Трон секретов - Манискалко Керри

– Ночь была нелегкой, ваше высочество?

Белокурые волосы Вэл были собраны сзади, открывая угловатое лицо, голубые глаза сверкали особым блеском, характерным для большинства северян. В моем пристрастии к театральности Вэл не находила никакой пользы, что было весьма иронично, ведь именно она помогла мне создать этот образ благодаря невероятным вечеринкам и мероприятиям, призванным подпитывать мою силу.

– Будить принца до восхода солнца – дурной тон.

– Учитывая, что солнце уже час как зашло, а вас ждут дела в северной башне, я посчитала, что вы не будете против моего вторжения.

Слова «северная башня» были нашим паролем для всех вопросов, касающихся ледяных драконов и того, что находилось к северу от Беспощадного Предела, включая моих охотников. Джексон явился на допрос.

Остатки моего возбуждения исчезли.

Я схватил со стула брошенную на него рубашку и сунул ноги в сапоги, после чего одарил Кэсси-Келли злой ухмылкой.

– Удовлетворяйся сама, как и всегда.

Между бровями у той пролегла небольшая морщинка. Сомневаюсь, что Вэл ее заметила.

Я выскочил из комнаты до того, как девица успела раскрыть один из тех секретов, что я хранил ревностнее прочих.

Мне было необходимо поддерживать репутацию, и если она разболтает правду, все то, что я взращивал последние несколько лет, будет разрушено.

Вэл шла в ногу со мной по восточному крылу. Отсюда мы свернули в широкий ярко освещенный коридор, ведущий к северной башне. Под нашими ногами сверкал мрамор. Звук шагов приглушала ковровая дорожка кобальтового и серебряного цветов, расстеленная по центру всего зала.

По пути я едва успевал бросать взгляды на красочную коллекцию картин в позолоченных рамах, букеты свежесрезанных цветов, ароматические свечи и причудливые скульптуры, выставленные на постаментах, которые стояли по обе стороны коридора на равном расстоянии друг от друга. Каждые пару шагов любого проходящего искушали тарелки и подносы с декадентскими пирогами, шоколадом и разнообразной выпечкой: все это так и манило остановиться и попробовать кусочек.

Почти каждый дюйм Дома Чревоугодия являл собой пиршество чувств для любого гостя или слуги, бродящего по его коридорам, предлагая удовлетворить любые потребности.

Обычно моя заместительница доставала бокал игристого вина и зачитывала все репортажи, написанные после каждого моего появления на публике, но сегодня она перебирала пальцами ножи, закрепленные на ее поясе. Я искоса посмотрел на Вэл.

– Ну, давай же. Какой мудрый совет тебе так не терпится мне дать?

Рука Вэл замерла на рукояти одного из ножей. Зная ее, я предполагал, что она то ли думала о том, как бы меня ударить, то ли пыталась скрыть нечто, что, как ей было известно, мне не понравится.

– Утром мисс Сент-Люсент опубликовала еще одну колонку со сплетнями о вас.

– Она хотя бы пела там дифирамбы моей красоте?

Не замедляя шага, Вэл подозрительно взглянула на меня. Мы оба знали, что ни в одном из кругов ада Адриана Сент-Люсент ни за что не написала бы обо мне ни одного доброго слова.

– Среди прочих красочных эпитетов она окрестила вас самонадеянным повесой.

Уголки моих губ дернулись вверх.

– Наконец-то! Хоть какое-то признание моих лучших качеств.

– А вы вообще были в курсе, что те две леди, с которыми вы явились на бал, были сестрами?

– Не припомню, чтобы мы с ними вели долгие разговоры.

Вэл сжала губы в тонкую линию.

– А еще она написала, что вы даже ленивее своего брата. При всем уважении, однажды наш круг всерьез прислушается к ее язвительным комментариям, и кого-нибудь утомят ваши выходки. Даже среди тех, кому ваш грех необходим.

Я выдохнул. Мне приходилось балансировать на тонкой грани: злоупотреблять, подпитывая своих грешников, которые, в свою очередь, насыщали силой меня, но при этом не склонять их к другому Дому Греха, к примеру зависти.

Я понял, почему Вэл беспокоилась из-за плохо скрываемого осуждения Адрианы – в конечном итоге это могло бы повлиять на силу моего дома, – но в настоящее время мне и без этого было о чем переживать.

Как и тому, кто рассказал весьма захватывающую историю о нападении ледяного дракона.

Дойдя до конца коридора, мы молча поднялись по винтовой лестнице, ведущей в башню. Напряжение нарастало с каждым шагом. На полпути вверх Вэл наконец сказала то, что, по моему предположению, было у нее на уме весь день.

– Мой совет остается в силе. Либо полностью изгоните эту репортершу из своего окружения, либо заключите с ней магическую сделку, чтобы заставить замолчать. Она такая обуза!

Это был не первый наш спор, причем один из немногих, в которых мы так и не пришли к единому мнению. Я принял к сведению ее точку зрения, но собирался обращаться с репортершей так, как считал нужным.

Как только мы поднялись на самый верх лестницы, Вэл остановилась в коридоре сбоку от входа в зал совета, расположенный в башне. Она крутила в руках метательные ножи, следя за тем, чтобы никто не приблизился настолько, чтобы шпионить за нами.

Я вошел в спартански обставленный зал без предупреждения. Дверь захлопнулась за моей спиной с такой силой, что на противоположном конце зала задрожало свинцовое оконное стекло. Это было одно из немногих мест в замке с весьма скромным убранством. Зал в башне предназначался для того, чтобы строить планы и замыслы, чрезмерная мишура здесь была ни к чему.

Джексон чуть не свалился со стула. Он откинулся на спинку, забросив ноги на мой потрепанный деревянный стол, и скрестил руки за головой, напевая песню, популярную в тавернах.

По лестнице я не крался, так что его чутью стоило бы быть поострее. Если он стремился к дальнейшему продвижению в гильдии, парню придется многое узнать о том, как оставаться начеку всегда и следить за всем, что его окружает.

Я поручу Феликсу проверить всех подающих надежды охотников в полевых условиях на втором этапе посвящения, так что у Джексона еще будет время поучиться.

Странно, даже отчасти мило, но он напоминал мне щенка, который чрезмерно рад тому, что оказался рядом с тобой. У него большие глаза, полные надежды, однако он совершенно не осознает, что не стоит мочиться на пол.

Джексон медленно моргнул, словно очнулся от какой-то фантазии, и продолжал смотреть так, будто я был плодом его воображения, а не принцем.

– Ну и?

В ожидании у меня изогнулась бровь.

Сапоги Джексона шлепнули по известняку. Он выпрямился, вскочил на ноги и низко поклонился.

– Встань прямо и доложи по уставу, – стальным, жестким тоном сказал я. Услышав меня, начинающий охотник тут же выпрямился.

– Она задавала много вопросов об охоте.

Я поборол желание потереть переносицу.

– Полагаю, ты имеешь в виду мисс Сент-Люсент. Когда докладываешь, всегда начинай с предмета, а затем отталкивайся от него. Что именно она спрашивала об охоте?

– Она знала, что произошло нападение и что в нем замешан принц. Хотела выяснить, что известно мне, но я уклонился от ответов, как нас учили.

– Мисс Сент-Люсент так и сказала, что на принца напали?

Джексон воодушевленно кивнул.

– Девушка красивая, но флиртует ужасно. Я ей о ночных казармах – она мне о дымящихся внутренностях! У меня чуть не упало все, что стояло.

Уголки моих губ едва не дернулись в улыбке. Она и не пыталась быть приветливой, и Джексон, кажется, уловил этот нюанс.

Он моргнул, глядя на меня. Я возвышался над ним, и вместе с напряжением в нем нарастала неуверенность.

Джексон допустил ошибку.

– То, что происходит у Беспощадного Предела, там и должно оставаться, – сказал я низким голосом. – Откуда взялась эта тема для разговора?

Его лицо побагровело.

– Не припомню. Помню только, что у нее была упругая задница.

Возможно, он был не таким проницательным, как мне показалось.