Дарт Лонгботтом (СИ) - "Добрый Волдеморт"

К счастью для Поттера и Дамблдора, Визенгамот не обратил на это внимания. В течение следующего часа судьи не столько пытались договориться, виновен Гарри Поттер или нет, сколько обсуждали ещё более важный вопрос. Ведь фактически Верховный чародей Визенгамота обвинил Дамблдора в небрежении обязанностями опекуна. А можно ли доверять такому волшебнику обучение своих детей? Может, пора поменять в Хогвартсе директора?

Дамблдор оправдывался тем, что раньше были очень опасные времена, а недобитые «Пожиратели Смерти» могли в любой момент украсть невинного ребёнка.

В ложе консерваторов снова поднялось возмущение. Те криками доказывали, что все «Пожиратели Смерти» давно отбывают срок в Азкабане. А остальным волшебникам нет и не было никакого дела до судьбы чужого ребёнка.

— У юного Гарри в магическом мире хватает родственников, вот моя жена, например. Почему опеку и управление капиталами наследника не отдали мне? — крикнул Люциус Малфой, и его голос слился с возмущёнными воплями других магов, которые тоже с удовольствием прибрали бы к рукам наследие Поттеров.

Решение Визенгамота было единогласным: Дамблдора лишили звания магического опекуна, но тот сдаваться так просто не захотел.

— У Гарри Поттера есть крёстный! — решительно произнёс Альбус, сверкая очками. — Давайте же наконец-то восстановим справедливость и оправдаем Сириуса Блэка, а затем назначим его магическим опекуном Гарри. Министерство магии без суда и следствия бросило Блэка в Азкабан! Но у него не было чёрной метки на руке, никто и никогда не видел его среди слуг Волдеморта. Я требую восстановить справедливость!

— Почему вы считаете, Альбус, что он находился в Азкабане из-за участия в деятельности запрещённой группировки?

Лицо министра исказилось от возмущения. Фадж даже стукнул кулаком по подлокотнику кресла и продолжил говорить:

— Мистер Блэк нарушил Статут Секретности тем, что на глазах у магглов использовал заклинание «Бомбарда Максима». В результате погибло более двадцати простецов и один волшебник, от которого остался только палец.

Дамблдор уже раскрыл рот, но его прервал Палпатин:

— Вы же помните, директор, что за такое же преступление был осуждён на пожизненное заключение ваш отец, Персиваль Дамблдор?

Шив только что выудил эту интереснейшую информацию из головы Эльфиаса Дожа и поспешил озвучить ту в самый подходящий момент.

Альбус захлопнул рот со звуком сработавшего капкана. Взгляд Дамблдора, брошенный на нового Верховного мага, не отличался добротой. Скорее это было пожелание мучительной смерти. Годами создаваемый образ Великого Светлого волшебника трещал по швам. Сначала опекунство над Поттером, теперь старая история отца, которую никто не вспоминал девяносто лет. В другой раз, и если бы дело не касалось напрямую его, Дамблдор только поаплодировал бы кинжально острым ударам своего политического оппонента.

На фоне таких новостей Гарри Поттера оправдали походя. Большинству судей было плевать на мальчишку и хотелось обсудить совершенно другое. Паркинсон попробовал предложить пересмотр дел остальных Пожирателей, но его призыв не поддержали.

Дамблдор молча вышел из зала Визенгамота, даже не обратив внимания на оклики счастливого Поттера. В его голове бились мысли — одна чернее другой. Хотелось удавить Фрэнка Лонгботтома за то, что бывший аврор вывалил грязное бельё его семьи на всеобщее обозрение. При этом Великий Светлый волшебник не вспоминал, что сам он неоднократно поступал так же по отношению к своим оппонентам. Ведь он — это совсем другое дело.

Глава 36

Смерть в Африке

Сьерра-Леоне, Фритаун, центральный офис англичан, 27 июля 1995 года

Сигнальный артефакт тревожно заморгал, предупреждая о внезапных визитёрах. Блэкмор взял в руки палочку и приготовился к возможным неприятностям. К счастью, это приехали друзья из Англии. Харпер и Колмен, весело переговариваясь, ввалились в кабинет, возбуждённые и довольные.

— Ричи, ты не представляешь, что мы узнали! — швырнула Харпер мантию на пол и плюхнулась в ближайшее кресло. Колмен только покачал головой, отлевитировал брошенную одежду на вешалку и тоже сел в соседнее кресло.

Блэкмор достал три бутылки любимого Guinness, пододвинул поближе к друзьям и, улыбаясь, сказал:

— Попробуйте меня удивить.

— Мы встретились с «Пожирателями Смерти» и договорились с лордом Мальсибером о работе на него, — со значением произнесла Харпер, но не выдержала серьёзного тона и расплылась в торжествующей ухмылке.

— Аристократ спокойно общался с магглорождёнными? — недоверчиво спросил Ричи. — Да «Пожиратели» на каждом углу кричат: «Смерть грязнокровкам!»

— Точно, братан, — довольно ощерился Колмен. — Однако есть один момент, который всё меняет. Мы — не магглорождённые!

— Точно! — радостно махнула кулаком Харпер и присосалась к бутылке. Утолив жажду, она сверкнула глазами и выдала: — Как мы узнали, гоблины Гринготтса по поручению лорда Мальсибера проводили обширное исследование крови магглорождённых. «Пожиратели Смерти» разыскивали детей своих погибших сторонников, которые были спрятаны в обычном мире во время Второй войны. А в банке Гринготтс хранятся образцы крови каждого ученика, прибывшего из обычного мира.

Лицо Харпер то и дело расплывалось в счастливой улыбке. Было заметно, как ей не терпится поделиться новостями. Тем не менее вначале она отхлебнула из бутылки и только затем продолжила рассказывать:

— Короче, слушай дальше! У меня кровь Селвинов, это такая такая знатная семья магов, одна из богатейших в Англии. И значит, я полукровка, а никакая не магглорожденная. Колмен — потомок старшего брата Горация Слагхорна. Помнишь же нашего профессора зельеварения?

— Ага! — кивнул заторможенно Ричи. — Тот ещё пафосный ублюдок был.

— Но-но! Не оскорбляй моего троюродного дядюшку, — заржал Колмен.

— А ты у нас вообще, как оказалось, родом из Блэков! — Ухмыльнувшись, сказала Харпер, взъерошив свои короткие волосы. — Похоже, кто-то из ихних сиятельных морд соблазнил твою, наверно симпатичную, прабабку. Не удивлюсь, если фамилия Блэкмор — это производное от староанглийского: «Больше Блэков!»

— Что-то мне не верится в такие сказки, — прищурился Ричи, ощущая, как в душу заползает леденящий холодок. Тёмная магия, которой волшебник привык доверять, сигнализировала об опасности. Любимое пиво показалось слишком горьким, и Ричи спросил:

— Значит, вы поверили Мальсиберу? Одному из ближайших сторонников Того-Кого-Нельзя-Называть. И что он хочет взамен?

— Три четверти доходов от наших дел в Англии придётся отдавать в орден «Пожирателей Смерти», — сказал Колмен, пожимая плечами. — И после того, как чистокровные волшебники захватят власть, нас официально введут в магические семьи. Харпер признают Селвины, я стану наследником рода Слагхорн. А ты вообще лучше всех устроишься, братан. Мальсибер пообещал, что именно тебя сделают главой Блэков!

— Только представь себе, Ричи! — сказала Харпер, блестя глазами. — Бывшая проститутка и убийца! Совсем скоро мне будут говорить: «Не изволите ли фурляляй с лапиздронами, леди Селвин?» А я им: «Ну я не знаю, конечно, но лучше пива с рыбой мне тащи, халдейская ты морда!»

Её смех был настолько безудержным, что у Харпер потекли слёзы.

— А что они предложили Керригану, пост министра магии? — спросил Ричи.

Однако подруга, вытирая слезы, только махнула рукой, и в душе Блэкмора как будто зазвенела натянутая струна.

— Не, Питеру сильно не повезло, — сказал Колмен и безразлично пожал плечами. — К нему у главного босса «Пожирателей Смерти» какие-то претензии… были. К тому же этот Керриган — самый что ни на есть грязнокровка. По нему даже у гоблов не нашлось никакой информации. Видать, Питер вообще был самоучкой и Хогвартса не заканчивал. Ты же помнишь, в школу берут только самых сильных? А Керриган, наверное, просто книжку о тёмной магии спёр где-то, выучил пару полезных штук и только умничал перед нами, что самый крутой.