Внешность мужчины была типична для дорогого юриста. Аккуратнейший костюм, красивый галстук, начищенные до блеска туфли. На рубашке — запонки. Дипломат, как мне показалось, был исполнен из натуральной кожи. Но самое главное — улыбка. Белоснежные ровные зубы, которыми он светил, словно лампой в лицо доктору.

— Чем же я обязан вашему визиту? — спросил Анатолий Борисович уже более спокойным голосом.

— Видите ли… — начал адвокат. — В вашем заведении незаконно удерживают человека. Семёна Частного. Поскольку я не имею чести знать его в лицо, полагаю, что именно его вы и привели сюда.

— Всё так, да не так, — кивнул главврач. — Мы оказываем этому господину надлежащую психиатрическую помощь. Он потерял память! — всплеснул руками Чудодей. — На основании постановления следователя подданный и помещён под мою опеку. Не вижу в этом ничего криминального. В таком состоянии человек угрожает и себе, и другим.

— Мотивы общественной опасности должны подтверждаться соответствующими решениями, а ещё — бесспорными доказательствами, — надменно произнёс адвокат. — Проверка по эпизоду на свалке завершена. Действия господина Частного признаны правомерными. Установлено, что в отношении него применялось насилие. Иных нарушений порядка мой доверитель не допускал.

— Проверка не окончена! — воскликнул главврач. — Ведётся следствие.

— Всякие сомнения толкуются в пользу подследственного, — напомнил мой защитник. — Сколько же ему ждать, находясь в заточении? Месяц? Полгода? Год?

— Но… есть постановление, — сдулся Чудодей.

— На вашу лечебницу, профессор, уже поступали жалобы, — напирал защитник. — О грубости персонала даже писали в газете Бориса Липова. Как вы считаете, ежели я составлю слезливую бумажку и как-то передам её Екатерине Третьей? Каковы ваши шансы сохранить свою практику?

— Вы не посмеете! — воскликнул главврач.

— Или… У меня есть идея получше, — адвокат щёлкнул пальцами. — Я загляну к своему хорошему товарищу, Липову. Он, конечно, ассигнаций мне не выдаст, да и брать их у него я права не имею. Но за яркий репортаж будет благодарен. Взять хотя бы двухчасовое ожидание… Как считаете, заинтересует это зрителя?

Анатолий Борисович осунулся. Вздохнул. Кажется, он оценивал собственные шансы выйти сухим из воды как нулевые. Я же, наоборот, расправил плечи. Все эти мысли мне уже приходили в голову. Да, должен быть более изящный способ спасти меня от антимагов. Но облачить их в столь грамотную форму — это бы я вряд ли смог.

— Мы готовы закрыть глаза на эти вопиющие нарушения закона, — после долгой паузы сказал адвокат. — Оставить сей конфликт недоразумением. Ежели мой доверитель будет отпущен на свободу. Сей же миг. Вы ведь не возражаете не кляузничать императрице, Семён? Липов, боюсь, вас не примет…

Я не сразу понял, что он обращается ко мне.

— Разумеется, нет! — ответил я. — Меня интересует свобода. И только.

— Но ведь он числится за Её Величества полицейским следствием! — предпринял последнюю попытку главврач. — Я пытался связаться с господином Ивановым, но тщетно…

— Не забывайте, многоуважаемый профессор, — осадил его адвокат. — Ежели мы не решим сей вопрос мировым путём, я выбью компенсацию за каждый день, за каждый миг нахождения здесь моего доверителя! И взыскана сумма будет не со следствия. А с лечебницы, быть может — лично с вас. Одни лишь мои гонорары — это трёхзначные суммы. И оплата идёт по часам, господин доктор.