Живые нити (СИ) - Сорокина Настасья

Глава девятнадцатая

Дина работала до поздней ночи и рухнула в кровать уставшая, опустошенная. Единственным утешением была белая рубашка, небрежно брошенная на столе, будто бы светящаяся в темноте. Вышивка получилась тонкой, затейливой; белая нить, как живая, то терялась на ткани, сливаясь с полотном, то наоборот представала во всей красе, объемная, сочная. Каждый раз открывая глаза, Дина невольно натыкалась на её белоснежный отблеск и улыбалась.

На завтрак она не спустилась. Теперь, когда Дина успокоилась и отвела душу в работе, то стала казаться себе неприятной и глупой предательницей. В своих собственных глазах она проиграла во всех спорах, даже в тех, где будто бы ушла победительницей. Самые родные люди не услышали ее, а все попытки что-то исправить пошли прахом. Она на чем свет ругала себя за излишнюю самоуверенность и скрытность, пыталась уговорить себя помириться с родителями, посы́пать голову пеплом и признать свою несостоятельность. Но упрямая гордость не давала сделать это: Дина безостановочно крутила в голове ту речь, которую могла бы сказать отцу в качестве извинений — но так, чтобы это звучало как взрослый продуманный монолог, а не как хныканье маленькой девочки. Получалось не очень. О бабушке не хотелось думать вовсе.

Чтобы отвлечься, Дина долго и упоенно наряжалась: молочная рубашка, чтобы подчеркнуть цвет кожи, пышная бирюзовая юбка, чтобы добавить свежести изможденному лицу. Уложила волосы в пучок с легкой небрежностью, подобрала серьги с жемчугом.

В итоге, когда она выскочила в коридор, завтрак уже кончился. Отец, поднимаясь по лестнице ей навстречу, буркнул: «Доброе утро» и прошел мимо, не задерживаясь. С таким трудом поднятое с самых низов настроение рухнуло обратно, будто на дно колодца.

«Он уже знает про скатерть или ему еще не сказали?» — задумалась Дина. — «Непонятно, какой исход хуже».

Она выпрямилась, нацепила невозмутимое выражение лица и спустилась в гостиную.

Лейла вышивала с закрытыми глазами. Рука с шелковой нитью порхала в воздухе так быстро, будто сестра тыкала в полотно в случайном порядке, но на ткани расцветали голубые, покрытые инеем цветы. Дина прокралась мимо и села в самый дальний угол. Служанка без лишних слов принесла ей полный кофейник и почти остывшую яичницу.

На третьей чашке кофе в открытом окне мелькнул силуэт, потом послышались тихие шуршащие шаги по гравию, и в окно заглянул Алек. Дина, сама не зная почему, занервничала: Алек был темнее тучи, и ничего хорошего это не предвещало.

— Привет, — сказал он. — Есть вопрос. Мне можно войти, или твоя семья будет против?

— Если это и есть твой вопрос, то ответа у меня нет, — Дина подкралась к окну. — Но ты все равно заходи. А лучше залезай.

Алек оперся рукой о подоконник, легко оттолкнулся и тягучим прыжком оказался внутри. Он двигался быстро, не по-человечески плавно.

— Магия возвращается?

— Да, с утра уже звериная чуйка заработала, — ответил Алек, зацепившись взглядом за Лейлу на диванчике. — Мы не помешаем?

Дина оглянулась на сестру, та даже не сбилась с темпа.

— Нет, если будем говорить тихо. Будешь кофе?

— Да.

Дина передала ему чашку и взялась за вторую. Алек задумчиво покрутил фарфор в руках и мрачно произнес:

— Дина, ты присядь и не волнуйся…

Она сразу заволновалась, поджала губы и стиснула чашку в руках.

— Что случилось?

— Сегодня ночью господин Гракх покончил с собой.

Чашка рухнула на пол и разбилась, окатив туфли черной теплой волной. Лейла вздрогнула, открыла глаза и с удивлением уставилась на Алека.

Дина прижала ладонь к груди, ком встал поперек горла.

— Ты думаешь…

— Но это не всё.

Дина покачнулась на каблуках и оперлась о стол, чтобы не упасть, сжала челюсти, стараясь не показывать эмоции. Рука вцепилась в столешницу до белых костяшек.

— Что ещё? — спросила она сдержанно, как будто разговор шел о погоде.

— В постели Гракха, где его нашли сегодня утром, была ваша Подушка Несбыточных Снов. Вероятно, он спал на ней все эти дни.

— То есть, подушка, вышедшая из стен моего дома, и мой приезд… — Дина побледнела, чувствуя, что начинает задыхаться.

— Он был стар и слаб умом и до этого предпринимал попытки суицида. Подушка лишь усугубила его болезненное состояние, каждую ночь показывая сны про дочь.

— А потом он увидел меня… — голос дрогнул, стало нечем дышать, и Дина безуспешно попыталась глотнуть воздуха ртом.

— Не надо было так наотмашь все рассказывать, наверное, — едва слышно пробормотал Алек и притянул её к себе. Дина прижалась к теплому плечу и почувствовала, как глаза начинают намокать от слез. Она быстро заморгала, чтобы не заплакать. — Лейла, вы не могли бы принести стакан воды?

Лейла, так и не разобравшись до конца в произошедшем, подскочила с дивана и скрылась в коридоре. Едва касаясь пальцами, Алек погладил Дину по голове, прижал покрепче и прошептал на ухо:

— Я дурак. Все в порядке, ты ни в чем не виновата. Не переживай так…

— Я его убила…

— Ты никого не убила, — голос был спокойный, густой, убаюкивающий. — Это просто случилось. Так сложились обстоятельства, ты тут не при чем.

Дина всхлипнула и прижалась к нему в ответ, обвила руками талию, уткнулась носом в шею.

— Извини, я сейчас возьму себя в руки, — пробормотала она, медленно выдыхая. — Я сейчас…

Алек молчал, только рука продолжала гладить её по волосам, успокаивая.

— Я наверное попозже зайду… — у входа в гостиную пискнула Лейла с графином в руках.

Дина отскочила в сторону, хлюпнула носом и, недовольная собой, потерла щеки ладонями. Выпила пару глотков из стакана, заставляя себя успокоиться. Кивнула Лейле, пытаясь без слов ответить на её недоуменный взгляд.

— Я уже в порядке, прости. Алек, давай всё-таки сядем?

Лейла, продолжая коситься в их сторону, вернулась на диванчик, но вышивка пошла куда медленнее — сестра подслушивала, даже не скрываясь. Алек тихо хмыкнул, делая вид, что не замечает её активного внимания. Дина собрала осколки разбитой чашки, сложила их на блюдце и оставила на столе. Этих нескольких секунд как раз хватило, чтобы собраться с мыслями и запихать переживания поглубже.

— Нам нужно узнать, как подушка попала к нему. Она же из списка украденных вещей… — сказала Дина с нарочитой деловитостью, устраиваясь в кресле рядом со столиком.

— Да, я поэтому и приехал. Нужно было с этого начать. Я знаю, кто заказчик вашего ограбления.

— Эстет? — Дина широко распахнула глаза и нетерпеливо подалась вперед.

Алек едва заметно улыбнулся краем губ, но тут же посерьезнел.

— Давай по порядку. Сиделка сказала, что подушку принес некий поклонник талантов Гракха по имени Маттиас. Знаешь такого?

— Маттиас? — переспросила Дина. — Нет, но недавно я слышала это имя.

— Где?

— Помнишь ту ночь, когда ты вызволил меня из подпольного казино? Двое мужчин затолкали меня в машину, увезли на пустырь и приказали, чтобы я держалась подальше от некоего Маттиаса.

— Почему ты сразу не сказала? — Алек нахмурился.

— Не думала, что это важно…

— Похищение — это не важно?

— Ну мне же ничего не сделали, только напугали… — пробормотала Дина, неуютно подернув плечами под его сердитым взглядом. — К тому же я не знаю ни одного Маттиаса, о чем тут переживать?

— А я знаю, — дрожащим голосом призналась Лейла с дивана. Дина вскинула брови, оборачиваясь. Сестра сжалась в комок и уставилась на неё распахнутыми блестящими глазами. — Вот уже несколько месяцев за мной ухаживает парень по имени Маттиас.

* * *

— Мы познакомились на конюшне пару месяцев назад. Он тоже занимается конным спортом, — Лейла сложила руки на коленях, как прилежная ученица. — Маттиас первый ко мне подошел и позвал на свидание. Ну и дальше как-то завертелось… Он такой обходительный и предупредительный. Всегда готов выслушать.

— Вы приглашали его в гости? Знакомили с семьей? — сосредоточенный голос Алека звучал глухо.