Кладбище забытых талантов (СИ) - Мельн Игорь

Не став смотреть, как Сидни со сморщенным лицом разминает грудь, Юрий оказался подле Анжелы. Ей досталась лучшая участь удобно разместиться на руках призрачного юноши. Несколько мгновений он беспокойно осматривал ее, но вскоре взгляд сменился любованием сонного лица. Призрачная девушка, ощутив на себе невесомость, медленно раскрыла глаза и едва заметно приподняла уголки тонких губ.

— Фу-фу-фу! Как это так? Почему вот ей все почести и романтика, а меня так грубо и больно подняли. Хватит там уже пялиться друг на друга — у нас тут, между прочим, вот опасность на носу сидит и ножки свесила. О-пас-ность!

Слева послышался короткий лязг, затем ключ дважды провернулся в замочной скважине. В тот же момент кроссовки Анжелы коснулись пола в напряженной стойке. Возможно, по случаю той неизвестности, что стояла за дверью, или может, из-за отдаления от диванов, но усталость призрачной девушки мгновенно испарилась. И команда, выстроившись в форме полукруга, начала прожигать взглядом светло-коричневую, почти рыжую древесину.

Ожидалось всякое, но увиденное остудило призраков своей необыкновенностью.

В проеме из полумрака выделилась фигура Хэйрона, покрытая от плечей до ног кухонным фартуком, белым с узором красных, желтых и зеленых горошков и приобретенных пятен жира. Несмотря на защиту, покрывавшую значимую долю тела, местами на шерстку налипла мука, что быстро удалялась шероховатым языком. Он чуть выдвинулся за порог, посмотрев призракам за спины, и сказал:

— Проходите. Стол накрыт.

Команда задвигалась в его сторону, но призрачные девушки, шедшие по бокам, опередили Юрия и сблизились с котлунгом быстрее, чем тот успел скользнуть в дверной проем.

— Не потрудишься рассказать про фокусы с диванами? — сказала спокойно Анжела, задрав голову, чтобы обозначить негодование во взгляде. Хэйрон неоднозначно рыкнул, один из восьми толстых пучков усов дрогнул на лице.

— Да-да-да! — пищала Сидни, заливав комнаты звоном голоса. — Ты плохой котик, плохой, раз заставил вот нас страдать на глупых диванах. Фу-фу-фу! Я, конечно, могу подумать, что ты и сам вот не знал об этой ловушке, но не подумаю, потому что ты ведешь себя как хозяин дома. Значит, знал. И завел нас в комнату специально! Еще бы! Давайте издеваться над бедными уставшими призраками, дразнить их мягонькими диванами. Эх! Нет в твоей пушистой башке жалости! Эй, куда ты намылился? Я тебе еще не все сказала, ох не все…

Еще до входа в столовую комнату призраков встретил манивший аромат самых разных блюд. Постепенно запах усиливался, сводил с ума, выбивав из головы иные мысли. Внутреннее убранство помещения по этой причине совершенно ускользало от взгляда. Подсвечники со своими парафиновыми подданными создавали таинственный полумрак, в котором лакированные шкафы из темного дерева сияли, расписные тарелки и столовые приборы блестели, а треск часов убаюкивал. Стоит сказать, что старинные часы вели себя странно: звук был медленным, протяженным, хотя стрелки ходили неугомонно, быстро миновав круги циферблата, не содержавшего чисел. На стенах висели натюрморты, скудные в пище по сравнению с длинным тяжелым от еды столом в центре комнаты.

Трудно было сказать, какого блюда из тех, что были знакомы призракам, не было на столе. Зажаренная кожица блестела на цельной курице; утиная грудка, политая клюквенным соусом, заполняла тарелки поверх гарнира из картофеля; свинина оказалась и в заливном, дрожавшем от любого дуновения воздуха, и в виде тушеного окорока, который еще испускал в воздух клубы пара; армада копченой мойвы выстроилась веером на круглом блюде; бездыханный от запечености осетр утопал в подстилке из зелени и длинным хвостом обрамлял горсть черных бусинок в икорной тарелке; аршин промасленных блинов, точно башня, возвышался с двух сторон стола; среди овощей сверкали каплями воды свежие и кисло-соленые маринованные; за первенство бились толстые пироги, начиненные всевозможным мясом, со сдобными пирожками с фруктовым наполнением; рядом с дивными наваристыми супами покоился румяный мягкий хлеб; фрукты, а именно арбузные ломтики, грозди винограда, дольки апельсинов были редкостью, поскольку после всего сладкое вызовет неминуемую счастливую гибель. Единственно, о чем хозяин позабыл, так это о питье.

— В одном из блюд спрятан ключ. Вам нужно найти его.

Голос раздался позади, после чего дверь притворилась, но замок не щелкнул.

Первым ожил Юрий, он проковылял вдоль стола, касавшись пальцами белой скатерти. Его взгляд метался от одного блюда к другому, и на каждом виде яства слюна, выделявшаяся безмерными порциями, звучно скатывалась по горлу. Призрачный юноша потянулся к фиолетовой виноградине, просмотрел ее внутренность напротив свечи, убедившись в наполнении мякотью и соком, и поднес к губам.

— Даже не думай, — резко сказала Анжела холодным тоном, отчего темная бусина едва не выпала из тонких пальцев. — Юрий, ты слишком быстро забываешь об опасностях, что нас преследуют. И диваны тебя ничему не научили, видно. Эта еда может быть отравлена.

— Да-да-да! Я очень-очень обиделась на вот того котика. Ничегошеньки не съем! Пусть ест сам, в полном грустном одиночестве. Сначала вот диванами мучить, а теперь едой… Ишь подлянка какая! Фу-фу-фу!

— Сколько дней мы не ели, вы только подумайте. Я-то всего несколько, а вы ведь на кладбище уже недели… Страшно подумать за вас.

— Юрий, не глупи, не будь идиотом! Поскольку мы призраки, мы не нуждаемся ни в пище, ни в воде. Нам нужно просто найти ключ.

— Да. Он спрятан где-то среди этой еды. Может, в пирожке, а может, на дне тарелки с супом — так зачем такое количество еды будет пропадать?

— Так-так-так… Юра, ты прав на все тысячу процентов или даже на две тысячи. Это глупо вот так вот убивать животных, срывать вон помидорчики, огурчики, готовить всю эту красивую красотищу… А мы такие не попробуем и оно все зря. Вот! Но я как бы согласна с рыжей, как-то все это совсем-совсем странно.

— В общем я вас не заставляю.

Наконец призрачный юноша послал в рот виноградную бусину, после чего заметно растянул улыбку на лице. Он выждал с несколько секунд, чтобы убедиться в своих чувствах, но все тело отозвалось лишь удовлетворением. Затем он разломил пирожок размером с его ладонь надвое и лизнул потекшую вишневую начинку, зубы легко отделили мягкое тесто.

— Если ты здесь загнешься, кто исполнит твое желание? — вспылила Анжела столь высоким грубым голосом, что даже Сидни заметила особенность тех переливов. Призрачная девушка находилась на пике возмущения.

Однако Юрий не слышал слов подруги, загребав ладонями все, что попадалось на столе. Первые блюда, вторые и десерт, мясное и рыбное, сладкое и соленое — ничего не разделялось, исчезав в призрачном рту быстрой очередью. Анжела и Сидни оставили призрачного юношу наедине с безмерным аппетитом, приступив к поиску ключа.

Потихоньку на столе образовывался беспорядок из раскиданных блюд. Ключ не находился ни внутри курицы, ни на дне мисок с супами, ни среди овощей, ни под стопкой блинов… Во время поисков трудно было удержаться от соблазна, несколько раз ненароком призрачные девушки едва не откусывали кусок мясного пирога. Правда аппетит тотчас же пропадал, когда они наблюдали за призрачным юношей, который со зверским сосредоточенным лицом полностью забивал рот лакомствами, чавкал и ни на минуту не останавливался.

— Ой! Так-так-так! Юра, ты уже почти-почти половину слопал, от пирожков только крохи остались. Вот посмотрел бы на себя в зеркало — так заойкал бы. Краснющий же как помидор! Хватит! А ну давай прекращай. Эй! Ты меня вообще вот слышишь? Ау! С кем говорю?

В редкие моменты, когда рот был свободен, а язык не занимался проталкиванием пищи, слышалась прерывистая краткая речь.

— Не могу… Это так… вкусно… Не оста… новиться.

Положив руку на тягостно бившееся сердце, Анжела почувствовала беду, что опутывала товарища крепкими нитями, и попробовала оттащить его от стола. С небывалой для хрупкого тела силой Юрий толкнул подругу, так что она невольно отдалилась на несколько шагов, запуталась в ногах и повалилась на пол. Тогда призрачная девушка принялась толкаться, выхватывать еду из рук, а порой изо рта, рисковав лишиться еще пары пальцев, широкими движениями сметала блюда на пол. В ответ на это околдованный ударил по столу маленькими кулаками, яростно потопал, залился в зверином, почти медвежьем реве, оскалил зубы, меж которых торчали съестные остатки, и переместился на другое богатое пищей место.