Река Душ (СИ) - Каратанов Павел

Адепт последнее время радовал – да, он не смог привить ему сладость пыток и истязания пленников, но его жестокость в подавлении новоявленного высшего Кхета несказанно порадовала – абсолютная и ничем не обоснованная – бальзам на его, измученные служением, оба сердца.

И по захвату мира адепт даже опережал, составленный Кхетом, график, но его маниакальная трусость не давала развиваться другим сущностям. Ведь Калё, тупая дура, под видом сохранения своего статуса на подконтрольных землях тормозит их развитие, а на таких условиях глобальной сущностью ей не стать, для Кхета это очевидно. А без наличия подконтрольной глобальной сущности не провести ритуал по подчинению мира воле Кхета. Хотя у Кхета пока нет и «прибора», подчиняющего мир воле использовавшего – он не лежит на полке в хранилище, мастер хранит его где-то ещё, где – пока не известно, но он узнает, время у него есть и этого времени довольно много.

Ещё его страшно забавлял тот факт, что Калё, вообразившая и создавшая кучу оригинальных предметов, сущностей и явлений, до сих пор считала себя бесталанной, не имеющей других способностей, кроме «Разрыва», «Щита» и «Усыпления». Кхет не стремился разубеждать свою подопечную, наоборот, ему это было на руку – он несказанно веселился, глядя на её потуги найти для себя новые готовые способности.

В целом, ситуация находилась под его контролем, шла в нужном направлении и развивалась неплохими темпами. Он знал, что, например, его мастер захватил свой первый мир за шестьдесят семь лет с момента его обнаружения, и у Кхета есть все шансы не только обойти своего мастера, но и прослыть уникальным мастером Мира Гнили, а уникумы пачками на дороге не валяются, для них открываются закрытые двери и выделяются, недоступные другим, ресурсы и «приборы». Кхет-уникум, от сочетания этих слов у него в предвкушении потекла слюна из обоих приоткрытых ртов.

************************

Чмор сжимал правым хвостом «Глаз Гнили» – артефакт, полученный им в кладовой третьего этажа дворца Правителя, на экране которого его ублюдочная подстилка Кхет пускал слюни с дебильным выражением на обоих мордах, – «Опять себя в уникумах видит, предвкушая личную славу и величие», – подумал мастер трёх миров и рассмеялся.

Вид пускающего слюни идиота напомнил мастеру все детали его собственного плана по доведению ублюдочной подстилки до нужной кондиции, скармливанию ему правильной информации и «потере контроля» над своими «приборами». Осталось не так уж долго до его завершения, Чмор справится, не в первый раз.

Смеялся мастер весело и беззаботно, ибо дела у него шли прекрасно, а перспективы были радостные и вдохновляющие. Ставка на молодого и настырного ублюдка сработала – Кхет подарит ему новый мир, уже четвёртый по счёту мир мастера, который он нижайше преподнесёт Правителю Гнили, ведь все захваченные миры могут принадлежать только ему. А это давало право посещать четвёртый этаж дворца Правителя с его кладовыми, комнатами боли и удовольствий, а также возможность взять себе сразу две ублюдочные подстилки и пользоваться ими как тебе угодно, да и много чего ещё по мелочи.

Пора бы уже подумать и над захватом пятого мира, а таких мастеров на весь Мир Гнили единицы…пятый этаж дворца…от этой мысли рты Чмора приоткрылись и из них потекли тонкие струйки слюны.

Глава 32 Встреча

Иван был счастлив, не глупым сиюминутным счастьем щенка, получившего косточку и похвалу от хозяина, а по-настоящему, полноценно и абсолютно осознанно. Он, несмотря на жизненные невзгоды, осуществил все свои планы: получил желаемую профессию, достойную работу, женился на любимой девушке, и она родила ему двух прекрасных детей – девочку и мальчика, его счастливая семья жила в собственной квартире без каких-либо выплат и обязательств. Оставалось построить дом своей мечты и посадить дерево…

Этим солнечным субботним днём они всей семьёй ходили в, приехавший к ним в город, зоопарк, смотрели на красивых и ухоженных животных, каких-то смогли даже покормить, затем пообедали в кафе, дурачились и играли в парке на острове Юность. Вечер решили провести дома – Иван и Василиса уселись на толстом ковре в гостиной своей трёхкомнатной квартиры и, совместно с детьми, уютно устроившимися на диване, читали в лицах «Алису в стране чудес» Льюиса Кэролла.

Прекрасная книга, прекрасная семья, прекрасный вечер, один из многих, проведённых Иваном с дорогими ему людьми, многих, уже очень многих, прекрасных вечеров, многих…очень многих…

– Дорогой, с тобой всё в порядке? – спросила Василиса, заглядывая ему в глаза.

– А? Да, конечно, со мной всё в порядке, задумался просто, – ответил Иван на автомате, на самом деле раздумывая от чего же его так заклинило на пустом месте.

– Твоя очередь читать, – напомнила ему жена и показала на начало отрывка.

– Конечно, – ответил он и с выражением, подражая голосу девочки, прочитал слова: – «Просто не знаю, кто я сейчас такая. Нет, я, конечно, примерно знаю, кто такая я была утром, когда встала, но с тех пор я всё время то такая, то сякая – словом, какая-то не такая».

Все вместе они читали и смеялись, им было хорошо и весело. Книга закончилась и, после вечернего туалета, Иван с Василисой, уложив детей спать, устроились в кровати и сами:

– Спокойной ночи, любимый, – пожелала ему Василиса, приобняла и положила голову ему на плечо.

– Спокойной ночи, моя ненаглядная, – пожелал в ответ и он, закрыл глаза и попытался уснуть.

Сон, как назло, к нему приходить не желал – прекрасный день, прекрасный вечер, прекрасная книга, все было хорошо и…обычно, да. Всё было как обычно, как всегда и бывало. Иван чувствовал неправильность ситуации, но не мог указать в чём конкретно она заключается. Он любит Василису и своих детей, заботится о них, они любят его в ответ, что же в этом неправильного? Откуда-то пришёл ответ:

– Всё, тут неправильно абсолютно всё.

Не может такого быть, это его счастье, он его честно заслужил и бережёт всеми доступными способами, он не хочет его разрушать, зачем ему это?

– Да – не хочешь, да – заслужил и хранишь, но надо, – пришёл ответ откуда-то из глубины подсознания.

– Да, объясни, наконец, зачем мне это делать? – мысленно воскликнул Иван.

– Тебе надо отсюда выйти, – получил он в ответ.

– Куда выйти? – опешил Иван.

– Куда – не важно, важно отсюда, – молвил собеседник.

– Зачем? – снова спросил он.

– Не выйдешь – умрёшь, а с тобой умрёт и вся твоя семья, – ответил кто-то.

– Кто ты. Почему ты говоришь мне это? – со злостью подумал Иван.

– Почему говорю…наверное я всё ещё не утратил желание бороться и не хочу умирать. А кто я – не главное, главное сейчас – кто в настоящий момент ты, и хочет ли этот «ты» разорвать, наконец, этот слащавый круг счастья, – это был не ответ словами, это было ощущение, и оно же подсказывало, что этот разговор Иван ведёт не в первый раз, и даже не в десятый.

Хотя что-то ощущалось по-новому – голос у его оппонента, обычно слабый и размытый, как из густого и вязкого тумана, сегодня чувствовался окрепшим, к голосу добавился и нечёткий образ, вглядываясь в который Иван с трудом смог узнать себя.

Вот теперь он вспомнил, что они говорили уже сотни раз – и Иван всегда выбирал реальность, семью и счастье, отвергая непонятную туманную альтернативу, предлагаемую его размытым двойником. Выбор для него был всегда очевиден, всегда, но почему-то не сейчас.

Двойник не спорил, не кричал, не уговаривал, хотя Иван чувствовал, что всё это они уже также проходили, как и вели философские беседы о смысле существования, выходе сознания из зоны комфорта, и даже теологические споры. Двойнику не было всё равно, он очень хотел, чтобы Иван принял его точку зрения, но при этом и принимал доводы оппонента, уважал его взгляд на мир. И ведь это тоже уже было на их встречах, хотя, вот именно сейчас, ощущалось Иваном по-другому, более…правдоподобно, что ли.

– А может и правда стоит тебя послушать – давай ещё раз все свои доводы, выводи из тумана паранормальный мир планеты Земля…, – начал Иван говорить вступительную часть своей речи, но, в этот раз, его жёстко прервали: