Клон. Оазис - Снегов Андрей

Глава 5

– Александр Грин, ты забыл упомянуть о том, что у парапета пути отступления блокировали еще двое сетлов в черном – слева и справа от тебя, – сказал Тан и посмотрел мне в глаза, наслаждаясь эффектом, который произвели на меня его слова.

Посланник дополнил мой рассказ, и это выбило из колеи сильнее, чем вся чертовщина с параллельными реальностями. Мир вокруг покачнулся, и мне пришлось ухватиться за край стола, чтобы не потерять равновесие. В висках застучала кровь, а перед глазами поплыли красные пятна. Как он мог знать детали, которые я не озвучивал?

– Откуда ты… – произнес я и запнулся, когда фрагменты пазла в голове начали складываться один за другим, формируя картину настолько невероятную, что разум отказывался ее принимать. – Зачем ты вытащил меня в этот чертов Волд?!

– Неправильный вывод! – ответил Тан, усмехнулся и отправил в рот ароматную оранжевую ягоду. – Просто я эту историю уже слышал.

– От кого? – я подался вперед, вцепившись пальцами в край стола. – От сетлов?

Тан не ответил. Он медленно жевал, явно наслаждаясь моим замешательством. Сок брызнул, когда он прикусил ее, и на мгновение воздух наполнился свежим цитрусовым ароматом. Яркая капля потекла по его подбородку, и он неторопливо слизнул ее языком, не отрывая от меня насмешливого взгляда. В серых глазах плясали озорные искорки, как у кота, играющего с пойманной мышью.

– Какие вопросы ты задал бы, не сделай я этого досадного признания? – спросил он наконец, вытирая пальцы белой салфеткой. – Давай же, не разочаровывай меня, не заставляй думать, что я убил всех этих людей зря!

Последняя фраза ударила как пощечина. Я будто снова оказался на той проклятой площади, где воздух был пропитан запахом крови и страха. Образы мертвых тел, исчезающих в песчаной воронке, опять встали перед глазами. Детский плач, женские крики, предсмертные хрипы стариков – все это эхом звучало в моей голове.

– Ты убил их из-за меня?

– Неправильный вопрос, не ключевой! – Тан раздраженно вздернул брови. – Куда делся твой острый аналитический ум, Алекс? Ты потерял его в песках вместе с одеждой?

Желание стереть с его лица самодовольную улыбку стало почти нестерпимым. Пальцы сами собой сжались в кулаки, и я почувствовал, как напряглись мышцы предплечий. Новое тело откликалось гораздо острее, чем прежнее – словно скорость реакций выросла в разы. Но я заставил себя расслабиться. Нельзя показывать эмоции. Не сейчас, когда от этого человека зависит моя жизнь. Вместо этого я постарался придать лицу выражение спокойного внимания – маска, которую носил на скучных университетских лекциях.

– Где я, и как здесь оказался? – задал вопрос я, откинулся на спинку стула и взял со стола бокал.

Джирра была приторно-сладкой, но послевкусие приятно освежало. Я чувствовал привкус мяты и чего-то еще – возможно, корицы или гвоздики. Напиток медленно растекался по пищеводу, оставляя после себя легкое покалывание.

– Уже теплее, но ты блуждаешь вокруг да около и никак не можешь уловить суть, – Тан недовольно скривил губы, словно попробовал что-то кислое, и покачал головой.

– Кто я?!

– А теперь – в десятку! – Посланник удовлетворенно кивнул, и его лицо озарила искренняя улыбка. – Но об этом мы поговорим немного позже. Сначала – небольшая демонстрация.

Тан потянулся к столу и взял нож для фруктов – тонкий, с изящной фигурной рукоятью. Лезвие блеснуло в свете ламп, отразив танцующие тени. Не отрывая от меня лукавого взгляда, он завязал его в узел, словно это была не закаленная сталь, а мягкая проволока. Металл поддавался его пальцам будто пластилин. Я слышал тихий скрежет деформирующегося железа и отчетливо видел, как на полированной поверхности появляются складки и заломы.

Тан покатал заготовку в ладонях, зажал в правом кулаке, поднес к губам и дунул между пальцами, как заправский фокусник. Воздух вокруг его руки задрожал, искажаясь от жара. Я почувствовал волну тепла, накатившую на меня через стол – словно кто-то приоткрыл дверцу раскаленной печи.

Когда он раскрыл ладонь, на ней пылал металлический шар размером с грецкий орех. Оранжевое свечение отбрасывало танцующие тени на ангельски красивое лицо, превращая его в демоническую маску.

– Проведи над ним рукой! – приказал Тан, протягивая мне ладонь через стол.

Я перегнулся вперед, чувствуя исходящий от сферы жар даже на расстоянии. Осторожно приблизил пальцы – и тут же отдернул их. Температура была чудовищной – воздух над шаром дрожал и искажался, будто над газовой горелкой. На подушечках остался легкий ожог, хотя я даже не коснулся металла.

– Как ты это сделал? – выдохнул я, не в силах оторвать взгляд от невозможного зрелища.

– Мы с тобой Джамперы, так нас называют аборигены, – медленно произнес Тан, наблюдая, как шар постепенно остывает, меняя цвет с ярко-оранжевого на вишнево-красный. Переливы цвета были завораживающими – от ослепительно-белого в центре до темно-багрового по краям. – В Волде мы чужие, пришельцы из другого мира, обладающие силой, которая местным кажется божественной. Или демонической – зависит от точки зрения.

Он сделал паузу, перекатывая остывающую сферу между пальцами. Его кожа не обгорала, не покрывалась волдырями – словно жар был для него не более чем легким теплом. Металл больше не светился, но оставался слишком горячим, чтобы обычный человек мог держать его в руках. Тан же не выказывал ни малейших признаков дискомфорта.

– Волд – это не Земля, – продолжил он, положив почерневший шар на глиняную тарелку. – Мы не знаем точно, где находится эта планета – в другой галактике, в параллельной вселенной или вообще в ином измерении. Известно лишь, что попасть сюда можно только одним способом – умерев на Земле от руки сетлов.

– Сетлов? Тех существ в черном?

– Именно. На Волде есть две разумные расы: сквоты – люди, практически неотличимые от нас внешне, и сетлы – чернокожие и красноглазые создания, которых ты встретил в последний день на Земле. Тан произнес эти слова с такой ненавистью, что воздух вокруг него, казалось, стал холоднее. Между ними идет война. Вечная, беспощадная война на уничтожение, и мы воюем на стороне сквотов.

– Потому что они похожи на нас? – предположил я, хотя ответ казался слишком простым.

– Конечно, внешнее сходство играет роль, – Тан криво усмехнулся. – Но главная причина в другом. Каждый из Джамперов помнит, как на Земле его убили сетлы. Это единственное воспоминание, которое остается предельно четким. Трудно воевать на стороне тех, кто лишил тебя жизни. Хотя предатели среди нас встречаются…

Он замолчал, предоставляя мне время переварить информацию. Тишина была почти осязаемой, давящей. Ее нарушало только журчание фонтанчика да стрекот летающих вокруг насекомых. Где-то вдалеке протяжно взвыл трекс, и ему ответили еще двое или трое. Их рев сливался в жуткую какофонию, напоминающую вой волков, но более низкий, отдающийся даже в костях.

– Но я помню больше, – сказал я, прервав молчание. – Я помню всю свою жизнь на Земле. Родителей, университет, друзей…

– Да, и ты единственный такой! – не дал договорить Тан, подался вперед, и я увидел в его глазах жадный блеск коллекционера, нашедшего уникальный экземпляр. – Остальным Джамперам повезло гораздо меньше. Мы осознаем себя, сохраняем знания и навыки, но личные воспоминания… Они стираются, остается только последний день. У всех он практически идентичен твоему – меняются лишь города и обстоятельства, но сетлы с мечами присутствуют всегда. Как и смерть.

– Почему я все помню? Что во мне особенного?

– К этому вопросу мы еще вернемся, – Тан подмигнул, но за показной легкостью я уловил напряжение. Его пальцы слегка подрагивали, выдавая волнение, которое он тщательно скрывал.

Он поднялся из-за стола и подошел к фонтанчику. Движения были плавными, текучими – так двигаются кошки, готовые в любой момент превратиться из ленивого домашнего кота в смертоносного хищника. Зачерпнул воду ладонью и разжал пальцы, наблюдая, как она льется в чашу. Капли сверкали в свете ламп, словно россыпь жидких бриллиантов.