Шаукар - Рахаева Юлия

— Что произошло в Валахии? Почему наместник решил, что Юрген — самозванец?

— О, это я и сам был очень удивлён. Я был уверен, что всё, мне конец, потому что в ратуше появился дядя визиря, Витольд Никсон. Но он почему-то сообщил Рыдою, что настоящий его племянник именно я. Представления не имею о его мотивах, но меня всё устроило.

— Витольд? — Оташ ушам своим не верил.

— Вот же скотина! — проговорил Бальзан.

— Его надо уже приструнить, как следует, — добавил Алтан.

— Где он сейчас? — спросил шоно.

— Поехал в столицу Нэжвилля. Я сам туда собирался, но подумал, что с этим человеком мне точно не по пути, и решил переждать. Теперь понимаю, что зря.

— Так это не визирь? — вдруг выдал Лучан.

— Поздравляю с умной мыслью, — усмехнулся Бальзан.

— Откуда ты столько узнал про Юргена? — спросил Оташ.

— Так он известная личность, — улыбнулся Жером. — Нетрудно было всё это узнать.

— А печать?

— Я не выдам ювелира, я не настолько подлец.

— Даже под пытками?

— Не знаю, меня ещё никогда не пытали.

— Твоей наглости можно позавидовать.

— Я выживаю только за счёт неё.

— Работать не пробовал? — вмешался в разговор Альфред.

— Пробовал, конечно, — ответил Жером. — Но не сложилось.

— Ты ведь понимаешь, что тебя ждёт? — задал вопрос шоно.

— Догадываюсь. Но знаешь поговорку? Даже если тебя съели, у тебя есть два выхода.

Оташу не спалось почти всю ночь, он видел, что и Жером тоже почти не сомкнул глаз. На рассвете, когда все уже проснулись, шоно проговорил:

— Ты драться умеешь, самозванец?

— В смысле драться? — переспросил Жером.

— А ещё Юргена изображал. В прямом смысле. Ты представляешь шоносарские поединки?

— Представляю. Можно сказать, что умею.

— Тогда я вызываю тебя. Выдавая себя за Юргена, ты оскорбил меня лично.

— Поединок насмерть? — спросил Бальзан.

— Разумеется, — кивнул Оташ.

— А без этого никак не обойтись? — спросил Элинор. — Ведь у нас есть Алмазар, есть суд.

— Нет, не обойтись, — холодно ответил шоно.

— Это Шоносар, Элли, — проговорил Альфред. — Не забывай об этом.

— Ты поддерживаешь такое решение Оташа?

— Скорее да, чем нет. К тому же, итог всё равно один.

— Один?

— За преступление подобного рода Жерома ждёт смертный приговор. Будем считать, что он уже вынесен, а великий шоно сам приведёт его в исполнение.

— Что, прямо сейчас будем драться? — спросил Жером.

— А чего тянуть? — отозвался Оташ.

Шоно разделся по пояс и снял сапоги. Немного помедлив, Жером поступил точно также и поёжился от холода. Внешне он, конечно, проигрывал Оташу, хоть слабым и не выглядел.

— Откуда у тебя это? — вдруг спросил Альфред.

— Что там? Повернись, — потребовал шоно.

Жером неохотно повернулся к нему спиной, и Оташ увидел шрамы, кожа была вся исполосована, словно парня когда-то избивали плетьми.

— И откуда? — спросил шоно. — И ещё мне интересно, почему та девушка, которую ты обесчестил, не рассказала об этих шрамах, а упомянула только тот, что на ноге.

— Я постарался, чтобы она их не видела, — ответил Жером. — Не снимал рубашку. Мне не нужны были лишние вопросы. Не нужны они и сейчас.

— От кнута остаются похожие, — проговорил Альфред.

— Это и был кнут, — сказал Жером.

— За что же это тебя так? — спросил Оташ.

— Не собираюсь об этом говорить. Мы дерёмся или как?

— Или как. Сначала расскажешь.

— А если нет?

— Почему?

— Не хочу, чтобы ты сейчас начал меня жалеть. Я вообще не люблю, когда меня жалеют. Понимаю, поверить в такое сложно.

— Я всё равно буду с тобой драться. Твой рассказ не повлияет на моё решение.

— Ну, хорошо, — Жером снова поёжился и обхватил себя руками. — Это сделал мой отчим. Я был ещё подростком. Он меня недолюбливал, а тут я ещё и деньги взял без спросу.

— Твой отчим что, был пастухом?

— Почти. Он просто держал овец. Мы с родителями жили в столице, где я ходил в хорошую школу. Но мой отец умер от нервной горячки, мать обеднела и вышла замуж во второй раз за мужчину из провинции. Мы переехали из столицы в его дом. И вот там как-то всё не задалось, в итоге я ушёл из семьи. Что, теперь жалеете меня?

— Тебе никто не мешал обратиться за помощью к правосудию, — проговорил Альфред. — Ты сам выбрал свой путь.

— Начнём, пожалуй, — сказал Оташ. Нет, он не испытывал к Жерому жалость, но что-то действительно было в нём, что так сильно напоминало Юргена. Он понимал, почему ему удавалось так успешно его изображать. Но Альфред был прав — парень сам выбрал свою судьбу.

Жером умел драться, хотя и не так, как принято в Шоносаре. О борьбе сарби он знал разве что понаслышке. Жером дрался как обычный норт, способный за себя постоять. Бой был недолгим, и очень скоро Жером оказался на земле, и Оташу хватило бы пары ударов, чтобы добить его.

— Стой! — вдруг крикнул Элинор. Шоно замер. — Он ведь никого не убил! Разве он заслуживает смерти?

— Делай, что собирался, — тихо проговорил Жером.

— Так хочешь умереть? — спросил Оташ, глядя ему в глаза.

— То, что меня ждёт, трудно назвать жизнью.

— А как же два выхода, если тебя съели? Куда подевался твой оптимизм?

Жером промолчал, однако страха в его глазах не было. Скорее, была обречённость — он смирился с судьбой. Оташу даже на мгновение показалось, что этот парень действительно желал умереть. Шоно поднялся.

— Почему? — тихо спросил Жером.

— Ты хочешь отправить его в тюрьму? — задал вопрос Альфред.

— Я ещё не решил, — ответил Оташ. — Вставай.

Поднявшись, Жером начал одеваться.

— И что мы собираемся дальше делать? — спросил Брунен. — Ты поедешь в Валахию? Хочешь взять его с собой или нам отвезти его в Шаукар?

— Хм, — Оташ задумался, — я знаю, как мы поступим. Мы едем в Валахию, и Жером едет с нами. А потом уже он отправится в Шаукар. Я хочу, чтобы он лично повстречался со всеми, кого обманул.

— Да ты садист, — усмехнулся Альфред. — Проще было его убить.

— Решил устроить мне ад на земле? — проговорил Жером, и Оташ заметил, что к нему вернулась его насмешливость.

— Во дворце в Шаукаре сейчас как раз гостит Суман с её отцом и братом. Вот кто тебе обрадуется. А для начала порадуем наместника.

— И его дочь, — хмыкнул Жером.

— Ты и её успел?

— Нет, не успел, но был близок. Ты ведь догадываешься, как женщины реагируют на волшебное словосочетание «визирь великого шоно»?

— Догадываюсь. Поехали.

Вечером они были уже в Валахии, и Оташ сразу же направился к ратуше. Наместник как раз собирался домой, но, увидев перед собой старого знакомого в окружении других мужчин, остановился и удивлённо проговорил:

— Вы что-то забыли, господин визирь?

— Перед тобой великий шоно Оташ Справедливый, правитель Шоносара, — сказал Оташ. — А вот он — не мой визирь, а самозванец. Если тебе нужны доказательства тому, что я тот, кем себя называю, если мой внешний вид, моя одежда ни о чём тебе не говорят…

— Нет-нет, — замотал головой Рыдой, — я вам верю.

— Я получил твоё письмо. Вот он доставил его во дворец, — шоно показал на Лучана.

— Всё верно, — подтвердил стражник.

— Но тогда выходит, что это настоящий Юрген Шу и посол Ямато убили моего человека, — сказал наместник.

— Дротиком? Это был посол, не Юрген.

— Но как же господин Никсон? Почему он показал вот на него, — Рыдой бросил взгляд на Жерома.

— На то у этого ублюдка Витольда были свои причины, ему надо было не дать Юргену поехать в столицу Нэжвилля.

— Простите меня, великий шоно, — поклонился наместник. — Простите, я виноват.

— А что твоя дочь? — спросил Оташ.

— Флорика? — до Рыдоя дошло не сразу. — Ах ты негодяй! — воскликнул он, бросившись на Жерома. Тот отскочил в сторону, а затем и вовсе спрятался за спинами Алтана и Бальзана.

— Э, не наглей! — и братья расступились, открывая разъярённому отцу доступ к несостоявшемуся зятю. Жером всё-таки получил по лицу, после чего Оташ решил вмешаться.