Ознакомительная версия. Доступно 34 страниц из 168
— Мерзавец! — вопила женщина, прячущаяся в тенях. — Убийца! Мой друг! Мой милый друг!
— Если он был твоим другом, не следовало выпускать его против меня. Запомни это, Риа, ничья дочь.
Из хижины донесся еще один вопль, и все стихло.
Роланд подъехал к Катберту, убирая револьвер в кобуру. Глаза Берта восторженно сверкали.
— Роланд, какие выстрелы! Боги, это потрясающе! — Поехали отсюда.
— Но мы так и не выяснили, как она узнала!
— Ты думаешь, она сказала бы? — Голос Роланда чуть дрогнул. Эта змея, висевшая прямо над ним, он еще не мог поверить, что она мертва. Спасибо богам за его руку, которая среагировала как должно.
— Мы могли бы заставить ее сказать. — Но по голосу Берта чувствовалось, что он в это не верит. Может, позже, многое повидав, набравшись стрелецкого опыта, он будет воспринимать пытку как необходимость. Пока же от одной этой мысли к горлу подкатывала тошнота.
— Даже если бы она и заговорила, мы не сумели бы добиться от нее правды. Она лжет с такой же легкостью, с какой другие дышат. Если сегодня мы убедили ее не высовываться, это уже много. Поехали. Я ненавижу это место.
18
— Мы должны встретиться, — объявил Роланд по пути в город.
— Мы четверо. Как я понимаю, ты об этом? — уточнил Катберт.
— Да. Я хочу рассказать обо всем, что знаю и о чем догадываюсь. Хочу изложить вам свой план. Объяснить, почему мы выжидаем.
— Давно пора.
— Сюзан сможет нам помочь. — Роланд словно рассуждал сам с собой. Катберт улыбнулся, заметив листик, желтеющий в его черных волосах. — И помощь ее придется нам как нельзя кстати. Почему я этого не видел?
— Потому что любовь слепа, — хохотнул Катберт и хлопнул Роланда по плечу. — Любовь слепа, старина.
19
Убедившись, что мальчишки уехали. Риа выползла из хижины в ненавистный солнечный свет. Заковыляла к дереву, упала на колени у останков змеи, рыдая в голос.
— Эрмот, Эрмот! Посмотри, что они с тобой сделали!
Голова лежала отдельно, с открытой пастью, ядовитыми зубами, на которых застыли поблескивающие в солнечных лучах капельки яда. Блестели и остекленевшие глаза. Она подняла голову Эрмота, поцеловала в пасть, слизнула капельки яда, всхлипывая, с катящимися по щекам слезами.
Другой рукой подобрала тело, застонав при виде кровавых ран, оставленных пулями Роланда. Дважды прикладывала голову к телу, произнося заклинания, но безо всякого результата. Конечно же Эрмот умер, и ее чары не могли вернуть его к жизни. Бедный Эрмот.
Она прижала к груди руки, одну с головой, другую — с телом Эрмота. Последние капли его крови упали ей на платье. Посмотрела вслед этим отвратительным мальчишкам.
— Я вам отплачу, — прошептала она. — Клянусь всеми богами, я тебе отплачу. В самый неожиданный для вас момент Риа доберется до вас, и тогда ваши крики разорвут вам горло. Слышите меня? Ваши крики разорвут, вам горло!
Она еще долго стояла на коленях, потом встала и поплелась к хижине, прижимая Эрмота к груди.
Глава пятая. КОЛДОВСКАЯ РАДУГА
1
Через три дня после визита Роланда и Дипейпа на Коос, ближе к вечеру. Рой Дипейп и Клей Рейнолдс на пару поднялись на второй этаж «Приюта путников» и направились к двери просторной спальни, которую занимала Корал Торин. Клей постучал. Джонас предложил им войти, дверь, мол, не заперта.
Прежде всего в глаза Дипейпу бросилась сэй Торин, сидевшая в кресле-качалке у окна. В ночной рубашке из белоснежного шелка, с красным bufanda [37] на голове. Сэй Торин вязала. Дипейп в изумлении уставился на нее, она же, улыбнувшись, поздоровалась с ними: «Привет, господа», — и продолжила свое увлекательное занятие. Снаружи доносился треск шутих (молодым не терпелось, если шутихи попадали к ним в руки, они тут же доставали спички), нервное ржание лошади, громкий смех ребятни.
Дипейп повернулся к Рейнолдсу. Тот пожал плечами и сложил руки на груди, подхватив полы плаща. Так он выражал сомнение или неодобрение, а то и первое, и второе.
— Проблемы?
Джонас стоял на пороге ванной, уголком полотенца, что лежало у него на плече, стирая с лица остатки мыльной пены. Голый по пояс. Дипейп многократно видел его таким, но всякий раз ему становилось не по себе от этих перекрестных шрамов.
— Ну… я понимаю, что мы в комнате дамы. Не знаю только, можем ли мы говорить в ее присутствии.
— Можете. — Джонас швырнул полотенце в ванную, снял с крючка рубашку. Корал подняла голову, бросила жадный взгляд на его спину, вновь заработала спицами. Джонас надел рубашку. — Как дела в СИТГО, Клей?
— Все тихо. Но станет шумно, если некие молодые vahabundos [38] сунут туда свои длинные носы.
— Сколько там людей?
— Днем — десять, ночью — двенадцать. Рой и я заглядываем к ним несколько раз на день, но, как я и говорил, пока все тихо.
Джонас кивнул, но сообщение Клея его не порадовало. Он-то надеялся, что молокососы не замедлят объявиться в СИТГО. Он надеялся на стычку с ними после того, как разгромил их жилище и убил голубей. Однако они по-прежнему прятались за своим Укреплением. Он видел себя тореро, вышедшим на бой с тремя молодыми бычками. У него красная тряпка, он машет ею изо всех сил, однако молодые toros [39] не желают атаковать его. Почему?
— Транспортировка? Как обстоят дела с ней?
— Строго по плану, — ответил Рейнолдс. — Четыре цистерны за ночь, перевозим по две зараз. Шестнадцать уже на новом месте. Руководит транспортировкой Ренфрю с «Ленивой Сюзан». Ты все равно хочешь оставить полдюжины для приманки?
— Да, — кивнул Джонас. В дверь постучали.
Дипейп подпрыгнул:
— Это не…
— Нет, — ответил Джонас на невысказанный вопрос. — Наш приятель в черной сутане отбыл. Может, сейчас он благословляет войска Благодетеля перед битвой.
Дипейп заржал. Женщина, сидевшая у окна, наклонила голову, но ничего не сказала, продолжая вязать.
— Открыто! — крикнул Джонас. Вошел мужчина в сомбреро, пончо и сандалиях фермера или vaquero [40], но белокожий, с торчащим из-под сомбреро клоком светлых волос. Латиго. Суровый, жестокий мужчина, что все же лучше, чем этот смеющийся клоун в черном.
— Рад видеть вас, джентльмены. — Он вошел в комнату, закрыл за собой дверь. Лицо у него оставалось мрачным, лицо человека, долгие годы не видевшего ничего хорошего, может, с самого рождения. — Джонас? Ты в порядке? Как идут дела?
— Я в порядке, а дела идут хорошо. — Он протянул руку, и Латиго коротко пожал ее. Дипейп и Рейнолдс такой чести не удостоились, а вот на Корал он взглянул.
— Долгих дней и приятных ночей, леди.
— И пусть у вас их будет в два раза больше, сэй Латиго. — Она не подняла головы от вязанья.
Латиго присел па край кровати, достал из-под пончо кисет, начал сворачивать самокрутку.
— Надолго я не задержусь, — говорил он, рубя слова: манера, свойственная выходцам из северных феодов Привходящего мира. — Задерживаться здесь мне не стоит. Очень уж я отличаюсь от местных.
— Отличаетесь, это точно, — вставил Рейнолдс.
Латиго бросил на него короткий взгляд, вновь повернулся к Джонасу.
— Большая часть моего отряда расположилась лагерем в тридцати колесах отсюда, в лесу к западу от каньона Молнии… что за мерзкий звук, идущий из каньона? Он пугает лошадей.
— Червоточина, — ответил Джонас.
— Он пугает и людей, если подойти поближе, — добавил Рейнолдс. — Лучше держаться от нее подальше, капитан.
— Сколько вас? — спросил Джонас.
— Сто. Все хорошо вооружены.
— То же говорили и про людей лорда Перта.
— Не остри.
— Они участвовали в боях?
— Они знают, что это такое, — ответил Латиго, но Джонас видел, что он лжет. Опытных бойцов Фарсон держал при себе, в горах. А в таком вот экспедиционном отряде пороха нюхали разве что сержанты, да и то не все. — Двенадцать человек у Скалы Висельников, охраняют цистерны, которые привезли твои люди.
