Река Душ (СИ) - Каратанов Павел

Мы собрались в одну кучку вокруг его телепортационного попрыгушества, услышали «Гав!» и «Поехали» от Парамона – линза, осколки, ощущение замершего пространства-времени...

В моём родном городе, кроме ремонта теплотрассы на улице Карла Либкнехта, есть ещё много мерзости из категории «вечное», например, вечный недострой на трамвайном кольце в предместье Рабочее – место убогое и безлюдное – самое то, чтобы проявиться нашей команде.

Глава 47 Завершающая эту историю

Стоял тёплый осенний вечер, лимонно-жёлтые и красно-бардовые опавшие листья устилали ковром пожухлую пыльную траву, грязная мазутная лужа, расположившаяся между высоких трамвайных рельс, отражала низкое красноватое солнце. В двадцати метрах, ухнув в дорожную яму и издав усталый железный «кряк», проехала одинокая синяя «тойота», на конечной остановке сидел подвыпивший чел и баюкал в руках полупустую бутылку пива. До заката оставалось несколько часов.

– А как тут сейчас дела с цивилизацией обстоят, – первой нарушила молчание Клавдия и обвела свою шикарную фигуру руками, – долго я с таким арсеналом без полиции прохожу?

Напряжение и подспудное ожидание чего-то не того спало, и вся наша компания весело рассмеялась – «Наша Клава вернулась» – подумала я и убрала в своё хранилище всё наше оружие. Затем поместила проекции всех нас в своё воображение и переодела там по сезону, прокрутила-повертела, изменила Клавдии причёску, чтобы закрыть эльфийские ушки и воплотила изменения в реальность.

– «А хорошо получилось» – обрадовалась я и достала из Сумкиной свой рюкзак, из которого извлекла на свет божий смартфон и паспорт, уже из чьей обложки добыла две красные купюры заначки.

– Включу телефон, если работает, то узнаем точное время и дату, может тут всего лишь весна и лето прошли, – постаралась я приободрить себя и соратников.

– Мне подумалось, что раз уж я теперь человек, то надо как-то социализироваться, а узнать нужное нам можно просто спросив у местных, я схожу? – предложил Парамон.

– Сходи, почему бы и нет, – согласилась я с ним, пытаясь реанимировать телефон. Отсутствие реакции на долгое нажатие кнопки включения однозначно говорило о его полной разрядке – но я вам тут волшебница или напачкано? Вот и проверим – я пожелала зарядить батарею вот этого телефона на половину её ёмкости (во избежание) и у меня не было никаких сомнений в том, что получиться – телефон, откликаясь на мою уверенность, включился и показал на экране, что он HONOR и сейчас ка-а-к заработает. Но не судьба – симка оказалась заблокирована.

– Братан, внатуре подогрел, б.., уважуха. Ты заходи ещё, б.., без базара, б.., – послышались со стороны остановки возбуждённые возгласы местного жителя, нежно прижимающего к себе минимум литровую бутылку с коричневым содержимым, Парамон удалялся от него, вскинув правую руку в жесте «я тебя услышал».

– Год у нас 2024, месяц сентябрь, число четырнадцатое. За вон тем бараком стоит говнобудка, что скупает у пацанов всё реальное, там можно разжиться сотыгой и непалёной симкой. Лексикон аборигена сохранён полностью, к общению он расположен, если что-то непонятно – с радостью разъяснит, – доложил Парамон результат своей вылазки и получил в ответ озадаченное «герой».

– Жабодав, я понимаю, что тебе на время наплевать, но как так-то…, – попеняла я, задравшему заднюю лапу на столбик забора вечного недостроя, единорогу. Тут прошло семь лет, хотя нет, не прошло, это Жабодав нас сюда закинул, по одному ему известным причинам. – Ладно, родные мои, мне очень нужно повидаться с мамой, а какие у вас планы?

– Я бы на твоём месте подумал – времени прошло много, все уже как-то смирились и привыкли к твоей пропаже, надо ли поднимать людям нервы? – спросил у меня Иван.

– Вот вроде бы Вселенную постигаешь, и даже неплохо у тебя это получается, а как был дураком, так и остался. Кстати, ты тоже идёшь со мной, и возражения свои даже придумывать не пытайся, – вдребезги разбила я все его мечты отмазаться от общения с тёщей.

– Ну, раз пошла такая пьянка, то может герой пригласит скромную девушку прогуляться по набережной, а то сама она предложить стесняется…, – томным голосом обратилась Клавдия к Парамону и шаркнула ножкой.

– А вы сможете…, – опасливо начала я выражать свою озабоченность в незнании ими жизни людей.

– Коньяк стаканами не пить, мороженое при помощи способностей не воровать и к людям незнакомым не приставать? – ехидно уточнила Клавдия мои опасения.

– Да!

– Сможем, – уверенно ответил мне Парамон, – если что сюда свалим, у меня тут кореш живёт. – После этой фразы он повернулся к Клавдии, и они добили меня окончательно:

– Разрешите вас ангажировать на сегодняшний вечер, мадмуазель Клавдия?

– Не премину воспользоваться вашим ангажементом, месье Парамон.

– Мне сейчас по-настоящему стало страшно за родной город. Вы чего удумали, клоуны – Коровьева с Котом изображать? Пожалейте людей – они не виноваты в том, что у вас настроение хорошее, – не повелась я на их игривый тон, – давайте я вас лучше в кафе посажу, или с нами пошли, мне так спокойнее будет.

– Мама – это моя розовая овечка, а вот это – плюшевый медвежонок. Правда они теперь эльф и человек, но ты не пугайся – сегодня в дурдом мы тебя не повезём, мы только на завтра договорись, – подражая моему голосу сказала Клавдия.

– Убедительно, не поспоришь, – поддержал её Иван.

– А как насчёт кафе? – спросила я с надеждой. – Там чудо как хорошо!

– Мы лучше погуляем – и внимания меньше привлечём и на людей посмотрим в их естественной среде обитания. Но от денежки не откажемся – мороженки хочется, – уже нормальным тоном сказала Клавдия.

– Вот можешь ведь, когда хочешь, быть нормальным человеком. Пошли в скупку, разживёмся непалёной симкой, разменяем денежку да такси вызовем, – обозначила я ближайшие планы.

Просто симку мне продавать отказались наотрез (на местных я нисколько не походила и общение сразу не задалось), но «крутую сотыгу без палева в сборе» согласились продать без оформления за шесть тысяч двести рублей. Шесть пятисотрублёвок я выдала Клаве и сама, на остатки денег, отвезла их на набережную, в компанию к, одиноко стоящему на приколе, ледоколу «Ангара», а мы с Иваном отправилась к дому дяди Славы. Звонить и предупреждать о нашем визите не стала, короткий диалог в стиле – «Мама это я» – и ожидаемый ответ – «Прекратите эти идиотские шутки» – вполне можно было исключить из нашего общения.

Идти на важную для меня встречу в имеющихся одежде и виде я категорически не хотела, потому решительно повела нас в элитный центр красоты «За трансформаторной подстанцией». Бутик с надписью «Трансформатор Т-1» предоставил нам первоклассные костюмы: Ваня предпочёл белую рубашку, серый костюм-тройку и лакированные чёрные туфли; себе я подобрала бежевый жакет с юбкой чуть выше колен, белую рубашку и коричневые туфли без каблука. Парикмахерская с гламурной вывеской «РУ-0,4 кВ» со стилистом в моём лице выполнила наимоднейшие стрижки конца восьмидесятых годов прошлого века: Ване – полубокс, мне – конский хвост с чёлкой. Осталось навести лоск и, проходя мимо салона «Трансформатор Т-2», я создала себе неброский макияж, ну и заодно дурня умыла. Посмотрела, оценила – вручила Ване в руки букет хризантем-ромашек (мама терпеть не могла розы), взяла его под руку и поручила вывести нас из-за гудящей бетонной коробки.

В подъезд мы просочились за неспешной толстой тёткой – она пёрла сразу три пакета со жратвой, потела и пыхтела, на нас внимания ноль – не еда, не интересно. Новый телефон показывал шесть сорок пять вечера, кто-то точно должен быть дома – дрогнувшая рука, вдох, выдох – звонок.

Открыл дверь постаревший и поседевший, но всё ещё подтянутый, дядя Слава, сощурил глаза и молча качнул подбородком вверх-вниз, мол «чего надо».

– Мы не свидетели Иеговы и веру за деньги втюхивать не станем, – от волнения мне в голову лезла полная дичь. – Я пришла сказать тебе большое спасибо за афганку и рюкзак, дядя Слава, ну и маму повидать.