— Как я понимаю, у вас есть более храброе предложение? — поинтересовался у спорщика Володя. — Мы слушаем вас.
Как и ожидалось, все предложение свелось к тому, чтобы выступить вперед и разгромить врага в открытом бою.
— А если он нас разгромит, что делать?
Такой вопрос поставил храбреца в тупик. Он на мгновение задумался, а потом понес ахинею про храбрость преданных королю солдат, про помощь богов тем, кто соблюдает клятвы, и обреченность мятежника. Под пристальным взором князя накал страстной речи постепенно спадал, а потом тир совсем замолчал, прервавшись на полуслове.
Володя поднялся.
— Господин Рихард, война не гадание, и не стоит делать ставку на бросание костей. Сегодня может повезти, завтра, но однажды не повезет. Нам же необходимо победить, поскольку ставки в предстоящем бою велики. Любителям же острых ощущений предлагаю сыграть в те же кости на собственные жизни. Что вскинулись? Вот тир Рихард нам только что это и предложил — выйти в поле, и вперед: повезет, не повезет. Но в одном он прав — отсиживаться за стенами замка мы не можем. С одной стороны, кажется, что все замечательно: крепкие стены, многочисленная армия, запасов продовольствия с прибытием наших обозов месяцев на шесть хватит. Проблема только в том, что нет у нас месяцев, чтобы сидеть в обороне. Запираясь в замке, мы обрекаем себя на пассивную роль. Ресурсов же у герцога намного больше, чем у нас, и он может стоять у замка хоть полгода, хоть год. Единственная польза от нашего сидения — сорвется договоренность между Эрихом и герцогом. И то не факт, нас тут могут просто заблокировать частью войск, а остальные пойдут на столицу.
— Мы могли бы использовать жену… — Советчик вдруг осекся, глядя на князя, стушевался и плюхнулся на место словно подкошенный.
— Ну-ну, продолжай, — свистящим шепотом посоветовал Володя.
Таким князя еще не видели. Гневным, спокойным, усталым, пылающим энтузиазмом, но тут… ярость безграничная, первозданная. От нее становилось по-настоящему жутко, и уже плевать на возраст и рост — в таком состоянии рвут зубами и когтями, пока сами не валятся мертвыми или пока не растерзают противника в клочья.
— Что же ты остановился? — Голос князя немного окреп, в нем убавилось ярости и добавилось ледяного спокойствия, отчего стало еще страшнее. — Чего только жену? А давайте и детей его выставим на крепостной стене с петлями на шее. Откажется сдаться, тут же и повесим. Готов поработать палачом?
— Я ничего такого… да я не… — отчаянно забормотал советчик
— Предложение скверно хотя бы потому, что такие действия крайне редко успокаивают кого-либо, зато приводят в ярость гарантированно… И если у такого человека есть средства и ресурсы добраться до горла виновника гибели своей семьи, а у герцога все это есть, то следствием будет война на уничтожение по всему герцогству. Мне же оно нужно с целыми деревнями и городами…
Чуть прикрыв глаза, Володя медленно прошелся по комнате. В полнейшей тишине только было слышно, как скрипели его сапоги и тихонько позвякивали мечи.
— Всем слушать приказ, — наконец заговорил он, и впервые ни у кого не возникло желания спорить. — Через два часа все отряды должны выйти из замка. Подготовить луг, что находится южнее замка, под полигон. План учения следующий… — Князь подошел к стене и сорвал с нее приколотую ткань, под которой оказался прикрепленный лист бумаги со схемой расположения войск. Володя взял тонкий прут, который приспособил под указку. — Поскольку наша артиллерия пока не подошла — ее роль будут играть разгруженные телеги. Это будут спрингалды. Стрелометы и требуше пока оставим — с ними займемся позже, когда отработаем тактическую схему. Суть ее в следующем…
В полнейшей тишине Володя, показывая на схеме, объяснял, где должна быть чья позиция и как происходит перестроение войск
— Поскольку ожидается именно конная атака — противником сегодня назначается отряд Конрона. Он выходит вот из этого леса и устремляется на выстроенную пехоту. Та должна выждать, пока всадники не приблизятся, и организованно отойти за телеги, изображающие спрингалды. В случае возникновения замешательства или паники пехота считается уничтоженной и маневр повторяется. Будем отрабатывать его до тех пор, пока каждый солдат не поймет, как нужно действовать в той или иной ситуации. Потом задачу усложним. До подхода герцогской армии у нас остается шесть дней, это время мы не должны потратить впустую. Офицеров прошу разойтись по отрядам! Через два часа я буду в поле, чтобы наблюдать за учениями.
Люди, тихонько переговариваясь, стали расходиться. Иногда то один, то другой бросал на Володю испуганный взгляд, но тотчас отводил его и спешил покинуть комнату. Вскоре остался только граф Танзани. Володя вопросительно вскинул голову.
— Как я понимаю, в этих учениях опять нет места моим людям, а потому мне незачем идти к солдатам.
— Я бы хотел остаться один, — буркнул Володя.
— Правда? И не надо на меня сверкать глазами, поверь, я видал и погрознее. Лучше говори, что ты там задумал.
Володя набрал уже было воздуха, чтобы наорать на графа, но на миг замер, а потом тихо выдохнул.
— Извини, — буркнул он. — Сорвался. Давно со мной такого не было… В военной школе преподаватели думали даже, что у меня и чувств не осталось.
— Тебя настолько разозлило предложение этого дурака?
— Я просто представил на его месте того человека, который убил моих родителей и сестру. Тоже искал легких путей.
— Я так и понял. Но ты всерьез думал, что герцог стал бы мстить?
Володя достал из кармана накидки лист бумаги, развернул.
— Герцог Торенды, натура впечатлительная, медлителен в принятии решений, однако, раз что-то решив, идет к цели, уже не сворачивая. Любит жену и детей… Тут еще есть, но главное это.
— Хм… Ты всегда о каждом противнике собираешь такие сведения?
— Да. Так проще просчитывать их реакцию. Когда знаешь свои силы и слабости и знаешь силы и слабости противника, победить проще.
— Ясно… Слушай, а может, тогда отправим семью герцога в столицу? Не смотри на меня так, я даю слово, что там им не будет причинен вред.
— Нет. Нельзя. Герцог очень любит семью и сделает все возможное для того, чтобы освободить ее. И пока она здесь, он помчится сюда с максимальной скоростью, бросив все, что его сдерживает. Значит, придет он только с кавалерией и с той пехотой, для которой найдутся запасные кони. Если же он узнает, что семью уже увезли, то спешить у него причин не будет. Он остановится и начнет собирать силы для гарантированной победы, а потом уже двинет на столицу, чтобы спасти семью.
Граф очень задумчиво посмотрел на Володю.
— Ты именно это имел в виду, когда говорил, что в случае захвата замка герцог придет сюда с меньшими силами, чем если просто пойти ему навстречу?
— Ну да. И еще он будет гнать людей с максимальной скоростью.
— Да уж… Однако при всем твоем желании защитить его семью это не мешает тебе их использовать против герцога. Скажи, а если бы они тебе не были нужны тут, ты бы отправил их к королю?
Володя покачал головой:
— Артон слишком вспыльчив… Извини, буду откровенен, хотя тебе это может не понравиться… Считай как хочешь, но я не думаю, что Артон удержался бы от мести. А потом он сильно бы жалел.
— Пожалуй, тут ты прав, — задумчиво сказал граф. — Скажи… а ты сам бы стал мстить за гибель отца, если бы мог?
— Хм… трудный вопрос. — Володя изучил потолок. — Со своим теперешним опытом я думаю, что нет. — Наткнувшись на недоверчивый взгляд графа, пояснил: — Если бы убийца не тронул никого, кроме отца, я бы мстить не стал. Понимаешь, мой отец вовсе не был невинным человеком… не мне его судить. В те игры он сам начал играть, никто насильно не заставлял его туда лезть. И ставки в той игре он прекрасно знал. Просто он доверился человеку, который доверия не заслуживал. — Володя вздохнул. — Проблема в том, что, если бы погиб только отец, у меня не было бы моего теперешнего опыта. И, повзрослев, я наверняка тоже влез бы во все эти дела, желая отомстить, наказать, властвовать. Это сейчас я понимаю, что никакая власть не стоит жизни близких людей.
