Живые нити (СИ) - Сорокина Настасья

Дина отлипла от стены, окинула взглядом пустую сестринскую, зацепилась за открытый журнал на столе. Она пробежала глазами по странице: имена пациентов и номера палат, столбик из имен визитеров, время прихода и ухода.

«Это может быть полезно», — прошептала в голове рациональная часть Дины, и она, от шока растеряв все толковые мысли, просто сунула журнал под блузку и вышла из сестринской.

Часть 9

«Рубашка с белой вышивкой». Глава двадцать первая

— На развилке налево… А, вот и он, — сказал Руфин, расправляя усы одной рукой.

Вода в измельчавшей реке замерла огромным продолговатым зеркалом, отражая яркое лазурное небо и поросль молодых деревьев на противоположном берегу. Куст, у которого припарковался Алек, выгорел и приобрел непримечательный желтоватый цвет. Всем своим пожухлым видом он вызывал жалость, а, ноги, торчавшие из-под него, добавляли скорбности всему пейзажу. Пятки покрылись пылью, но не грязью; с правой ноги свисал домашний тапок, второй тапок валялся посреди дороги.

Руфин выпрыгнул с пассажирского сидения и потянулся, хрустнув позвонками. Алек выбрался следом, хлопнул дверью и ощупал взглядом лежащие на дороге ноги — остальная часть тела все еще скрывалась в высокой, подсохшей траве. Вокруг вились ленивые от жары мухи. Запах стоял смрадный.

— Господа следователи, — сбивчиво заговорил полицейский, неприлично молодой для того, чтобы работать в одиночестве. — Поступил звонок, найдено тело. Я приехал, перевернул его и понял по характерным признакам, что это ваш подозреваемый.

— А чего тело спиной вверх лежит, если вы его перевернули? — уточнил Руфин, хлопая по карманам в поисках пачки сигарет.

— Так это… Вернул, как было. Вдруг там что важное?

— Ну, все важное вы уже затоптали, — Алек подметил примятую траву с обеих сторон от тела. Теперь уже невозможно угадать, что из этого оставил полицейский, а что — убийца. — Где старший, почему вы здесь один?

Полицейский как-то резко обмяк и потупился:

— Так в центре все, следят за порядком.

«Лучше б тут следили за порядком», — скривился Алек, присел на корточки и толкнул тело вбок. Седые сваленные на затылке волосы, перемешанные с кровавым месивом, разметались по земле, открывая крупное суровое лицо. Массивная челюсть, большой нос, кустистые брови. Отверстие от пули посреди лба.

— Да, это Сизый, — констатировал Алек, поднимая взгляд на Руфина. Тот опирался на капот и не спеша прикуривал сигарету. — Катафалк вызвали?

— Едет еще, — вставил полицейский.

— Плохо, что у вас всё так медленно, — прокомментировал Руфин.

— На руках — следы от наручников, возможно, от тех, что я на него защелкнул, — Алек заглянул под манжету рукава. — Либо от тонкой, но плотной веревки. Нужно осмотреть тело и вынуть пулю. Донесите до медэксперта, что это срочно, пусть бросает все дела.

— Тем более, что его дела никуда не убегут, — хохотнул Руфин, будто бы нарочно обдавая Алека хлопьями дыма. Местный полицейский виновато улыбнулся, продолжая коситься на следователей одновременно со страхом и с обожанием в глазах.

— Кто нашел? — спросил Алек, игнорируя веселое настроение напарника.

— Так это, владелец фермы нашел, сегодня днем.

— Во сколько точно? Свидетелей среди местных искали?

— Не знаю, я сейчас сбегаю спрошу…

— Подождите пока.

Алек, недовольно щурясь, внимательно оглядел землю вокруг. Чуйка заворочалась в нем, просыпаясь лениво и медленно, будто надеясь, что недогадливый хозяин как-то сам разберется. Стало муторно, словно в затылок уперлось дуло взведенного пистолета, но ничего дельного Алек так и не почувствовал.

«Привезли сюда уже мертвым, — оценил он. — Ни веревки, ни гильз, ни наручников. Выкинули из багажника и уехали.»

Алек вернулся на дорогу, замер и прислушался к себе.

«Приехали со стороны города», — его тянуло куда-то направо от реки. Он сделал несколько шагов по дороге, рыская глазами по обочине.

— Старший следователь, разрешите обратиться, — раздался сзади неуверенный голос полицейского.

— Он — старший, — бросил Алек через плечо, не отрываясь от процесса.

— Зачем старшему работать руками, ему и отсюда всё видно, — пояснил Руфин с легкой иронией, отвечая на незаданный вопрос, — Да и силы беречь надо.

— Так вот, фермер, который нашел тело, сказал, что в полдень лаяли собаки, — сбивчиво сообщил полицейский. — А тело он нашел уже после обеда. Я подумал, что его, наверное, около двенадцати пополудню привезли.

Алек присел у обочины и двумя пальцами поднял лежащую в пыли сигарету. Её подпалили, но не выкурили даже до середины.

— Это ты правильно подумал, парень, — скупо похвалил Руфин и наконец отлепился от машины. — Что тут у тебя?

— Чую, это из машины убийцы, — пробормотал Алек задумчиво. — Знаешь, что это за марка?

Руфин присмотрелся.

— «Лавровый лист». Дорогие, премиум качества.

Алек принюхался к улике. Пахло так же, как и та дрянь, что курили в участке.

«Зачем платить больше, если нет разницы?» — он едва заметно покачал головой и завернул её в платок.

— Думаешь, это Яннис? — Руфин докурил и выкинул бычок в сторону.

— Это было бы очень глупо с его стороны. Мы уже держим его за нежные места, — хмыкнул Алек. — К тому же, Сизый умер где-то сутки назад. К сожалению, у Янниса есть алиби.

— Но не у его людей. До общины тут рукой подать, через лес напрямик за полчаса можно дойти. Надо бы его допросить.

Алек кивнул, уверенно глядя через кусты в стороны общины, словно по компасу.

— И чем мы будем на него давить? У нас ничего нет. Пусть медэксперт осмотрит тело и найдет нам улику. Хотя бы пулю. При обыске я видел в общине малокалиберные револьверы, а судя по входному отверстию, калибр оружия — мелкий. Пусть докажет, что это было оружие из их арсенала.

— Времени нет, облава скоро, — Руфин оглянулся, удостоверившись, что полицейский далеко. — Осталось полтора часа до заката.

— Значит, везем Янниса на облаву, ничего о своих подозрениях пока не говорим. Пусть думает, что мы ему доверяем.

— Тогда разделимся. Езжай за волком, а я дождусь катафалка. Уеду с ним в участок и сразу раздам указания.

— Про пулю не забудь.

— Цыплята курицу не учат, — Руфин по-отечески хлопнул Алека по плечу.

* * *

Варрон возражала против того, чтобы Яннис участвовал в операции «Гончие псы». Сын Волка был плохо управляем, сам себе на уме, а его лояльность вызывала лишь вопросы и сомнения. Тем не менее, опыт, накопившийся за семь лет противостояния с Лисом, подсказывал — сами они не справятся. Замещающая мазь, грим, подставные утки — ничего из этого не сработало в прошлом; Серый Лис просто игнорировал их попытки вылезть из кожи вон в прямом и переносном смысле. В отличие от того же Янниса, Лис знал о следователях Бюро всё, что только можно: иногда казалось, что это их любимый дядюшка, а не преступник и личный враг капитана.

Алек был согласен с Варрон. Яннис рисковал, ввязываясь в эту авантюру, поэтому Алек категорически ему не доверял. Для себя он решил: нужно следить за подозрительным сыном Волка во что бы то ни стало, а Руфин и капитан пусть гоняются за Лисом.

«Это только профессиональный антипатия, ничего личного», — безуспешно убеждал он себя.

Яннис не выглядел озадаченным или встревоженным. Он играл в карты с двумя приставленными к нему полицейскими: когда Алек зашел в дом, все трое гоготали на кухне, попивая чай из кружек с цветочками. Из кружек подозрительно пахло виски.

— О, пропавший следователь! — Яннис встретил его белозубой улыбкой. — Давайте партейку с нами. Играем на конфеты — до скуки законопослушно.

На столе лежали шоколадные конфеты в цветных фантиках — у сына Волка самая большая горка. Яннис выцепил одну, с шелестом развернул и закинул в рот; полицейские захихикали, словно это была им одним известная штука. Оба были в штатском, одеты по моде общины: рубашка выправлена из пояса широких штанов.

Под серьезным изучающим взглядом Алека они стушевались, веселье в глазах быстро поутихло. Один из них незаметно — почти — снял кружку со стола и поставил на пол.