Стажер магического сыска (СИ) - Blinddog Alexander

— Мне уже не нравится, — фыркнул кот

— Вы же всё равно сделаете по-своему, так хоть расскажите, что у вас на уме. — Анна села на край стул и внимательно посмотрела на Глеба.

От её холодного взгляда, у того аж слова в горле замерзли, он подумал, что стоит сейчас признаться, что он её не послушал и ему крышка. Впрочем, терять было нечего, и Глеб начал рассказывать, как наведывался вчера к владельцу «Авроры» и что именно узнал.

— Понимаете, если вы сумеете достать эти снимки, то всё, нет Морозова. Никакой Василий Николаевич его не спасёт, потому что одно дело закрывать глаза на слухи и доводы без улик, а другое отвернуться от чудовищных кадров, сделанных этим живодёром. Наверняка он и себя снимал, подобные психи не могут отказать себе в подобном удовольствии, потом ещё и пересматривают тёмными ночами, планируя новое преступление. Так что всё в ваших руках, — закончил Глеб и выжидающе взглянул на начальницу.

Та потупила взор, словно разглядывая грязные разводы на половицах, затем посмотрела на Глеба:

— Боровой ордер не даст, он лучше всех сотрудников посадит, лишь бы перед Морозовым выслужиться, так что этот вариант отпадает сразу, а он, Глеб Яковлевич, единственно законный и правильный.

Глеб, воодушевленный тем, что Анна приняла его историю и даже раздумывает над воплощением плана, вскочил со своего стула:

— Ну, значит надо найти на Боровова управу, есть же кто выше него? Да хоть тот же губернатор!

— Губернатор, чья дочь даже не у Морозова, — напомнила Анна.

— А он этого не знает! А раз не знает, то можно воспользоваться его слабостью, сказать, мол, если не поможете, то мало ли как дальше дело пойдёт.

— А что станется, когда он узнает, что это блеф? — Анна нахмурилась.

— Давайте думать о таких проблемах по мере их поступления. Сейчас нам нужна его помощь, додавить на вашего начальника и получить ордер, а уж дальше посмотрим.

— Что же, может быть завтра.

— Нет, Анна Витольдовна. Не завтра, сегодня, сиюминутно езжайте к нему, потому что уверен, кроме полиции и добрых людей меня ищут и его соглядатаи, и чем дольше я тут пробуду, тем выше шанс, что меня найдут, а дальше… Ну, вы поняли.

— Вполне, Глеб Яковлевич. — Анна поднялась и поправила складки на юбке. — Что же, значит нанесу поздний визит губернатору, но вот что хочу сказать. — Она одарила его од ним из тех уничтожающих взглядов, что имела в арсенале. — Вы опять меня не послушали, всё сделав по-своему, если вас и найдут, то из-за вашей же самоуверенности и глупости.

С этими словами она покинула комнату, оставив Глеба наедине с котом.

— Удивительная женщина, — подал голос Порфирий Григорьевич. — Другого она бы уже придушила, а вас терпит.

Глеб удивлённо посмотрел на кота, а тот показательно отвернулся и свернувшись клубком уснул.

Решив не будить друга, Глеб достал принесённую снедь, соорудил себе из ржаного хлеба, яиц и ветчины бутерброды, налил в щербатую кружку кваса и принялся за поздний ужин, потому как иногда лучше жевать, чем говорить.

Остановив машину подле ворот губернаторского особняка, Воронцова задумалась. Всю дорогу она пыталась подобрать слова, которые бы убедили Михаила Германовича в том, что без его помощи им не обойтись и дочку его не выручить. Однако же памятуя прошлую, отнюдь не тёплую встречу, Анна сомневалась, что из этой затеи выйдет что-то путное. Увы, вариантов у неё не было. Как бы сильно она не верила в невиновность Глеба, улики и желание Василия Николаевича выслужиться перед Морозовым били всё, а значит сейчас она шла на риск, ставя на кон не только его жизнь, но и своё будущее.

На ум пришли слова Боровова, что вернётся она к отцу вышивать картины крестиком, да читать ему книжицы перед сном. Он подобной перспективы её передёрнуло. Не то чтобы она не любила отца, но их размолвка после её отказа выйти замуж за Морозова перечеркнула все их связи. И папенька, в отличие от губернатора, за неё не переживал. Лишил наследства и уехал за город.

Тем временем ворота отворились и Анна осторожно въехала по насыпной дорожке во двор. Вышколенный слуга тут же отворил дверцу и подал ей руку. Не обратив на это внимания, Анна сразу же направилась к входу в дом.

Разговор предстоял трудный, но сдаваться она не желала.

Господин Шмит ожидал её в своём кабинете. Как и в прошлый раз он сидел за своим столом, тяжело навалившись на подлокотник кресла.

— Вечер добрый, Михаил Германович. — Анна улыбнулась, надеясь расположить к себе губернатора.

— Не сказал бы, — отозвался тот, помассировав висок. — Что вам, говорите сразу, не томите и без того сил нет.

— Что ж сразу, так сразу, — легко согласилась Анна. — Помогите мне получить ордер на обыск дома Морозова, а ещё лучше ордер на его арест, иначе мы никогда не сможем сыскать Елизавету Михайловну, а ему всё сойдёт с рук.

Анна лукавила, зная, что Морозов не замешан в похищении, но старалась держать лицо, напирая на отцовскую жалость.

— Вот значит, что вы от меня хотите. А что же ваш начальник, господин Боровой?

— Он, как бы вам так сказать, видит в господине Морозове заступника, а не преступника. — Анна развела руками.

— Понятно, этого подкупил, других запугал, третьих уничтожил, — резюмировал губернатор, тяжело понимаясь с кресла и направляясь к конторке.

— Именно так, господин Шмит. Более того мы, то есть я, — поправилась Анна, — уверена, что Фёдор Романович причастен к убийствам женщин, чьи тела недавно нашли в лесу, вы ведь слышали об этом? А кроме этого приложил руку к смерти нашего аурографиста. Безусловно, он делает это не сам, но по его приказу творятся страшные дела, и вот если мы сумеем арестовать его и обыскать дом, то у нас… У меня есть важные сведения, что там найдутся неоспоримые доказательства. Понимаете? Сейчас всё в ваших руках и дабы ни одна волосинка не упала с головы вашей дочери я молю вас, заклинаю, помогите мне. Вразумите господина Боровова. Напомните, кто в Парогорске губернатор, а кто злодей при деньгах.

Пока Анна говорила, горячо и напористо, Михаил Германович что-то достал из шкафа и повертев это в руках направился к посетительнице.

— Вот, поглядите-ка, что мне давеча прислали, — обратился он к Анне дождавшись, когда она договорит. — Вы тут рассказывали, что радеете о благе моей дочери. О том, что ни один волос и прочее. Я, кстати, слыхал, что вашего протеже, с которым вы приезжали ко мне ранее, обвинили в тех убийствах, что вы сватаете Морозову. А вечёр он сбежал из «Холодного ключа» и ищут его знатно.

— Да, всё так, но… — начала было Анна, но тут коробочка синего бархата открылась и слова замерли у нее на языке.

Внутри, завернутый в шёлковый платок с монограммой, испачканный бурыми пятнами, лежал отрезанный девичий палец. Указательный, кажется правый. Анна тут же взглянула на его остаточную ауру и поморщилась.

— Что, не нравится диковинка? — произнёс губернатор с какой-то издёвкой. — Мне, скажу, она тоже не по нутру, но вот, видимо, именно так, частями, в бархате, мне и вернут Лизоньку, если я не сделаю так, как желает Морозов. И поверьте, мне всё равно, убийца он или нет, сумасшедший или честный человек, мне нужна моя дочь, понимаете? Моя Лизонька. Вся, целиком! Хотя куда уж целиком. — Он забрал из рук Анны коробочку, и впился взглядом в содержимое. — Я сегодня отдал приказ закрыть шахту, чёрт с ним с государственным подрядом, с прибылью, с гаганитом. Пусть думают, что она аварийная. А Морозов опосля возьмёт её за бесценок и каждый останется при своём.

— Вы уверены, что это палец вашей дочери? — уточнила Анна.

— Вы ещё смеете сомневаться? — вспылил Михаил Германович. — Вот, полюбуйтесь, и платочек её, батистовый, её ручками вышитый, и пальчик, — голос его задрожал и он отвернулся, будто скрывая слезы.

— Единственное, что могу сказать по этому, хм, объекту, что он отрезан у живого человека. Надеюсь, это вас хоть немного утешит.

— Утешит? — закричал губернатор, багровея лицом. — Утешит? Они мне дочь кусками шлют, измываются над моей кровиночкой! А вы мне сухие факты талдычите, и просите о таком, после чего я сразу её голову получу? И то, если повезёт? Вы понимаете, о чём я говорю?