Кладбище забытых талантов (СИ) - Мельн Игорь

— Больно… Почему… Хочу жить… Не оставляй…

При попытке обойти мученика Юрий почувствовал, как ледяные костлявые пальцы вцепились в лодыжку крепкой хваткой. Долго извиваться не пришлось — нечто пробило стену со стороны коридора Сидни и впечатало упыря в пол, сломав дощатое покрытие. Монстр вконец обессилел.

Юрий встал напротив нового прохода и вгляделся в очертания коридора, осветив мелькавшие силуэты подсвечником. Волосатое толстое брюшко паука почти достигало потолка, а восемь пар изогнутых ног больше походили на железные трубы. Паук яростно нападал, стремившись парализовать жертву жальцами на голове. Тратить последнюю стрелу на неудачный выстрел Сидни не желала, а потому просто защищалась, выставляв оружие против изогнутых ядовитых кинжалов.

Чуть выше округлой головы от тонкой шеи отходило нечто невидимое во мраке, что представлялось высокой шляпой-цилиндром. Лишь когда паук приблизился к дыре, завиднелась иссохшая старуха, которая восседала на нем, точно на лошади, хотя движения ее были беспорядочными, мертвенно кукольными. Всякий раз во время нападения членистоногого гиганта тело старухи выдавалось вперед, близко к лицу призрачной девушки, и тогда неизменно слышался краткий, но мощный писк. Однако звуки подобного рода не отпугнули монстра.

Увидев огоньки свечей в дыре, Сидни вмиг проскользнула в соседний коридор и спряталась за спиной товарища. Огромное животное предоставило лишь несколько секунд, чтобы отдышаться, после чего навалилось на брешь в стене. Проход расширился по размеру паука, осыпавшись каменными блоками.

В тот же момент Сидни схватила Юрия за ладонь и они рванулись вперед по коридору. Когда призрачный юноша начал задыхаться, не в силах более двигать ногами и чувствовать в них острую боль, он вытащил скользкие от пота пальцы и остановился.

Тишина. Топот множества лап исчез полностью. Вновь ничего не происходило.

— Ах! Ушло? Оно ушло? Точно-точно ушло? Фух! — с трудом выговорила Сидни. Язык ее заплетался, быструю очередь слов прерывали частое дыхание и стук зубов.

— Что… это… было? — сказал Юрий в перерывах между глотками воздуха.

— Ой! Мне даже вспоминать вот страшно. Жутейшая жуткая жуть просто! Это… мои страхи. Я очень-очень-очень боюсь пауков. А этот… Просто… Гадость-гадость! Мерзость-мерзость! Ты видал, какой большущий… Такой и слопать за один присест может. А я даже малюсеньких комнатных боюсь. И еще… моя бабуля… Ах! Все-все, давай не об этом. Он ушел — и пусть катится своей дорогой. Не приходи к нам, громадина! Мы тебя не любим! Вот сейчас он точно-точно расстроится и больше не придет. Ха! И не на таких паучищ управы находили…

Несмотря на сомнительность методов Сидни, монстр больше не появлялся.

Остаток пути коридора призраки прошли в молчании. Никто не желал обсуждать свои страхи; а мысли Юрия были привязаны к Анжеле — какие ужасы могли случиться в ее коридоре?

Наконец в свете подсвечника, в котором из-за бега теперь одиноко боролась за жизнь одна свеча, показалась конечная дверь коридора. За ней или же близко к ней по уверениям Хэйрона должен был находиться исполнитель желаний. Это взволновало призраков, и они ускорились, в спехе сильно хлопнув дверью. Как только они отделили себя от мира страшных фантазий и обернулись, попали в новые.

Широкая песочница во дворе городского квартала была наполнена детским гомоном. Накануне лил дождь, и дети весело строили песочные куличи и замки, делились друг с другом, рушили чужие… И только один мальчик сидел поодаль от остальных на низенькой, казалось, сделанной именно для него, лавочке. Он задумчиво читал книгу, но от этого занятия отвлекали сверстники: он изредка поглядывал на них в желании присоединиться к веселью, но играть с ним почему-то никто не хотел.

К одинокому мальчику подсел расплывчатый силуэт ребенка, сжимавший в руках ведерко с влажным песком. Неизвестный без каких-либо черт лица, тела или одежды заговорил с ним, после чего сделал прекрасный кулич в форме бабочки. От такого подарка оба прониклись теплом, послав друг другу улыбки — мальчик чувствовал это, хотя не видел лица девочки.

Со стороны скамьи вдалеке, где сидели в ряд родители, пристально наблюдав за песочницей, точно коршуны, донесся грубый голос. Девочка вскочила, как от удара током, и обернулась в том направлении. Мальчик, равно как и Юрий, медленно вытянул дрожавшую руку в попытке остановить силуэт, покидавший его болезненно медленно. Однако ноги обоих парализовало.

Вдруг призрачный юноша осознал нереальность события и понял, что, пока он находится в прошлом, тело его предательски выполняет чужие приказы. Поэтому он вложил все мысленные силы, чтобы двинуться, натужно заскрипев зубами. Нельзя было бездействовать: если он хочет спасти друзей, да и себя тоже, нужно противостоять, нужно бороться! Именно эти воодушевлявшие мысли помогали превозмогать колдовство, а именно расшевелить заржавевшую руку, зашагать к незнакомому силуэту.

И когда от напряжения вздулись вены на лбу и началась головная боль, все тело резко вышло из-под гипноза, рывком устремившись к спине девочки. После того все зрительные образы перемешались потоком красок, звуков и запахов.

В следующий миг Юрий вновь оказался в комнате второго этажа странного дома, приземлившись на колени, и резко ударил кулаком по ноге Сидни. Гнев переполнял его: видение о друге детства, какого он решительно не мог вспомнить, исчезло, а вместе с ним и все физические силы. И оттого призрачный юноша без страха поднял голову и вгляделся в алые точки гробовщиков, представив нужное действие.

В голове пронеслось чужое воспоминание: мужчина в плаще заходит в комнату к девочке, лежавшей в постели, он находит в себе силы, чтобы подарить ей, бледной и худой, как после длительного истощения, свою улыбку, подбадривает упоминанием лекарства, что вылечит ее. Но дверь комнаты резко захлопывается, выбросив наблюдателя с места иллюзии.

Неожиданным образом это причинило гробовщикам боль, отчего гипноз прекратился. Обратившись воронами, они с истошными криками впечатались в последнюю дверь коридора, которая от столкновения распахнулась.

Неподалеку от дыры в стене, ставшей проходом для монстров, сидел, опершись о стену, Хэйрон. Морда котлунга была обезображена неравной схваткой: неподвижное от усталости тело, опухший правый глаз, примятая шерсть, вырванная кое-где клоками, кровь вокруг рта и в основании усов… Смотреть на него было в крайней степени тяжело. И все же этот сильный духом зверь нашел в себе силы поднять подбородок и взглянуть на подступивших призраков.

— Моя вина. Простите, — сказал он, закашлявшись, — что не защитил вас. Спешите… У вас еще есть время спасти подругу.

В то же время помещение, равно как и весь дом, обращалось в голые каменные стены лабиринта. Убранство коридора исчезало: выкрашенные стены желтели до привычного цвета подземной породы, картины и предметы мебели меркли, пока не растворились вовсе, точно мираж… Однако, кроме трех ветвлений подземелья, бывших коридорами, осталась высокая каменная дверь с двумя створками, подле которой и находился котлунг.

— Вот ваша дверь. За нее монстры не пройдут, будьте уверены. Там все ответы…

— Юра, ты куда это?!

Быстрым и решительным шагом призрачный юноша направился в сторону коридора Анжелы, но ладонь Сидни остановила его на полпути.

— Ты что, совсем спятил уже? Вот же дверь с исполнителем желаний. Ладно уж мне это как бы не очень нужно, но ты… Ты же хотел вылечиться, так чего ждешь? А ну быстро пошел и исполнил все свои желания! Не будь совсем-совсем глупым…

— Отпусти! Анжела в опасности, к ней полетели могильщики — а мне скажешь идти и веселиться? Я так не могу… Ты идешь со мной или нет?

Призрачная девушка взглянула на проход, из которого прибыли гробовщики, крепко сжала лук и улыбнулась. Затем она подошла к возмущенному от ее улыбки товарищу и заключила его в тесные мимолетные объятия, после чего, отдалившись, проговорила:

— Юра-Юра-Юра… Я же обещала покинуть вас при первой удачной возможности. Вот такая и случилась… Мне как бы очень-очень страшно отпускать тебя к монстрам в одиночку, но ты вот сам виноват, сам решил идти спасать рыжую… Дурак! Как мне хочется силой тебя запихать за эту дверь, раз ты сам не можешь. Но вот это все-таки твой выбор. И я пускаю тебя. Ты целехонький, держишь в руках щит, а еще стоишь в четырех или пяти шажках от мечты всей жизни — тебе решать, что делать. И вот почему-то я очень-очень уверена, что ты пойдешь спасать ее, раз так дорожишь ею. Да что там — ты всегда беспокоился о ней больше чем обо всех других. А у меня другая цель: мне нужно искать мою сестренку. Мы еще обязательно-обязательно увидимся.