Стажер магического сыска (СИ) - Blinddog Alexander

— Понимаю, — кивнула Анна, — простите, что побеспокоила.

Она была уже у дверей, когда её догнал голос губернатора:

— Анна Витольдовна, по-отечески вас прошу, уезжайте вы из Парогорска, забудьте про правосудие и отбудьте в любом направлении, хоть к батюшке, хоть на воды, только подальше от Морозова, потому как он вам жизни не даст.

— Спасибо за совет, Михаил Германович, но больше бегать не намерена. Прошу простить, служба.

Обратно до машины Анна шла широким шагом, не замечая начавшегося дождя и в уме продумывала варианты, не находя подходящих.

Вернувшись в гостиницу, она обнаружила Глеба и Порфирия играющих в карты. Судя по раскладу играли в «Дурака», а если обратить внимание на ломтики ветчины, то выигрывал кот.

— Почему я не удивлена? — вздохнула Анна, ища взглядом куда бы присесть и не найдя третьего стула осталась стоять. — Итак, губернатор отказался нам помогать, ему прислали палец дочери и он закрыл шахту, собираясь после передать её Морозову.

— Да ладно! — возмутился Глеб. — Вы же сказали ему, что Морозов не крал Елизавету?

— Конечно, Глеб Яковлевич, я же всегда так поступаю: вначале сообщаю, что Морозов гад и преступник, и если его не схватить, то губернаторскую дочь не вернуть. А после сразу же вспоминаю, что ах, нет, Фёдор Романович душка-лапушка и ни при чём, но всё же арестовать его надобно. Вы думаете это так должно быть? — огрызнулась Анна.

Глеб покривился и пожал плечами.

— Ну и что же вы, господа, собираетесь делать? — поинтересовался кот, разглядывая карты лежащие перед ним на стуле.

Анна хотела было ответить, но её прервал стук в дверь.

— Прячьтесь, — одними губами прошептала она.

Увы, в маленькой комнатушке из потайных мест имелась только ширма, за которой скрывалось отхожее место, да пространство под кроватью. Отказавшись от обоих вариантов, Глеб прижался к стене, вынув из-за пояса револьвер Рубченко, а кот остался сидеть, как ни в чём не бывало.

Между тем Анна подошла к двери:

— Кто там? — холодно спросила она.

— Вам записка, сударыня, — послышался печальный голос консьержа, — я суну её под дверь.

— Да, сделайте милость и уходите, — потребовала Воронцова.

Почти тут же из-под двери показался угол белого конверта. Подняв его, Анна поглядела на послание без подписей со всех сторон и только потом вытащила саму записку.

— Ну, что там? — спросил Глеб, убирая револьвер обратно за пояс.

— Кажется, у нас всё же есть вариант, — призналась Анна и подала записку Глебу.

Глава 23

— Это вы сказали губернатору, куда направляетесь? — спросил Глеб, увидев, чья подпись была в конце записки.

— Разумеется, нет, — холодно ответила Воронцова. — Должно быть он послал кого-то, чтобы за мной проследили. Я же говорила вам, Шмит, может, и убит горем о пропавшей дочери, но хватку не потеряет. Губернаторами наших суровых краёв не становятся растяпы, впадающие в слабоволие по любому поводу.

— Не понимаю, — сказал Глеб, отметив про себя, что последние слова Воронцовой прозвучали будто с некоторой гордостью за Шмита. — Вы же сказали, что губернатор отказался помогать. С чего это вдруг он пишет, что решил отвлечь Морозова?

В записке было всего несколько строк, написанных чётким педантичным почерком, с острыми краями букв.

«Завтра, в двенадцатом часу дня, я отдам приказ всем имеющимся полицейским силам провести обыск на металлургическом заводе Морозова. Боровому доверять нельзя, поэтому завтра прибудет по моему запросу прокурор губернии. Если хотите что-то найти, времени лучше не будет. Действуйте, как сочтёте нужным»

— Чужая душа потёмки, — ответила Воронцова. — Полагаю, нашёл в себе смелость ответить, как он думает, похитителю дочери.

— О, вы нашли ключик к его сердцу? — ехидно спросил Глеб. — Сумели всё-таки вывести губернатора из недельной спячки?

Анна Витольдовна поджала губы.

— Не имею ни малейшего понятия, что повлияло на решение Михаила Германовича, — сказала она, — но если он пишет, что собирается устроить рейд на одну из фабрик Морозова, это наш шанс проникнуть в особняк промышленника. Будьте уверены, на грядущую собачью свалку явится и сам Морозов и все его приспешники. В доме останутся только слуги, а уж с ними вы как-нибудь разберётесь, Глеб Яковлевич.

— Я? — переспросил Глеб. — Позвольте узнать, госпожа Воронцова, где же будете вы в тот момент, когда я буду отбиваться от десятка слуг, чтобы достать компромат на Морозова?

— Там, где мне и положено быть, — сухо ответила Воронцова. — Вместе с остальными сотрудниками полиции буду проводить обыск на заводе, заниматься описью, изучать документацию. Операция общегородская, моё отсутствие вызовет слишком много ненужных вопросов. Тем более, Глеб Яковлевич, вы что, хотите, чтобы по вашей милости я снова нарушала закон, занимаясь незаконным проникновением в частное жилище?

— Даже так, — хмыкнул Глеб. — А мне, стало быть, можно? Выписываете индульгенцию? Как ещё могу нагрешить, можно весь список сразу озвучить?

— Не время для шуток, господин Буянов. На подобное я закрываю глаза только потому, что ваши действия всё ещё в интересах следствия. Не забывайте, мы всё ещё расследуем убийство девяти женщин. Что касается лично ваших грехов, если не докажем вину Морозова в убийстве Андрея, следующий подозреваемый это вы. Вам, Глеб Яковлевич, всё равно смертная казнь грозит, так что одним маленьким правонарушением меньше, одним больше, уже роли не играет.

— В прошлый раз я туда проникал ночью и все равно чуть-чуть не попался, — напомнил Глеб. — Так ещё и Андрей…

При упоминании погибшего друга к горлу подкатил ком.

— Так ещё и Андрей караулил, чтобы никто не подкрался. А сейчас лезть в особняк одному? Вы меня переоцениваете, вряд ли я справлюсь разом со всеми слугами, которые решат скрутить «воришку».

— Я с тобой пойду, — мурлыкнул Порфирий, широко зевнул и положил мордочку на лапки. — Не справишься, так тебя повесят, а с кем я тогда в шахматы играть буду?

— Так и поступим, — подытожила Анна Витольдовна. — Завтра, в двенадцать, мы со всеми сотрудниками полиции начинаем обыски на заводе. В ту же минуту об этом оповестят Морозова, не сомневайтесь. Времени у вас будет предостаточно, чтобы суметь найти и открыть тайник, но рекомендую всё-таки не мешкаться.

— А если нет там никакого компромата? — ехидно спросил кот, приоткрыв зел’ный глаз. — Что нам делать? Бежим в Австралию?

— На текущий момент, — холодно подытожила Воронцова, — запасного плана у нас нет. Молитесь, Глеб Яковлевич, чтобы информация Рубченко подтвердилась. Если в тайнике не будет фотографий…

Не закончив предложения, она нервно дёрнула плечом, развернулась на каблуках и вышла.

— Вам конец, Глеб, — закончил за неё Порфирий и сразу же притворился спящим.

— Который час? — спросил Глеб, задумчиво поглядывая на солнце.

Они с Порфирием уже битый час выжидали, притаившись за углом дома, когда в особняке Морозова начнётся суета. По улице катили редкие извозчики, проносились паромобили, прогуливались парочки, бегали стайки гимназистов, но, слава богу, никто не обращал внимания на мужчину, низкого надвинувшего шляпу на глаза и сидящего возле его ног толстого рыжего кота.

— Без двух минут двенадцать, — лениво ответил Порфирий, помахивая кончиком хвоста.

— Как вы так точно определяете? — спросил Глеб, лишь бы что-то спросить и подавить в себе чувство нарастающей тревоги.

— Это вам, простым смертным, нужны какие-то часы, компасы и прочая ерунда, чтобы выживать, — назидательно ответил Порфирий. — Не приспособлены вы, люди, к выживанию в природе. Не то что мы, коты, венец творения природы.

— Насчет венца полностью согласен, — кивнул Глеб. — Вот ведь не повезло, перенёсся в другой мир и снова стал человеком. А был бы сейчас котом, ел бы тунец, спал бы на коленях какой-нибудь милой вдовушки, а не вот это всё.